Обхватив голову двумя руками, Петренко Семён Юрьевич пил. Оля погибла ... Он же не каменный. Помнил прошлое-то. А как не помнить? Никто за ним так, как юная тогда Оля Савина, не бегал. Да, пожалуй, и не любил его так сильно тоже никто.
Просто совпадение, что она оказалась женой Аверина. Надо же, как их судьба-то лбами столкнула. Вот и не верь после всего, что земля круглая и мир тесен.
Какая-то жуткая нелепость. Тяжело поверить и смириться. Тот чёртов гад получит свой срок по полной. Уж Петренко добьётся справедливого наказания по всей строгости закона.
О том, в каком гневе пребывал генерал Рогозин, даже вспоминать не хотелось. Шутка ли. Чуть единственной дочери не лишился.
Рвал и метал в тот день Валерий Павлович. Кричал, что за бардак в части у Петренко творится! Почему нет контроля над водителями!
А откуда Семёну знать? Не он же начальствует в автоколонне. Автобус из города едет до них, и водители не в подчинении у Петренко. Рогозин не его трясти должен, а начальника автобазы.
Семён и сам перепугался за сына. Хорошо, Димка не пострадал, всего пара царапин. Если только злым каким-то стал, психованным. Слово ему не скажи, он тебе два в ответ.
В учёбе за этот месяц съехал, учителям дерзит. Нет, в армию ему сходить надо всё-таки. Все там были. Ничего страшного. Дисциплина зато, и спесь-то быстро собьют.
Может, из-за матери переживает? Марина-то в городе до сих пор. С ногой проблемы. Вывих серьёзный, операцию ей сделали. Теперь вот восстанавливается.
Эх, Оля, Оля ... Как же так? Даже толком поговорить не успели. И Леонид загремел в госпиталь, как передали Петренко. Сердце ...
Какая-то чёрная туча над частью нависла. Ведь так хорошо всё у них тут шло, пока Аверины не приехали ... Конечно, ещё кое-что было. Ведь не зря генерал пожаловал к нему лично. Но об этом потом Семён подумает. Сейчас в голове каша. Пока Марины нет, почти каждый день выпивать стал. Всё на стресс сваливал, а самому просто нравилось это состояние. Выпьет, и горячо так внутри. Сон потом враз окутывает, и до самого утра без задних ног Петренко спит.
Мысли о Раисе ещё беспокоили. Тоже в тот день зачем-то в город рванула, а он и не знал. Теперь вот избегает его, в глаза не смотрит. Холодна, как лёд. Нашла что ли кого? Может, к любовнику тогда сорвалась? Ревность иголкой кольнула, неприятно стало об этом думать.
Мысли роились и роились в голове захмелевшего Петренко. Думы он думал тяжёлые. Папиросами в своём кабинете, дымил и дымил. Марина бы дома была, нагоняй ему за это дала. Она терпеть не могла, когда Семён в квартире курил, на лестничную площадку всегда выгоняла. Да ещё потом заставляла тщательно руки мыть с мылом, чтобы табаком не пахли.
Ох и тишина без неё в квартире. Даже нравится Петренко такая спокойная обстановка, когда над душой никто не стоит и не язвит.
К полуночи, рывком распахнув дверь в комнату сына, Семён с удивлением не обнаружил заср*нца дома. Ночь, полнОчь! Где его черти носят?
Тяжёлым шагом доплёлся Петренко до широкой кровати в супружеской опочивальне и, кулем рухнув на неразобранную постель во всём своём обмундировании, громко захрапел.
***
Не оглядываясь даже по сторонам, Юля бежала домой. Сердце её так бешено колотилось, что из груди готово было выпрыгнуть.
Ей было страшно. Она и подумать не могла, что в их части, где всегда было спокойно и безопасно, может проживать такой ужасный человек. Ужасный, потому что говорил какие-то непонятные и плохие вещи, наводя звериный страх.
Девушка дрожала от пробиравшего всё её тело озноба.
Её не стали трогать. Но это пока. Зато здорово напугали и пригрозили.
