Евгений Щукин
«Сурприз будет», - как говорил известный юморист.
Он налетел как вихрь. Молодой лейтенант, выпускник ИВАТУ, в течение одной недели оформил брак в Загсе, в военкомате - проездные документы на молодую жену. И вот уже перрон и удаляющийся поезд, увозящий ее единственную дочь в какой-то Кировабад, куда-то в неизвестность!
Дочь она воспитывала одна и не заметила, как дочь подросла и заневестилась. Вроде не плохая дочка выросла, только не очень – то делилась с матерью.
Видела она ее год назад с каким-то курсантиком, но значения не придала.
Так быстро все произошло, что не успела она даже присмотреться к своему зятю. Промелькнула суматошная неделя, - и нет ни дочери, ни зятя.
Правда успокоили они ее письмом, что сразу же по приезду в часть получили жилье в щитовом домике и обустраиваются.
Взяв на заводе отгулы, решила она, без предупреждения нагрянуть к молодоженам. Рассчитала так, чтобы зять на работе был, - сделать сюрприз для них.
Это утро было прекрасным, теплым и солнечным, воздух был наполнен утренней свежестью и ароматом весны. Несколько абрикосовых деревьев, растущих возле их домика, окутались белым облаком цветов и заглядывали в открытые окна.
Он проснулся от лучика солнца, тут же подсказавшего ему, – что нужно сделать. Он обнял свою молодую жену, и были они оба счастливы, как могут быть счастливы два искренне любящих друг друга человека.
Он ушел на службу. А она нежилась, обласканная мужем, на супружеском ложе – спешить было не куда – муж завтракал и обедал в летной столовой.
В доме обычный утренний беспорядок, посуда с вечера не мыта, но все это может подождать, - вот встанет она и наведет к его приходу идеальный порядок, да еще к ужину придумает что-нибудь ТАКОЕ. . .!
Вот такой счастливой ее застала неожиданно приехавшая, мать. Даже ворчать на беспорядок не стала, убедилась, что дочь любима мужем, - аж вся светится от счастья.
Попили они чай и пошли осматривать хозяйство. Домик щитовой, одноквартирный, обнесен низеньким заборчиком. Вся улочка из таких домиков.
Между домиками водоразборная колонка, общественный туалет и мусоросборник, спрятанные от глаз кустарником.
Конечно, удобств мало, но ведь многие молодые офицерские семьи лет по пять живут на частных квартирах, а тут своя крыша над головой!
Три ступеньки крылечка, небольшие сени, при входе слева – кухонька с плитой и духовкой, правда, топить надо дровами, в торце коридорчика - спаленка на одно окно, а в середине коридорчика - зал с парой окон.
Из мебели молодые уже приобрели двуспальную кровать, трюмо, в зале диван, круглый раздвижной стол со стульями и тумбочка с радиолой. Шифоньера пока нет – вещи на стенке в спаленке на гвоздиках висят. Вот возьму и подарю им шифоньер, думает теща.
И дворик перед домом ей понравился, цветочки ее дочкой посажены, зятем сделан душ – бочка на четырех столбиках, обитых брезентом.
При жарком климате Азербайджана, тоже не маловажно. Все нормально и не к чему теще придраться!
За разговорами не заметили, как и время пролетело. Спохватись - дочка занялась приготовлением чего-то вкусненького, а теща, надев дочерин халатик, благо фигурой они были одинаковые, принялась хлопотать в дворике, - подметать дорожку, поливать цветочки,- «СУРПРИЗ» будет зятю.
А зять, возвращаясь со службы, издалека заметил активные хлопоты в его дворике и думает: - «Как хорошо, что утром не проспал и приласкал любимую, надо бы так и впредь делать!».
Набрал он по дороге букетик полевых цветов и решил тихонечко подкрасться и пошутить.
А теща, увлеченно напевая, драила ножиком ступеньки крылечка. И вдруг ее песня прервалась, она вся напряглась, почувствовав, как чья-то властная, и в то же время ласковая ладонь под халатиком поглаживает ее интимное место!
