— Мама, ну как можно было так пересолить салат?! Теперь весь праздник испорчен!
Светлана швырнула ложку обратно в салатник так, что брызги майонеза разлетелись по скатерти. Галина Петровна замерла у плиты, сжимая в руках прихватку.
— Я же по рецепту делала, Светочка...
— По рецепту! — дочь всплеснула руками. — Всегда у тебя какие-то оправдания! Из-за тебя я вообще в институт не поступила, помнишь? Ты заставила меня раньше времени замуж выскочить!
— Светка, ну при чём тут мама? — вмешался сын Андрей, но в голосе его не было защиты, скорее привычное раздражение. — Хотя, знаешь, она и в мою жизнь влезала постоянно. Вот Лена от меня и ушла! Всё твои советы, мам, всё твоё вмешательство!
Галина опустилась на стул. Внук Мишка, именинник, сидел красный, уткнувшись в телефон. Младшая внучка Катя теребила край платья. Зять Игорь, не поднимая глаз, методично ковырял вилкой в тарелке.
— Может, хватит уже? — тихо сказала Галина. — Мише сегодня десять лет...
— А ты не могла просто нормально приготовить? — Светлана встала, начала убирать со стола. — Одно прошу — сделать приличный ужин! Нет, обязательно что-нибудь испортишь!
— Мам, — Андрей налил себе воды, — ты вообще в последнее время странная какая-то стала. То забудешь Мишку из школы забрать, то бельё пересушишь...
— Один раз забыла! Один раз за пять лет!
— Достаточно и одного, — вклинился Игорь, наконец оторвавшись от тарелки. — Понимаете, Галина Петровна, вы, конечно, много помогаете, но ваши советы... Ну, они иногда только хуже делают. Вот недавно вы сказали Свете на работе с Мариной поругаться — так она теперь весь проект провалила!
— Я не говорила ругаться! — Галина почувствовала, как внутри всё сжимается. — Я сказала — отстаивай своё мнение!
— Ну вот, опять оправдывается, — Светлана хлопнула дверцей холодильника. — Всегда так! Никогда не признаёшь ошибок!
Тридцать пять лет. Тридцать пять лет она одна поднимала их после смерти мужа. Вкалывала на двух работах, чтобы Светка в приличной школе училась. Андрейке на хоккей деньги давала, хотя самой на зимние сапоги не хватало. А теперь...
— Мам, ты чего молчишь? — Андрей похлопал её по плечу снисходительно, будто она ребёнок. — Ну извинись перед Светкой, и всё. Чего сидишь?
Галина медленно встала. Подошла к вешалке, сняла свой поношенный плащ.
— Мам, ты куда? — Светлана обернулась, держа в руках грязные тарелки.
— Знаете что, — голос у Галины был тихий, но твёрдый, — я, пожалуй, к Тамарке съезжу. В деревню. Она давно зовёт.
— Как это съездишь? — Светлана поставила тарелки на стол. — На неделю, что ли?
— Нет. На месяц. А может, и дольше.
— Мама, ты о чём?! — Андрей вскочил. — А как же дети? Кто за ними смотреть будет?
— Вы же родители. Сами справитесь, — Галина натянула плащ. — Вам и без меня, видать, лучше будет. Раз я всё порчу.
— Галина Петровна, ну это же глупости! — Игорь тоже встал, но к ней не подошёл. — Мы не это имели в виду...
— Имели. Имели именно это, — она взяла сумку. — Тридцать пять лет я виновата во всём. Что Светка не туда поступила — я виновата. Что у Андрея брак не сложился — я виновата. Что у Миши тройка по математике — тоже я, наверное. Так вот пусть теперь без меня поживут. Авось, полегчает.
— Бабушка... — Катя всхлипнула.
— Катенька, солнышко, — Галина погладила внучку по голове, — я скоро вернусь. Может быть.
— Мам, ну это же смешно! — Светлана нервно засмеялась. — Ты что, обиделась, как маленькая?
— Нет, доченька. Я просто устала быть козлом отпущения в собственной семье. Билет на автобус куплен. Завтра в шесть утра уезжаю.
