— Не поверишь, что твоя мать придумала на этот раз! — Марина ворвалась в спальню, сжимая в руке телефон так сильно, что костяшки пальцев побелели.
Её муж Павел медленно оторвался от ноутбука. По его лицу пробежала знакомая тень усталости — та самая, которая появлялась каждый раз при упоминании Надежды Петровны. Марина знала эту гримасу наизусть. Три года брака научили её читать мужа как открытую книгу.
— Что теперь? — спросил он, массируя виски. Голос звучал обречённо.
— Она позвонила и заявила, что я должна взять отпуск и ухаживать за её братом Виктором Семёновичем. Представляешь? Я! Должна! — Марина села на край кровати, всё ещё не веря в услышанное. — Он сломал ногу, и твоя мать решила, что именно я буду за ним присматривать. Не она сама, не Катя, которая вообще не работает, а я!
Екатерина была младшей сестрой Павла. В свои двадцать восемь лет она всё ещё жила с матерью, официально числясь «фрилансером», хотя последний заказ у неё был полгода назад. Её основным занятием было лежание на диване и просмотр сериалов, что, впрочем, не мешало ей регулярно жаловаться на тяжёлую жизнь.
Павел закрыл ноутбук. Марина видела внутреннюю борьбу на его лице — желание защитить жену боролось с многолетней привычкой подчиняться матери.
— Может, это ненадолго? Пару дней максимум? — попытался он найти компромисс.
Марина посмотрела на него с таким разочарованием, что он отвёл глаза.
— Пару дней? Паша, человеку со сломанной ногой нужен уход минимум месяц! Твоя мать хочет, чтобы я бросила работу, за которую мне платят, и стала бесплатной сиделкой её брату, которого я видела два раза в жизни!
Телефон Павла зазвонил. На экране высветилось «Мама». Они оба замерли, глядя на вибрирующий аппарат, как на бомбу с часовым механизмом.
— Возьми, — тихо сказала Марина. — Посмотрим, что она скажет.
Павел нехотя ответил, включив громкую связь.
— Павлуша, сыночек, — голос Надежды Петровны был медовым, но Марина уже научилась распознавать в нём стальные нотки. — Марина тебе рассказала про дядю Витю? Бедняжка, упал с лестницы, теперь передвигаться не может. Я уже договорилась, что она возьмёт больничный и поможет.
— Мам, но Марина работает. У неё важный проект...
— Ой, да что там за проект! — перебила его мать. — Посидит за компьютером — вот и вся работа. А тут человеку помощь нужна! Родному человеку! Или для твоей жены мои родственники — не родня?
Марина сжала кулаки. Эта манипуляция была настолько грубой, настолько очевидной, но почему-то всегда срабатывала с Павлом.
— Надежда Петровна, — вмешалась она, стараясь говорить спокойно. — А почему Катя не может помочь? Она же дома целыми днями.
В трубке повисла пауза. Потом голос свекрови стал ледяным.
— Катюша очень чувствительная, ей тяжело видеть чужие страдания. К тому же у неё проект важный на подходе. А ты, Марина, я думала, более сознательная. Но если тебе жалко помочь... Что ж, буду знать, какая ты на самом деле.
Связь оборвалась. Павел и Марина сидели в тишине, переваривая услышанное. Марина первой нарушила молчание.
— Проект у Кати. Ты слышал это? Проект! Её последний «проект» был дизайн визитки для подруги за спасибо!
— Марин...
— Нет, Паша! Я не буду этого делать! Твоя мать переходит все границы! Сначала она требовала, чтобы я готовила ей обеды и носила через весь город. Потом заставляла делать уборку в их квартире каждые выходные. Теперь хочет превратить меня в сиделку! Где предел?
Павел встал и подошёл к окну. Его плечи были напряжены.
— Она моя мать, Марина. Я не могу просто взять и...
— И что? Сказать ей «нет»? — Марина тоже встала. — Павел, мы взрослые люди! У нас своя семья! Когда ты это поймёшь?
Следующее утро началось с настойчивого звонка в дверь. Марина, ещё не до конца проснувшаяся, пошла открывать. На пороге стояла Надежда Петровна собственной персоной. Рядом с ней Катя держала огромную сумку.
— Что ж, раз Павлуша на работе, придётся с тобой объясняться, — без приветствия начала свекровь, проходя в квартиру. — Вот вещи дяди Вити. Лекарства, бельё, всё необходимое. Адрес запиши.
Она протянула Марине листок бумаги.
— Надежда Петровна, я же сказала...
— Ты сказала глупость, милочка. Завтра с утра приходи к нему. Восемь утра, не опаздывай. Завтрак ему нужно готовить, помыть, переодеть.
Катя поставила сумку прямо в прихожей и ухмыльнулась.
— Да, Марин, не забудь про специальную диету. Дядя Витя очень привередливый в еде. Список продуктов в сумке.
