Летом ко мне на пробное занятие записалась девочка из одиннадцатого класса. Работаю я онлайн, без видео — только голос и общая доска, где мы пишем и решаем задачи.
Созвонились. Я по обычной схеме начал: «Давай проверим, на каком ты уровне. Вот несколько базовых заданий из ЕГЭ».
Скинул на доску задачи. Простые. Первые номера из демоверсии.
Минут двадцать она что-то пишет, стирает, пишет снова. Я жду, не подсказываю. Наконец говорит: «Вроде готово».
Смотрю на доску. Из десяти заданий правильно два.
«Слушай, — говорю, — а ты готовилась к ЕГЭ? С кем-то занималась?»
«Да, весь десятый класс был репетитор. Онлайн тоже, два раза в неделю».
Я молчу. Не понимаю, как можно год заниматься и решать базовые задания на таком уровне.
«А что вы делали на занятиях?»
И тут она выдала фразу, от которой у меня всё внутри сжалось: «Мы решали варианты Ларина. Ну, она решала, а я смотрела и записывала. Я летом решила протестировать других репетиторов, потому что чувствовала, что что-то идёт не так. И вот теперь понимаю, что именно».
Что такое Ларин и почему это был провал
Для тех, кто не в теме, объясню. Александр Ларин — математик, который составляет свои варианты ЕГЭ. Только его варианты в разы сложнее официальных. Это задачи олимпиадного уровня.
Их используют те, кто уже пишет пробники на 85-90 баллов и хочет дойти до 95-100. Это финальная шлифовка перед экзаменом для сильных учеников.
Представьте: человек учится водить машину. Только сел за руль, еле трогается с места. И ему говорят: «А давай сразу по горному серпантину в дождь поедешь. Научишься на сложном — на простом вообще легко будет».
Бред, правда? Но в подготовке к ЕГЭ это почему-то делают постоянно.
А эта девочка весь год смотрела, как репетитор виртуозно решает задачи, до которых ей ещё расти и расти. И думала, что учится.
Как такое вообще возможно
После пробного занятия мы ещё немного поговорили. Я спросил, как проходили уроки.
Родители подумали: раз сложное, значит, качественное.
Занятия шли так: репетитор открывает вариант Ларина, берёт задачу, начинает объяснять решение. Пишет на доске, комментирует каждый шаг. Красиво, подробно, всё логично.
Ученица слушает, кивает, переписывает себе в тетрадь. Вроде всё понятно. Задача решена, следующая.
Час пролетел — занятие закончилось. «До встречи через три дня».
И что она выносила с такого урока? Записи решений сложных задач, которые сама не понимала. Иллюзию, что она готовится. И полную беспомощность, когда нужно было самой решить хоть что-то.
Знаете, что самое обидное? Она искренне старалась. Дома открывала тетрадь, пыталась разобраться в записях. Но как разобраться, если у тебя нет базы?
Это как читать инструкцию по сборке космического корабля, когда ты не знаешь, как молоток держать.
Начали с самого начала
Я честно сказал ей: «У нас проблема. До ЕГЭ чуть меньше года , а база на уровне девятого класса. Причём с дырами. Нам нужно быстро закрывать пробелы, иначе на экзамене будет катастрофа».
Она растерялась: «То есть год зря прошёл?»
«К сожалению, да. Но это поправимо. Времени мало, но если работать системно, успеем».
Первые три месяца мы вообще к вариантам ЕГЭ не подходили. Только база. Дроби, проценты, пропорции, формулы сокращённого умножения, простейшие уравнения, тригонометрия.
Она сначала удивлялась: «Но это же слишком просто, это мы проходили».
«Проходили, — говорю, — но не усвоили. Давай проверим».
Даю задачу на проценты. Ошибка. На пропорцию. Снова мимо. На квадратное уравнение — решает, но путается в знаках.
«Видишь? Пока эти вещи не отскакивают от зубов, за ЕГЭ браться рано».
Постепенно она втянулась. Перестала сопротивляться. Начала замечать, как пробелы закрываются, как задачи становятся понятнее.
Что изменилось через три месяца
К сентябрю мы дошли до программы 10-11 класса и начали пробовать первые задания из реальных вариантов ЕГЭ. Не Ларина. Обычные, с сайта ФИПИ.
Скинул ей вариант. «Реши первую часть, сколько сможешь».
Через сорок минут смотрю на доску: 8 заданий из 12 правильно.
«Ну что, — спрашиваю, — чувствуешь разницу?»
