Это случилось не с плохими людьми. С обычными. Такими, как мы. Они просто хотели любить и быть любимыми. Но одна ошибка, одно малодушие, одно мгновение гнева — и жизнь, как карточный домик, рушится, оставляя после себя лишь горький пепел воспоминаний и нескончаемую, пронзительную тишину российской глубинки...
Глава 1. Обратный билет
Скорый поезд Москва-Иркутск с грохотом выплюнул его на маленьком полустанке, затерявшемся среди бескрайних сибирских лесов. Сергей вышел на перрон, и запах свежести, смешанный с дымком из труб ближайших домов, ударил ему в голову. Он стоял, не двигаясь, пока поезд не скрылся из виду, унося с собой последние следы столичной суеты.
Деревня Озёрная встречала его серым октябрьским небом и гнетущей тишиной. Три года жизни в Москве, казалось, стёрли из памяти эту унылую картину: покосившиеся заборы, избы с облупленными ставнями, бредущая по грязи корова. Но теперь всё возвращалось — с удвоенной силой.
Он шёл по единственной улице, и ему казалось, что из-за каждой занавески за ним следят десятки глаз. Он был чужим здесь, в месте, где родился и вырос. Его вернули сюда не ностальгия и не любовь, а срочная телеграмма: «Мама в больнице. Приезжай. Анна».
Анна. Его жена. Та самая, с которой он когда-то, кажется, в другой жизни, клялся в вечной любви под сенью старого дуба на берегу озера.
Дом встретил его пустотой и холодом. Печь была давно не топлена, на столе — немытая кружка. Он бросил сумку в сенях и сел на лавку, чувствуя себя окончательно разбитым. Дверь скрипнула. На пороге стояла она. Анна. Постаревшая, осунувшаяся, в стареньком пальто и платке. Но глаза — всё те же, огромные, серые, полные бездонной печали.
«Серёжа», — только и сказала она.
«Как мама?» — спросил он, опуская взгляд.
«Врачи говорят, инфаркт. Выписали, лежит у тётки Лиды. Ждёт тебя».
Они молча смотрели друг на друга, разделённые тремя годами молчания, предательства и тихой, глухой ненависти.
Глава 2. Призраки прошлого
Десять лет назад они были самой красивой парой в деревне. Сергей — первый красавец и спортсмен, Анна — скромная и умная дочь учительницы. Их любовь была такой же ясной и чистой, как вода в озере, где они проводили всё свободное время. Он тогда работал в леспромхозе, она — в сельской библиотеке.
Они поженились, когда Анне было всего девятнадцать. Молодые, полные надежд. Они мечтали построить новый дом, родить детей, уехать в город, чтобы дать им лучшее образование. Жизнь казалась длинной и счастливой дорогой.
Но потом грянули девяностые. Леспромхоз встал. Работы не стало. Деньги исчезли. Сергей, привыкший быть кормильцем, чувствовал себя загнанным в тупик. Он пил. Сначала по праздникам, потом всё чаще. Их идеальный мир дал трещину.
Анна терпела. Работала уборщицей в конторе, потом сторожем на складе. Она пыталась говорить с ним, умоляла, плакала. Но он отмахивался, уткнувшись в стакан. Их любовь медленно умирала, как умирала и сама деревня.
Глава 3. Третий лишний
Именно в тот самый мрачный период в их жизни появился Виктор. Новый владелец единственного в округе магазина и автолавки, разъезжавший на ярко-красной «Волге». Бойкий, сытый, с деньгами. Он приехал из райцентра и быстро стал здесь своим, вернее, стал здесь хозяином.
Виктор сразу заметил Анну. Её тихую, неброскую красоту, её усталую улыбку. Он начал захаживать в библиотеку под предлогом, помогал деньгами, привозил дефицитные продукты. Анна поначалу отнекивалась, стыдилась. Но Виктор был настойчив. Он был олицетворением стабильности, которой ей так не хватало.
Однажды вечером, когда Сергей, как обычно, вернулся пьяным и заснул, не раздевшись, на кухне, Анна вышла на крыльцо и зарыдала. Мимо как нарочно проезжал Виктор. Он подошёл, не говоря ни слова, просто обнял её. И она не оттолкнула его.
Это была не страсть. Это была отчаянная попытка выжить, почувствовать себя хоть кому-то нужной. Их тайные встречи стали её грязным, но таким сладким секретом. Она знала, что это грех, но грех согревал её озябшую душу.