Марина почувствовала, как внутри поднимается волна гнева. Они стояли в её доме, в её прихожей, и распоряжались её временем и жизнью, как будто она была их собственностью.
— Уходите, — сказала она тихо.
— Что? — Надежда Петровна даже отшатнулась от неожиданности.
— Уходите из моего дома. Немедленно. И заберите эту сумку.
— Да ты... Ты понимаешь, с кем разговариваешь? — голос свекрови дрожал от ярости.
— С женщиной, которая пришла в мой дом без приглашения и пытается заставить меня работать бесплатной сиделкой. Уходите, или я вызову полицию.
Надежда Петровна побагровела. Катя схватила мать за руку.
— Мам, пойдём. Пусть Павел с ней разберётся.
Они ушли, хлопнув дверью. Марина осталась стоять посреди прихожей, глядя на оставленную сумку. Она знала — это только начало.
Вечером Павел вернулся мрачнее тучи. Не раздеваясь, прошёл в гостиную.
— Мама звонила. Сказала, ты её выгнала.
— Я попросила её уйти из нашего дома после того, как она пыталась принудить меня к работе сиделки.
— Марина, это же семья!
— Семья? — Марина встала с дивана. — Семья — это мы с тобой! А твоя мать использует тебя как банкомат, а меня как прислугу! И ты это позволяешь!
— Не преувеличивай!
— Не преувеличиваю? Хорошо, давай посчитаем. За последний год мы дали твоей матери и сестре больше трёхсот тысяч рублей! Триста тысяч, Павел! При этом Катя не работает, а твоя мать получает приличную пенсию!
Павел молчал. Он знал, что жена права, но признать это означало признать, что все эти годы он был слепым.
— И знаешь что? — продолжила Марина. — Я устала. Устала быть плохой невесткой. Устала оправдываться. Устала доказывать, что имею право на свою жизнь. Либо ты выбираешь нашу семью, либо продолжаешь быть маменькиным сыночком. Решай.
Она ушла в спальню, оставив его одного. Павел сел на диван, обхватив голову руками. Впервые в жизни он чувствовал себя загнанным в угол. С одной стороны — мать, которая всю жизнь им манипулировала. С другой — жена, которая просила только одного: уважения и права жить своей жизнью.
Ночь прошла в напряжённом молчании. Марина спала в спальне, Павел — на диване в гостиной. Утром он ушёл на работу, не позавтракав.
Около полудня в дверь снова позвонили. Марина, работавшая дома, нехотя пошла открывать. На пороге стояла незнакомая женщина лет шестидесяти.
— Вы Марина? Я Валентина, соседка Виктора Семёновича. Надежда Петровна дала ваш адрес, сказала, вы будете за ним ухаживать.
— Я не буду, — твёрдо ответила Марина.
Женщина удивлённо подняла брови.
— Но... Надежда Петровна сказала, что всё решено. Виктор Семёнович ждёт. Ему правда нужна помощь.
— А почему Надежда Петровна сама не помогает своему брату?
Валентина хмыкнула.
— Да они же не общаются лет десять! Поссорились из-за наследства от родителей. Виктор Семёнович получил квартиру, а Надежда — дачу. Она до сих пор злится. А теперь, когда ему помощь нужна, невестку подсовывает. Хитрая она, ваша свекровь.
Марина почувствовала, как кусочки паззла встают на свои места.
— Они не общаются? Но она говорила, что он родной человек, семья...
— Какая там семья! Она к нему за все эти годы ни разу не приходила. А теперь вдруг засуетилась. Может, надеется, что если вы за ним поухаживаете, он ей квартиру отпишет? У него же детей нет.
Валентина ушла, а Марина осталась стоять с телефоном в руках. Она набрала номер Павла.
— Твоя мать не общается с братом десять лет. Они в ссоре из-за наследства. Она хочет использовать меня, чтобы получить его квартиру.
На том конце повисла тишина.
— Ты уверена? — наконец спросил Павел.
— Только что соседка Виктора Семёновича приходила. Рассказала всё.
— Я... мне нужно подумать. Поговорим вечером.
Но вечером разговора не получилось. Потому что в квартире уже сидели Надежда Петровна и Катя. У них были ключи — Павел дал их матери год назад «на всякий случай».
— Ну что, разобрался со своей женой? — спросила Надежда Петровна, даже не посмотрев на вошедшую следом Марину.
— Мама, это правда, что ты не общаешься с дядей Витей десять лет?
Надежда Петровна дёрнулась, но быстро взяла себя в руки.
— Были разногласия. Но сейчас человеку нужна помощь!
— Разногласия? — Павел сел напротив матери. — Или ты хочешь его квартиру?
— Как ты смеешь! — взвизгнула Надежда Петровна. — Я твоя мать!
— Да, мама. И именно поэтому я знаю, что ты никогда ничего не делаешь просто так. Десять лет вы не общались, и вдруг такая забота.
Катя вскочила.
— Паша, ты что, этой выскочке больше веришь, чем родной матери?