Галина вышла из комнаты, оставив за спиной тишину. Потом взорвался голос Светланы:
— Ну и езжай! Посмотрим, как тебе там понравится! А мы как-нибудь и без тебя проживём!
Игорь что-то забормотал примирительное, но Галина уже не слушала. Она закрылась в своей маленькой комнатке и села на кровать. Руки дрожали. На тумбочке стояла фотография: она молодая с мужем Петей и двумя малышами.
— Петенька, — прошептала она, — может, я и правда во всём виновата?
За стеной слышались приглушённые голоса. Андрей что-то говорил Светлане. Катя плакала. Но никто не постучал в её дверь.
Галина проснулась в пять утра, хотя будильник стоял на шесть. Всю ночь ворочалась, вспоминая вчерашнее. Встала, подошла к окну. На улице ещё темно, фонари мигают тускло.
Чемодан собрала вчера вечером — старенький, обшарпанный, тот самый, с которым когда-то в роддом ездила. Платья три штуки, кофты, бельё. Фотографию с Петей положила между кофточками, чтоб не помялась.
— Галь, ты чего так рано? — в дверь просунулась заспанная Светлана. Глаза красные, видно, тоже не спала. — Может, кофейку?
— Не надо, — Галина застегнула чемодан. — Сама попью на вокзале.
— Мам, ну брось ты дурить, — Светлана прислонилась к косяку. — Обиделась, ну и ладно. Посидела бы денёк-другой, остыла...
— Тридцать пять лет я "сижу", Светочка. Когда отец помер, Андрейке два годика было, тебе четыре. Помнишь, как я в три смены работала?
— Мам, ну при чём тут...
— А при том, — Галина взяла чемодан, — что я тогда от усталости валилась, но ни разу не сказала вам: вы виноваты, что отец умер. Или что из-за вас я личной жизни не устроила. А вы что? Всё на меня валите!
Светлана отвернулась.
— Просто... ты иногда правда лезешь не в своё дело.
— Лезу? — Галина усмехнулась. — Я внуков твоих из школы забираю пять лет подряд — это лезу? Готовлю, стираю, убираю — лезу?
— Мы не просили!
— Не просили, — Галина кивнула. — Ну так теперь и не попрошу, чтоб останавливали.
На кухне зашуршало — это Игорь, видать, встал. Потом хлопнула дверь детской. Андрей, наверное, приехал рано утром.
— Мам, стой! — он вышел в коридор в мятой футболке. — Ты серьёзно уезжаешь?
— Серьёзнее некуда.
— А как же мы? Мне детей на выходных привозить — кто сидеть будет?
Галина посмотрела на сына. Сорок два года, а всё как маленький — к маме с вопросами.
— Андрюша, ты взрослый человек. Сам разберёшься.
— Ну мам! — он почесал затылок. — Ты же понимаешь, я работаю много...
— И я работала. И одна вас растила. Справлялась же.
Из детской вышла Катя, заспанная, в пижамке с зайчиками.
— Бабуль, ты правда уезжаешь?
— Правда, зайчонок.
— А кто мне косички заплетать будет? Мама не умеет красиво...
— Научится, — Галина присела, обняла внучку. — Ты маму научишь, хорошо?
Катя всхлипнула. Галина почувствовала, как внутри что-то сжимается, но не отступила.
— Пора, — она взяла чемодан. — Автобус в шесть пятнадцать.
— Мама, ну ты хоть телефон бери! — Светлана шагнула следом. — Будешь звонить?
— Посмотрим.
Галина вышла из квартиры. По лестнице спускалась медленно — чемодан тяжеловат, да и коленки побаливают. На втором этаже оглянулась. Дверь их квартиры была приоткрыта, в проёме маячила Светланина фигура.
Хотелось обернуться, вернуться. Сказать — ладно, простила, давайте жить, как жили. Но ноги сами несли вниз, к выходу.
На улице пахло осенней сыростью. Фонарь у подъезда мигал, как всегда. Галина поправила платок и пошла к остановке.