Глава 4. Разрыв
Сергей ничего не замечал. Он утонул в собственном бессилии и водке. Пока однажды весной не пошёл на озеро, чтобы набрать воды, и не увидел их. Анну и Виктора. Они стояли у самой кромки воды, обнявшись, и он что-то говорил ей на ухо, а она улыбалась. Так, как не улыбалась Сергею уже много лет.
В нём что-то оборвалось. Не ярость, не ревность, а какое-то леденящее, всепоглощающее отвращение. К ней, к Виктору, к самому себе. Он развернулся и ушёл, так и не дав себя заметить.
Вернувшись домой, он был спокоен. Он дождался Анну и сказал всего одну фразу: «Собирай свои вещи и убирайся к своему лавочнику».
Она попыталась что-то сказать, оправдаться, кричать, но увидела его глаза — пустые, мёртвые. Она всё поняла. Молча собрала свой узелок и вышла из дома, который когда-то был их крепостью.
На следующий день Сергей пошёл к военкомату, а через месяц, воспользовавшись старыми связями и всеобщей неразберихой, уехал в Москву, на заработки. Он не оставил адреса. Он просто исчез.
Глава 5. Новая-старая жизнь
Сергей навещал мать в доме тётки Лиды. Старушка плакала, гладила его по руке, говорила, что молилась за него каждый день. Она была рада его возвращению, но в её глазах читался немой вопрос: «Надолго ли?»
Он вернулся в свой заброшенный дом и начал потихоньку приводить его в порядок. Чинил печь, конопатил окна, колол дрова. Физический труд помогал не думать. Деревня постепенно привыкала к его возвращению. Соседи здоровались, но в их взглядах он читал любопытство и жалость. Все знали про Анну и Виктора.
Виктор к тому времени стал настоящим деревенским царьком. Его бизнес расширился, он скупал за бесценок дома у разъезжавшихся семей и сдавал их приезжим гастарбайтерам. Он построил себе большой кирпичный дом на окраине, куда и перевёз Анну.
Сергей старался не попадаться им на глаза. Он устроился лесником, дни напролёт проводил в лесу, вдали от людей и их перешёптываний.
Глава 6. Случайная встреча
Однажды поздним вечером он возвращался из обхода. Уже смеркалось. На проселочной дороге он увидел фигуру. Это была Анна. Она шла из деревни, неся тяжелую сумку с продуктами. Видимо, из магазина. Их взгляды встретились. Она замедлила шаг.
«Серёжа...», — тихо сказала она.
«Анна», — кивнул он, стараясь быть холодным.
«Как ты?» — спросила она, и в её голосе он услышал неподдельную тревогу.
«Живой. А ты?»
«Ничего», — она опустила глаза.
Он видел, как ей тяжело. Сумка врезалась в пальцы. Не говоря ни слова, он взял её ношу и пошёл рядом. Они шли молча, как когда-то, но тогда между ними была любовь, а теперь — непроходимая пропасть.
«Он тебя не бьёт?» — внезапно спросил Сергей.
«Нет», — быстро ответила она. — «Он... он обеспечивает меня».
«Ну, что ж, хорошо», — процедил Сергей.
Они дошли до поворота на её новый дом. Он протянул ей сумку. Их пальцы ненадолго соприкоснулись. Искра какого-то старого, забытого чувства обожгла его. Он резко отдернул руку.
«Прощай, Анна».
«Прощай, Серёжа».
Он пошёл прочь, не оглядываясь, чувствуя, как что-то старое и мёртвое внутри него вдруг пошевелилось и заныло.
Глава 7. Оттепель
После той встречи Сергей стал замечать её чаще. Она приходила к колодцу, гуляла по окраине. Он понимал, что это не случайность. Иногда он ловил себя на том, что ищет её глазами.
Однажды он пошёл в единственный деревенский магазин, принадлежавший Виктору, купить соли и спичек. За прилавком стояла она. Виктор, видимо, был в отъезде.
«Серёжа, — её лицо вспыхнуло. — Что нужно?»
Он назвал товар. Пока она собирала, он разглядывал её. Она выглядела лучше, чем в день его приезда. Щёки порозовели, в глазах появился огонёк. Но была в ней какая-то затаённая грусть.
«Как мама?» — спросила она, отсчитывая сдачу.
«Помаленьку. Встаёт уже».
«Передавай ей привет», — она протянула ему мелочь, и снова это мимолётное прикосновение.
«Передам».
Он вышел, и весь день ходил как шальной. Он злился на себя. За что? За то, что спустя все эти годы, после всего, что она ему сделала, она всё ещё может волновать его кровь?