Резко повернувшись, увидела растерянного зятя, мигом преодолела три злосчастные ступеньки и скрылась за дверью домика!
«СУРПРИЗ» получился на все 100%!
А он, рассыпая цветочки, осознавая случившееся, развернулся и, как оловянный солдатик, на негнущихся ногах, ничего не видя вокруг направился в гостиницу холостяков.
А в домике был женский переполох. Дочь с трудом поняла, что хочет сообщить ей растерянная мать, а поняв, с горечью сказала: - «Все, пока ты, мама, здесь, домой он не придет, я его знаю».
Оправившись от потрясения, дочь направилась искать мужа.
Застала его в общежитии за распитием пива в окружении офицеров-холостяков, хохочущих над ее «провинившимся» мужем.
Посмотрела она на них, представила ситуацию и расхохоталась сама. А муж подтвердил ей, - пока теща не уедет, он поживет у друзей.
На их счастье у матери был уже куплен обратный билет, она – то всего на три дня приезжала, так что уехала она скоро и муж снова поселился дома.
Через год, в очередном отпуске, они все же, гостили у тещи, но этот случай с «СУРПРИЗОМ», был забыт напрочь.
От автора. Этот эпизод имел место в летном городке города Крировабада, Аз ССР, ныне Ганьджа, в 1963-64 годах.
За полярным кругом мне побывать пришлось всего единожды. Но почему–то это запомнилось. И было это примерно в 1961-62 годах , когда надежных тружеников северных широт - самолеты ЛИ-2 и ИЛ-14, пытались заменять новым транспортным бортом АН-8.
Нас молодых выпускников ИВАТУ в звании техник -лейтенант, из наземных «технарей» вдруг перевели на борт – т.е. сделали бортовыми техниками по авиационному и десантному оборудованию, ввели в штат летного экипажа. И это было здорово, мы и мечтать об этом не могли, смирившись с судьбой - «рожденный ползать,...»!
Это была одна из первых моих командировок потому, наверное, и запомнилась. Куда мы летели, что должны были перевезти, я уже не помню, но на каком-то промежуточном северном аэродроме из-за начавшейся пурги, мы застряли.
Командир экипажа, помощник командира и штурман уехали занимать места в гостинице, а мы: старший борттехник, радист и я, зачехлили самолет, дополнительно пришвартовали его за кольца на бетонке, чтобы ветром не сдвинуло с места и, отправив аккумуляторы на зарядную стацию, тоже, подгоняемые в спину порывами вьюги, отправились в гостиницу.
Гостиница – длинный барак коридорного типа, засыпанный сугробами почти до крыши. Дверь открывается вовнутрь - иначе утром снегом заметет, и будешь замурован. Комнатки на 4 койки, стол и стулья, у двери репродуктор со сломанным регулятором громкости, – то хрипит, то орет, то вообще молчит.
На столе графин с водой и 4 стакана, за их целость дежурная специально предупредила, штраф - чуть - ли не в 10-ти кратном размере. Но главное тепло, молодцы северяне утеплились так, что мы моги валяться на постелях в нательных рубашках.
Командир, штурман, пом. командира и старший борттехник заняли одну комнату, а мы с радистом – другую. Стрелка хвостовой установки мы в этот полет не брали, – с рядовым солдатом много мороки, - в офицерскую гостиницу селить не положено, а в чужой солдатской казарме, контролировать некому.
Была и «Ленинская» комната с подшивками старых газет, потрепанными журналами и, на наше счастье, имелась пария шахмат.
До нас гостинице уже сутки «куковала» пара экипажей ЛИ-2, они - то и подсказали, что пора двигаться в столовую, ибо в 18 часов она закроется. В столовую шла тропинка, вдоль натянутого леера и упиралась в одноэтажный засыпанный снегом бревенчатый дом с крыльцом освещенным, мотавшийся туда-сюда тусклой, лампочкой.
Я забыл сказать, что была полярная ночь и с непривычки очень трудно ориентироваться по времени.