Соловьёв, этот гад, привёл Юлю в заброшку одну. Склад бывший, почти на окраине. Шли долго они до него, петляли всё время. Юля уже развернуться хотела и убежать, подумав, что не стал бы Дима в таком месте ей встречу назначать. Ему проще к ней в школе подойти и поговорить.
Но только Юля об этом подумала, как Соловьёв оповестил её, что пришли они. Он с силой втолкнул её внутрь и запер двери.
Из полумрака вышел коренастый парень. Лицо его невозможно было рассмотреть. Руки в карманах брюк и вся его поза говорили о его самоуверенности и агрессивности.
- Ты дочка Аверина? Это у него баба погибла?
Голос парня был с хрипотцой, приблатнённый.
- Да, я ... Вы кто? Что вам нужно?
-Кто я такой, тебе знать необязательно. Только передай своему папаше, чтобы он с Петренко переговорил. Водитель не виноват. У него сердце прихватило. Ясно? Не ви-но-ват. Так и передай папашке, а тот пусть Петренко угомонит. Если водила сядет, то не поздоровится вам всем. Про списанные боеприпасы намекни папашке, а тот в свою очередь командиру части. Всё поняла?
Юля испуганно закивала, чувствуя, как ноги её будто к полу прилипли. Ни шаг назад, ни вперёд сделать не в состоянии. На самом деле Юля ничего не поняла и даже разволновалась, что ни слова не запомнила, как дверь позади неё лязгнула и ей приказано было выметаться. Будто отлепив ноги от пола, Юля на ватных ногах вышла, судорожно глотнув свежий морозный воздух.
Соловьёв проводил её до центральной площади. Молча. А о чём говорить-то с этим упырём? Он вон с кем вошкается. Не так прост, как кажется. Не зря Юлька к нему в первый же школьный день испытала чувство неприязни.
Дальше до дома она побежала одна. Лишь ветер в ушах свистел. Даже не увидела мелькнувшую тень возле подъезда. Ей бы до дома скорее добраться и закрыться на все замки. Скорее бы папка выздоравливал!
***
Галина держала Аверина за руку. Сегодня она осталась на дежурство. В палате был полумрак, лишь яркая жёлтая луна светила в окно. Тяжело как-то здесь. Уже тысячу раз она пожалела, что сюда перевелась. Зачем? Ей и на прошлом месте неплохо было. Это всё из-за бывшего мужа. Надоело видеть его довольным и счастливым с целым выводком детей и раздавшейся вширь не менее счастливой второй женой.
Если бы не это почтенное семейство, то Галя осталась бы. А в этой части странное что-то происходит. Какие-то тайны, перешёптывания. Вроде всё как и в других гарнизонах, и в то же время что-то не то.
Лицо Лёни было осунувшимся. Щёки впали, нос заострился. Жалко его было. Видимо, тяжело он переживал гибель жены. Дочка без матери осталась. Хоть и взрослая она, а мать в любом возрасте нужна, и никто её никогда не заменит.
Тяжко вздохнув, Галя хотела уже покинуть палату, как Аверин открыл вдруг глаза.
-Посиди со мной. Пожалуйста. Как тогда? Помнишь?
Галя помнила. За столько лет не смогла из памяти стереть.
-Дочка твоя прибегала. Беспокоится о тебе.
-Юлька ... Это самое дорогое, что осталось у меня. Ещё родители. Но они далеко. А ты вот близко. Может, судьба это? Как думаешь?
-Лёня, ты только жену недавно похоронил. Какая судьба?
Леонид медленно покачал головой.
-Вечно ты всё не так понимаешь и пытаешься меня виноватым выставить. Ольги нет, и я в этом не виноват. Когда пройдёт время, мне просто хотелось бы, чтобы ты была рядом.
Галя вспыхнула от гнева. Что было, то давно прошло. И совсем неважно, что её сердце всё ещё неровно бьётся в присутствии Аверина.
-Лёня, отдыхай пока. Я завтра загляну перед тем, как домой уйти. Мы тебя еле откачали.
После стремительного бегства Гали в палате остался лишь аромат её духов. А рано утром пришла Юля и, дорвавшись до отца, шёпотом рассказала о странном разговоре на заброшке.