Тамарка ждёт. Говорила по телефону — приезжай, Галька, отдохнёшь у меня. Деревня тихая, народу мало, воздух чистый. Может, правда, оно и к лучшему?
— Мам, а что на ужин? — Мишка ворвался на кухню, швырнул рюкзак на пол.
Светлана стояла у плиты, уставившись на сковородку с чем-то обгоревшим.
— Яичница. Или как это называется... — она ткнула лопаткой в чёрную массу.
— Фу! Я такое не буду! Где бабушка?
— Бабушка уехала, я же говорила! Ешь, что дают!
Прошла неделя. Одна неделя без Галины Петровны — и квартира превратилась в свинарник, как выразился бы Игорь. Который, кстати, сейчас рылся в шкафу, выискивая чистую рубашку.
— Света! Где моя голубая рубашка?
— Откуда я знаю?! Может, в стирке!
— В какой стирке?! Ты неделю не стирала!
— Не успеваю я! — Светлана швырнула сковородку в раковину. — Работа, дети, готовка эта чёртова!
Игорь вышел из спальни с помятой серой рубашкой.
— Ладно, схожу так. Буду выглядеть, как бомж, зато жена довольна.
— А ты попробуй сам постирай! — огрызнулась Светлана.
— Я? — Игорь хмыкнул. — Я вообще-то работаю!
— И я работаю! Между прочим, проект срывается из-за этой Марины поганой...
— Так может, зря ты тогда с ней поругалась? Мама говорила — отстаивай мнение, а ты сразу скандал устроила?
Светлана резко обернулась.
— Ага! Значит, теперь я виновата, да? И мама, значит, была права?
Дверь хлопнула — это Андрей ввалился без звонка, как обычно.
— Света, привет. Слушай, ты бы Мишку и Катьку завтра из школы забрала? А то мне к трём на встречу...
— Ты что, совсем офигел? — Светлана всплеснула руками. — У меня презентация в два! Сам забирай!
— Так я не могу же!
— И я не могу! Мама всегда забирала, а теперь как?
Андрей оглядел кухню — гора немытой посуды в раковине, на столе разводы от чая, на полу крошки.
— Вертеп какой-то, — присвистнул он. — Мать неделю нет — и такое?
— Заткнись! — Светлана схватила тряпку, принялась яростно тереть стол. — Лучше скажи, как твои дела? Лена алименты присылает?
— Какие алименты? Мы же договорились, что я сам плачу...
— Ага, договорились, — Светлана хмыкнула. — А на прошлой неделе ты у мамы пятнадцать тысяч занял. Думаешь, я не в курсе?
Андрей замялся, почесал затылок.
— Ну... мне срочно надо было. На ремонт машины.
— Ремонт! — Светлана швырнула тряпку. — Знаешь, что мне Ленка-то твоя на днях по пьяни выболтала? Что она вообще денег на детей не даёт! Говорит, ты сам должен!
— Ну и что?
— А то, что мама тебе помогала! Всё это время! А ты думал, от Ленки деньги? Дурачок ты, Андрюха!
Повисла тишина. Андрей медленно опустился на стул.
— То есть... мама?
— Мама, мама! — Светлана затряслась. — С пенсии своей нищенской отрывала! Я случайно квитанции нашла — она тебе каждый месяц по десять тысяч переводила!
— Я не знал...
— Конечно, не знал! Потому что ты, как и я, только брал у неё и обвинял во всём!
Игорь осторожно вмешался:
— Так, может, позвоним ей? Попросим вернуться?
— Звонила, — Светлана утёрла глаза. — Вчера. Она трубку взяла, говорит — хорошо тут, воздух чистый, Тамарка пироги печёт. Я про школу заикнулась, кто детей забирать будет... Знаешь, что она ответила?
— Что? — Андрей поднял голову.
— "А вы, доченька, сами как-нибудь. Вы же без меня лучше живёте." И положила трубку.
Катя выглянула из комнаты, держа в руках растрёпанные косички.
— Пап, а когда бабушка вернётся? Я в школу завтра с такими идти не могу...