Она даже голосом улыбалась: «Огромную. Я первый раз понимаю, что делаю. Раньше я просто пыталась вспомнить, как там репетитор решал похожую задачу. А сейчас я сама вижу, что нужно сделать».
Вот оно. Не копировать чужое решение, а самой думать.
Через месяц добавили вторую часть. Не все номера, конечно, но хотя бы 13 задания. Она уже могла их осилить.
А ещё через два месяца написала пробник на 52 балла. Не 90+, но очень достойно, если вспомнить, с чего начинали.
Почему репетиторы так делают
Я не думаю, что тот репетитор был мошенником. Скорее всего, он искренне считал, что всё делает правильно.
Есть такое заблуждение: если тренироваться на сложном, то простое само получится. Решишь Ларина — обычный ЕГЭ будет семечки.
Но математика так не работает.
Математика — это лестница. Нельзя перепрыгнуть через десять ступеней сразу. Ну, можно попробовать, но упадёшь.
А ещё бывает по-другому. Репетитор хочет выглядеть круто. Берёт сложные задачи, виртуозно их решает, ученик сидит с открытым ртом: «Вау, какой умный!»
Но это же не про обучение. Это про самоутверждение преподавателя за счёт ученика.
Куда смотрят родители
Честно, родителям часто не понять, правильно идёт подготовка или нет. Они не сидят на занятиях, не видят процесс.
Ребёнок говорит: «Да, занимаемся, решаем задачи». Тетрадь исписана решениями — значит, работают. Репетитор присылает отчёты: «Прошли тему такую-то, решили столько-то задач». Всё вроде нормально.
А что задачи слишком сложные, что ребёнок их не понимает, что база проседает — это выясняется только на пробниках.
И тут начинается паника: «До ЕГЭ три месяца, а результаты ужасные, что делать?!»
Вот в этой истории повезло, что девочка сама почувствовала неладное и решила проверить других репетиторов летом. У нас был запас времени.
Но я видел случаи, когда приходили в феврале-марте. И там уже ничего не исправишь. Слишком поздно. Можно лишь "натаскать" на первую часть без понимания.
Как готовиться правильно
Если ваш ребёнок готовится к ЕГЭ с репетитором, вот простая проверка: дайте ему решить вариант с сайта ФИПИ, самую обычную демоверсию текущего года.
Не Ларина, не из крутых сборников, не олимпиадные задачи. Обычный вариант, который публикует ФИПИ — это Федеральный институт педагогических измерений, те самые люди, которые составляют ЕГЭ.
Если ребёнок решает первую часть меньше чем на 80% — у вас проблемы с базой. Неважно, какие сложные варианты он решает на занятиях.
Хорошая подготовка — это когда начинают с базы, потом переходят к типовым заданиям, потом к усложнённым. Системно, по нарастающей.
Опытные репетиторы, которые десятки раз прошли с учениками путь до ЕГЭ, знают эту дорогу. Они не начинают с Ларина. Они строят фундамент, а потом уже этажи.
Если нет возможности нанять репетитора, есть проверенные материалы. Сайт ФИПИ — там все задания и демоверсии. Книги Ященко — их часто советуют, хотя там много заданий, которые на реальном экзамене не попадутся. Но для тренировки сойдёт.
Онлайн-курсы от крупных образовательных платформ тоже вариант. Там хотя бы есть структура и проверенная программа. Даже тг боты подойдут.
Главное — не гнаться за сложным ради сложного. Сложное нужно только тогда, когда простое уже получается стабильно.
Где она сейчас
Сейчас продолжает заниматься у меня. Чувствуется прогресс. Уверенно идем к 70 баллам. Цель до нового года научиться решать без ошибок всю первую часть и 13 задание.
А если бы продолжила с прошлым репетитором... Страшно представить. Скорее всего, завалила бы экзамен. Или набрала баллов 40-50 — на платное куда-нибудь. И это после двух лет подготовки.
Что запомнить
Подготовка к ЕГЭ — это не про сложные варианты и красивые решения. Это про системность и понимание базы.
Если вы родитель — проверяйте результаты через пробники. Не слушайте рассказы репетитора о том, какие сложные задачи вы решаете. Смотрите на цифры.
Если вы ученик — не стесняйтесь говорить, что не понимаете. Не стесняйтесь менять репетитора, если чувствуете, что что-то идёт не так. Это ваш экзамен, ваше поступление, ваша жизнь.
А если вы репетитор... Ну, тут и говорить нечего. Учите людей, а не показывайте, какой вы умный.
Всё остальное — это не подготовка. Это имитация бурной деятельности за чужие деньги и время.