Глава 8. Исповедь в сумерках
Он нашёл её на старом кладбище, у могилы своей отца. Она стояла, опустив голову, в стареньком пальто, и казалась такой же одинокой, как ветер, гулявший между покосившихся крестов.
«Аня?» — окликнул он её.
Она вздрогнула и обернулась. На глазах у неё блестели слёзы.
«Я... я просто принесла цветов», — прошептала она.
«Спасибо», — сказал он и подошёл ближе.
Они молча постояли у могилы.
«Знаешь, Серёжа, — начала она, не глядя на него, — я всё время думаю... о том, что было. Я не оправдываюсь. Я поступила подло. Но ты... ты просто сдался. Ты ушёл в запой, а я осталась одна. Мне было так страшно. Так одиноко».
«А мне не было страшно? — голос его дрогнул. — Мне не было одиноко? Я потерял работу, я чувствовал себя тварью, которая не может прокормить жену! А ты нашла утешение у первого же, у кого кошелёк был толще!»
«Это было не про деньги! — вспыхнула она. — Он просто был рядом! Он видел во мне женщину, а не обузу! Ты же меня уже не видел! Ты видел только дно своей бутылки!»
Они кричали друг на друга среди могил, и ветер уносил их слова. А потом она разрыдалась. И он, не помня себя, обнял её. Она прижалась к его груди, и годы обиды, злости и тоски вырвались наружу в одном долгом, горьком рыдании.
Глава 9. Запретное чувство
После кладбища что-то сломалось. Между ними возникла опасная, запретная близость. Они начали тайно встречаться. Сначала случайно, потом — намеренно. Он ждал её на своей заимке в лесу, она приходила под предлогом сбора грибов.
Они говорили. Много. О прошлом, о настоящем, о том, как всё могло бы сложиться иначе. Они плакали и смеялись. А однажды, в его старой избушке, среди запаха хвои и дыма, они снова стали мужем и женой. Это было страстно, неистово, как будто они пытались наверстать все потерянные годы за один миг.
«Я уйду от него», — сказала она, лежа в его объятиях.
«Не надо, — прошептал он, гладя её волосы. — Не сейчас. Подожди».
«Чего ждать? Я люблю тебя, Серёжа. Я всегда любила только тебя. Это была ошибка. Страшная, чудовищная ошибка».
Он молчал. Он сам уже не понимал, что чувствует. Ненависть смешалась с жалостью, а старая любовь — с новой, болезненной страстью. Он знал, что они идут по краю пропасти, но остановиться уже не мог.
Глава 10. Гроза сходит с гор
Слухи в деревне ползут быстрее пожара. О их тайных встречах вскоре узнал Виктор. Он был не из тех, кто прощает. Его любовь к Анне давно переродилась в чувство собственности. И его собственность кто-то посмел тронуть.
Он вернулся из очередной поездки раньше срока и устроил Анне допрос. Он не бил её — Виктор был умнее. Он давил психологически, унижал, напоминал, что она — нищая брошенка, которую он, Виктор, подобрал из грязи. Он пригрозил выгнать её в чём есть, оставить без копейки, а заодно «поговорить» с Сергеем.
Анна была в панике. Она прибежала к Сергею вся в слезах.
«Он всё знает! Он убьёт тебя! Он сказал, что у него есть друзья в городе!»
«Успокойся, — Сергей попытался её обнять, но она вырвалась. — Я его не боюсь».
«Но я боюсь! Я не хочу, чтобы из-за меня...»
В этот момент дверь распахнулась. На пороге стоял Виктор. Он был спокоен, но в его глазах бушевала ярость.
«Ну что, милые, гуляете? — сказал он тихим, ядовитым голосом. — Вернул свою бросовую женку, герой? А она тебе рассказала, как на мои деньги её мать операцию делала? Как она по мне сохла, пока ты по кабакам шлялся?»
Сергей бросился на него. Завязалась драка. Два взрослых мужчины, как мальчишки, катались по грязному полу, нанося друг другу беспомощные, злые удары. Анна кричала, пытаясь их растащить.
Вдруг Виктор вырвался, отскочил и вытащил из-за пояса монтировку.
«Всё, лесник, твой выход окончен», — прошипел он.
Но удар пришёлся не по Сергею. Анна, пытаясь встать между ними, приняла его на себя. Тяжёлый железный лязг с глухим стуком обрушился ей на голову. Она беззвучно осела на пол.