Андрей посмотрел на племянницу, потом на сестру, потом на зятя в мятой рубашке. На гору посуды. На обгоревшую яичницу.
— Блин, — выдохнул он. — Мы реально облажались.
— Светлана Игоревна, у Миши температура тридцать девять, — завуч школы говорила строго. — Заберите немедленно. И больничный оформите, у него грипп похоже.
Светлана сжала телефон так, что побелели костяшки.
— Я... я не могу сейчас. У меня презентация через час! Карьера на кону!
— Тогда вызывайте кого-то другого. Ребёнка нельзя оставлять в таком состоянии.
Светлана стояла посреди офиса, а коллеги косились на неё. Презентация. Последний шанс исправить косяк с Мариной. Если провалит — вылетит с работы.
Набрала Андрея.
— Андрюх, Мишка заболел. Срочно нужен кто-то...
— Света, я в Подольске! На объекте! Как я сейчас...
— А я что, могу бросить всё?!
— Игоря вызови!
Игорь оказался на важных переговорах. Отключил телефон после первого же звонка.
Светлана опустилась на стул. Руки тряслись. Раньше — всегда был ответ. Позвонить маме. Мама заберёт, уложит, напоит малиной с мёдом. А теперь?
Она набрала мамин номер. Гудки. Длинные, бесконечные.
— Алло? — голос Галины был спокойный, даже весёлый.
— Мам... Мишка заболел. Температура высокая. Мне некому... я на работе...
— Обратись к медсестре школьной. Она подскажет.
— Мама! Ты же понимаешь!
— Понимаю, Светочка. Понимаю, что ты взрослая женщина, мать двоих детей. Справишься.
— Мам, ну пожалуйста! — голос сорвался. — Я не могу одна! Не справляюсь!
Пауза. Слышно было, как на том конце кто-то возится с посудой.
— Ты месяц назад сказала — вам и без меня хорошо. Ну вот и живите.
— Я дура была! Дура! — Светлана разрыдалась прямо в трубку, наплевав, что коллеги слушают. — Прости меня! Я во всём виновата! Не ты — я!
— Света...
— Это я струсила перед экзаменами! Сама за Игоря выскочила, потому что беременная была! Не ты меня заставляла — я сама! А обвинять тебя легче было!
На том конце молчали.
— Мам, — Светлана вытирала слёзы рукавом пиджака, — я сейчас еду за Мишкой. Презентацию к чёрту. Потом... мы с Андреем к тебе приедем. Надо поговорить.
Деревня встретила их запахом печного дыма и коровьим мычанием. Андрей вёл машину молча, Светлана на заднем сиденье держала Мишку, обёрнутого пледом. Катя прижималась к матери, всхлипывая.
Дом Тамарки — покосившийся, с резными наличниками. На крыльце стояла Галина в старом платке и фартуке. Увидела их — даже не шевельнулась.
Андрей вышел первым. Подошёл, опустился на колени прямо в грязь.
— Мама, прости. Я — полный придурок.
— Вставай, Андрей, простынешь.
— Не встану, пока не простишь! — он схватил её за руки. — Я думал, Ленка детям помогает. А это ты... с пенсии своей... Мама, как же я так мог?
Светлана вылезла из машины, держа Мишку.
— Мам, я во всём виновата. Не в институт поступила — моя вина. С Игорем не ладится — тоже моя. Я на тебя всё сваливала, потому что... потому что боялась признать, что сама накосячила.
Галина смотрела на дочь, и в глазах её что-то дрогнуло.
— Мишенька заболел?
— Грипп. Я его забрала из школы, презентацию бросила. Плевать на работу. Сын важнее.
— Заноси в дом, простудится ещё, — Галина развернулась. — Тамарка, ставь чайник! Малину доставай!
— Мам, — Андрей поднялся, — ты... вернёшься?
Галина остановилась на пороге.
— Вернусь. Но разговор у нас будет серьёзный. И жить будем по-другому.
— По-другому, — кивнула Светлана. — Как скажешь.
— Раз в неделю — я к Тамарке. Без вопросов и возражений.
— Согласны!