— Я верю фактам, Катя. И факты говорят, что вы используете меня и Марину.
— Используем? — Надежда Петровна встала, опираясь на стол. — Мы — твоя семья! Я тебя растила, ночей не спала!
— И я за это благодарен. Но это не даёт тебе права распоряжаться нашей жизнью!
— Ах так? Тогда забудь, что у тебя есть мать! И сестра! Живи со своей драгоценной Мариной! Но когда она тебя бросит, не приползай ко мне!
Она двинулась к двери, но Павел остановил её.
— Ключи.
— Что?
— Ключи от нашей квартиры. Верни их.
Надежда Петровна с ненавистью посмотрела на него, потом швырнула ключи на пол.
— Катя, собирай вещи. Мы уезжаем к тёте Вере в Самару. Пусть знает, каково это — остаться без семьи!
Они ушли, громко хлопнув дверью. Павел и Марина остались сидеть в тишине.
— Прости меня, — сказал он наконец. — Я был слепым идиотом.
Марина подошла к нему, обняла.
— Ты не идиот. Ты просто любил свою мать. Но любовь не должна быть слепой.
Прошла неделя. Надежда Петровна и Катя действительно уехали к родственникам, предварительно обзвонив всех знакомых и рассказав, какой неблагодарный у неё сын. Но Павел был спокоен. Впервые за многие годы он чувствовал себя свободным.
Однажды вечером раздался звонок в дверь. Марина открыла — на пороге стоял пожилой мужчина на костылях.
— Простите, вы Марина? Я Виктор Семёнович, брат Надежды.
Марина растерялась.
— Да, это я. Проходите.
Мужчина с трудом прошёл в гостиную, сел на предложенный стул.
— Я пришёл извиниться. И поблагодарить.
— За что? — удивился подошедший Павел.
— Моя сестра... Она всегда была особенной. Манипулировала всеми. Отец оставил мне квартиру не просто так — он знал, что Надя всё спустит. Но она этого не простила. И вот теперь решила использовать вас.
Он помолчал.
— Валентина, моя соседка, рассказала о вашей ситуации. Я нанял сиделку, всё в порядке. И хочу, чтобы вы знали — я изменил завещание. Квартиру получит детский дом. Чтобы у Нади не было соблазна.
Павел усмехнулся.
— Она будет в ярости.
— Пусть. Может, хоть Катю работать заставит. А вы... Берегите друг друга. Семья — это не кровь. Это выбор. И вы сделали правильный выбор.
Виктор Семёнович ушёл, а Марина и Павел остались сидеть, держась за руки.
— Знаешь, — сказал Павел, — я думал, что предаю мать. А оказалось, что спасаю нас.
— Мы спасаем, — поправила Марина. — Вместе.
Через месяц им позвонила Катя. Голос был тихим, непривычно смиренным.
— Паша, можно я приеду? Поговорить.
Она приехала одна. Похудевшая, уставшая.
— Мама совсем с ума сошла, — сказала она, едва переступив порог. — Тётя Вера её выгоняет. Говорит, хватит, нажилась. А мама требует, чтобы я работать пошла. Представляешь? Меня! Работать!
Павел смотрел на сестру и впервые видел её настоящей — избалованной, инфантильной, неспособной к самостоятельной жизни.
— И что ты хочешь от меня?
— Помоги устроиться куда-нибудь. И... можно я у вас поживу, пока квартиру не сниму?
— Нет, — твёрдо сказала Марина. — У нас ты жить не будешь. Но работу найти поможем. Есть вакансия администратора в салоне. Зарплата небольшая, но для начала хватит.
Катя хотела возмутиться, но посмотрела на их лица и поняла — торг неуместен.
— Ладно. Спасибо и на этом.
Она ушла, а Павел обнял жену.
— Ты дала ей шанс.
— Каждый заслуживает шанс. Но только один.
Ещё через месяц Надежда Петровна попыталась вернуться. Приехала одна, постучала в дверь.
— Павлуша, открой. Я знаю, ты дома. Мама пришла.
Но дверь так и не открылась. Она стояла в подъезде час, потом ушла.
Павел и Марина слышали её голос. Но не открыли. Их дом был крепостью, а они научились защищать свои границы.
Вечером того же дня они сидели на балконе, пили чай.
— Жалеешь? — спросила Марина.
— Нет. Знаешь, что я понял? Токсичные люди — как болото. Чем дольше в нём находишься, тем глубже засасывает. И в какой-то момент нужно просто выбраться. Даже если это больно.
— Мы выбрались.
— Да. И знаешь что? Я впервые чувствую, что у меня есть настоящая семья. Ты — моя семья, Марина. Не кровь, не родственники, а ты.
Они сидели, смотрели на закат. В квартире было тихо. Не звонил телефон с требованиями и упрёками. Не ломились незваные гости. Не висело в воздухе напряжение ожидания следующего скандала.
Была просто тишина. И свобода. И двое людей, которые выбрали друг друга.