Наступила мёртвая тишина. Виктор, выпустив из рук монтировку, отшатнулся. Сергей с криком бросился к Анне. Из её виска тонкой струйкой текла кровь. Она была без сознания.
Глава 11. Последняя осень
Её увезли в районную больницу с черепно-мозговой травмой и внутренним кровоизлиянием. Виктора забрала полиция. Деревня замерла в шоке, обсуждая трагедию.
Сергей не отходил от её постели. Он дежурил у палаты, приносил врачам деньги на лекарства, которые невозможно было достать в глубинке. Он молился впервые в жизни, обещал Богу всё что угодно, только бы она выжила.
Она пришла в себя через три дня. Увидела его и слабо улыбнулась.
«Серёжа...»
«Я здесь, родная. Всё будет хорошо».
Но хорошо не было. Врачи разводили руками. Были задеты важные центры. Шансов почти не оставалось. Она угасала на глазах, как осенний лист.
Они провели вместе её последние две недели. Он читал ей вслух, они вспоминали их юность, озеро, старый дуб. Она просила прощения за всё. Он тоже просил у неё прощения — за свою слабость, за пьянство, за то, что не смог её удержать, за три года молчания.
«Знаешь, — сказала она как-то вечером, глядя в окно на жёлтые клёны, — я бы всё равно выбрала тебя. Даже зная, чем всё кончится. Лучше одна настоящая любовь, чем целая жизнь спокойной лжи».
Она умерла тихо, во сне, сжав его руку. Сергей сидел рядом и не верил, что это конец. Что её больше нет.
Глава 12. Один на один с тишиной
Её похоронили на том самом кладбище, рядом с его отцом. На похоронах была половина деревни. Виктора к тому времени отпустили под подписку о невыезде — суд квалифицировал произошедшее как непредумышленное причинение тяжкого вреда. Он стоял в стороне, постаревший и сломленный. После похорон он подошёл к Сергею.
«Я... я не хотел», — пробормотал он.
Сергей посмотрел на него пустыми глазами и ничего не ответил. Что он мог сказать? Ненависть иссякла. Осталась только пустота.
Он вернулся в свой пустой дом. Зима в тот год выдалась ранней и снежной. Он жил как в тумане. Ходил на работу, навещал мать, убирал снег. Но внутри у него была тишина. Тишина могилы.
Однажды морозным утром он взял топор и пошёл к озеру, к их старому дубу. Дерево было почти мёртвым, поражённым молнией много лет назад. Он начал его рубить. Раз за разом, с ожесточением, выплёскивая в каждый удар всю свою боль, обиду, отчаяние и любовь, которую он так и не смог ни уберечь, ни вернуть.
Дуб с грохотом рухнул на лёд, разбросав вокруг себя облако снежной пыли. Сергей стоял над ним, тяжело дыша, пар вырывался из его рта клубами. Он обернулся и посмотрел на деревню, на дымок из труб, на свою жизнь, которая осталась позади.
Он был совершенно один. И в этой ледяной, сибирской тишине не осталось ничего, кроме памяти о серых глазах и тихом голосе, который он больше никогда не услышит. Он проиграл. Жизнь, судьба, время — всё оказалось сильнее. И финалом этой драмы стала не громкая смерть, а тихое, бесконечно долгое угасание, растянувшееся на всю оставшуюся жизнь, в полном, безмолвном одиночестве российской глубинки.
Конец.
Прошло пять лет. На старом кладбище в Озёрной стоят два новых памятника. Один — Анне. Другой, поставленный чуть позже, — Сергею. Он не пережил свою третью, самую суровую зиму после её ухода. Говорили, что умер от простуды, но те, кто понимал глубже, качали головами: «Сгорел. От тоски».
Дом Сергея снова опустел и окончательно зарос бурьяном. Виктор, отсидев условный срок, продал свой бизнес и уехал из деревни, спасаясь от призраков прошлого.
И только старый лесник, иногда забредая на ту самую поляну у озера, где когда-то лежал срубленный дуб, видел двух призраков — юных, красивых, счастливых. Они шли, держась за руки, и их смех растворялся в шелесте листвы, будто его и не было никогда.
А жизнь в деревне текла по-прежнему — медленно, тяжко, без оглядки на чьи-то маленькие трагедии. Всё затянулось тиной забвения. И лишь ветер с озера временами напевал старую, как мир, песню о любви, что пришла слишком рано, а закончилась слишком поздно, и о прощении, которое отыскали только по ту сторону жизни...