— И никогда, — Галина обернулась, и в голосе её прозвучала сталь, — никогда больше не смейте винить меня в своих ошибках. Каждый сам отвечает за свою жизнь. Я вам мать, а не козёл отпущения.
Андрей и Светлана переглянулись, кивнули.
— Договорились, мам.
— Ну тогда заходите. Мишке градусник поставить надо, — Галина скрылась в доме.
Катя дёрнула отца за рукав:
— Пап, а бабушка теперь не уедет?
— Не уедет, зайка. Теперь точно не уедет.
Месяц спустя. Воскресенье, шесть вечера.
— Мам, не трогай! Я сама режу салат! — Светлана отодвинула мать от разделочной доски.
Галина усмехнулась, отхлебнула чаю. Сидела за столом, как королева — в новом платье, которое Игорь подарил на прошлой неделе. Причёска свежая, сделанная в парикмахерской.
— Папа, тарелки ставить! — скомандовала Катя, вбегая в кухню с аккуратно заплетёнными косичками. — И не забудь салфетки!
Игорь послушно расставлял посуду, косясь на жену. Рубашка на нём выглаженная — сам гладил, научился за месяц.
— Дядь Андрей приехал! — Мишка высунулся в коридор. — С тортом!
Андрей ввалился с коробкой, румяный.
— Мам, привет! Как съездила к Тамарке?
— Хорошо съездила, — Галина улыбнулась. — Воздух там, знаешь, какой...
— Мама, только не говори, что хочешь обратно! — Светлана обернулась с ножом в руках.
— А что, нельзя и вспомнить?
Все замерли. Галина выдержала паузу, потом рассмеялась:
— Шучу я, шучу! Куда я от вас денусь?
Облегчённый выдох. Андрей поставил торт, обнял мать за плечи.
— Знаешь, мам, я тут подумал... может, тебе отпуск организовать? На море, например?
— На какое море? — Галина махнула рукой.
— Нормальное море! — Светлана вытерла руки. — Мы с Игорем обсуждали. Скинемся, путёвку купим. В санаторий.
— Я и в деревне отдыхаю хорошо.
— Мам, ты заслужила море, — Андрей сел рядом. — Тридцать пять лет на нас вкалывала. Пора и о себе подумать.
Галина посмотрела на детей. Светка научилась готовить — уже месяц без пересолов и подгоревшего. Андрей детей сам забирает из школы, время находит. Игорь по дому помогает, не ворчит.
— Ладно, — кивнула она. — Съезжу. Но с одним условием.
— Каким? — хором спросили дети.
— Чемодан мой у двери стоять будет. На всякий случай.
— Мама! — Светлана всплеснула руками. — Опять ты за своё!
— А как же! — Галина встала, подошла к плите, где булькал суп. — Вдруг опять начнёте меня во всём винить? Вдруг забудете, как месяц без меня жили?
— Не забудем, — Андрей обнял мать. — Это нам урок на всю жизнь.
— Ужинать будем или разговоры разговаривать? — Тамарка выглянула в кухню — приехала в гости, как всегда по воскресеньям.
— Сейчас, сейчас! — Светлана стала накладывать салат в красивое блюдо.
Расселись за столом. Мишка тянулся к пирожкам, Катя болтала про школу. Игорь разливал компот.
— Мам, — Андрей поднял стакан, — за тебя. За то, что вернулась. И за то, что научила нас быть людьми.
— Поздновато учить начали, — хмыкнула Галина, но глаза заблестели.
— Лучше поздно, чем никогда, — Светлана чокнулась с матерью.
Допили, начали есть. Разговоры, смех, Мишка пролил компот — Игорь вскочил вытирать сам, не дав Галине даже пошевелиться.
— Знаете, — Галина отставила чашку, — а в деревне-то правда хорошо было...
Дружный крик:
— Мама/бабушка, не смей даже думать об этом!
Галина откинулась на спинку стула, довольная.
— Ладно уж, так и быть, останусь. Но чемодан у двери стоять будет — на всякий случай. Вдруг опять понадоблюсь Тамарке в деревне. Или вам тут без меня станет слишком хорошо.