Отсутствием аппетита мы не страдали, тем более, зная, что завтра вылета не будет, все перед ужином пропустили с разрешения командира по полстакана чистого спирта.
На счет спирта – разъясняю: на первых сериях АН-8 спирт служил, как противообледенитель - на винты, на остекление кабины. Стоит штурману в журнале отметить пролет в облаках и - все 40 килограмм чистого спирта списываются. После посадки весь остаток спирта сливается в пользу экипажа и вместе с новой дозаправкой керосина, спиртовой бачек снова был полон.
Набрав в буфете дополнительных закусочных продуктов, мы вернулись в гостиницу и стали обживаться, знакомиться с соседями. Кто-то сел играть в карты, а мы с радистом засели за шахматы.
Пурга набирала обороты. В условиях полярной ночи время суток смазалось. Мы ложились спать, когда этого хотелось, часто попускали завтраки, появлялись лишь на обед, а ужинали в гостинице закупленными продуктами, подбадривая аппетит спиртом.
К вечеру вторых суток в экипаже закончилась «огненная» вода, пополнить ее запас было поручено мне.
Не так - то просто попасть на свой самолет, когда он охраняется часовым. Мне пришлось разыскать караульное помещение, уговорить начальника караула пойти проверить посты, предложив ему некоторый процент «огненной» воды, и, только после этого, он согласился покинуть теплое помещение.
В самолете при моргающем лучике фонарика-динамки, я нашел какую-то канистрочку и слил из бачка литров десять живительной влаги. Тут же рассчитался с начальником караула и быстро «сделал ноги» в гостиницу.
Экипаж собрался на ужин, ждали меня, но, вопреки моему ожиданию, мой «подвиг» не был оценен – канистра, в которой я принес «огненную» воду оказалась из-под керосина и пить ее было невозможно.
Нашли выход из данного положения, заняв фляжку в соседнем экипаже, но мне был объявлен «сухой закон» и домашний арест.
Возвращаясь с ужина, я отстал от компании и завернул за угол столовой к черному входу. Я еще раньше там видел массу апельсиновых корок вросших в ближайший сугроб. С полными карманами обледенелых цитрусовых я догнал экипаж, а позже содержимое моих карманов отправил в отвергнутую всеми канистру.
Пурга продолжала свирепствовать. Нам всем надоели карты, шахматы, и прочий треп. Наш уважаемый старший бортовой техник предложил командиру провести нам - специалистам с летным составом некий «ликбез» - я по электрооборудованию самолета, а он по самолету и двигателю.
Оказалось, что пилоты и штурман довольно поверхностно представляли системы самолета. Наши лекции сводись к вопросам: - что надо делать, если отказало вот это? Куда надо в первую очередь заглянуть? Какие меры предпринять для устранения?
Наш «ликбез» оказался полезным. Через несколько лет, когда одна основная шасси не встала на замок, командир принял грамотное решение – вырубить топором кусок обшивки и лебедкой закрепить стойку, обеспечив нормальную посадку самолета.
Но это было потом. А пурга все держала нас в гостинице. В один из вечеров соседи пригласили нас на день рождения одного из членов экипажа. С пустыми руками идти как – то было неловко, но тут вспомнили о моей отвергнутой канистре. Сделав дегустацию, пришли почти в восторг – крепость напитка осталась прежней, а вкус стал выше всяческих похвал.
Не буду подобно описывать устроенное застолье, замечу только, что именинник заснул под столом, а гости, более тренированные к алкоголю, расписали пульку и оставили следы своих ног на его белой нательной рубашке.
Но вот синоптики предупредили - пурге скоро конец. Командир приказал привести себя в порядок, ввести «сухой закон» и посетить парную.
На следующее утро ветер стих, нас проверили медики и разрешили вылет. Пару часов мы проверили работу двигателей, систем и приборов, сходив на обед, благополучно оставили затерянный за полярным кругом аэродром.
Предыдущая часть:
Продолжение: