В поместье «Ясень» воцарилась гнетущая атмосфера, напоминающая затишье после разрушительного урагана. Отказ Лизы от замужества с Лукиным повис в воздухе тяжелым, невысказанным упреком, который читался в каждом взгляде, слышался в каждом вынужденном молчании. Галина Петровна, ещё несколько дней назад строившая радужные планы, теперь пребывала в состоянии, среднем между апатией и тихой истерикой, перебирая в гостиной старые альбомы и вздыхая о безвозвратно упущенных возможностях. Даже Анна, всё ещё находящаяся под чарами ухаживаний Бурмина, не решалась показывать своё счастье, украдкой поглядывая на сестру с немым вопросом и жалостью. Сам виновник скандала, Михаил Лукин, покинул поместье с театральным хлопком дверью, оставив после себя шлейф обиды и неопределённости, а главное — юридическую угрозу, нависшую над головами Орловых подобно дамоклову мечу.
Именно в этот момент полной семейной дезориентации случилось нечто поистине неожиданное. Артём Волконский, этот нелюдимый затворник из «Никольского», чьё присутствие в их жизни ограничилось одним холодным приёмом, прислал лаконичное, но вежливое послание. В нём он просил разрешения нанести визит, ссылаясь на важное дело, требующее личного обсуждения. Это известие всколыхнуло угасшие было надежды Галины Петровны — уж не передумал ли богатый сосед, не решил ли он посвататься к одной из дочерей? Даже Илья Сергеевич, обычно безучастный к светским перипетиям, проявил некоторое оживление. Лишь Лиза отнеслась к этому с привычным скепсисом, предчувствуя, что ничего хорошего от этого человека ждать не стоит.
Встреча состоялась в той же самой гостиной, где так недавно разыгралась предыдущая драма. Волконский прибыл с безупречной пунктуальностью, и его появление — сдержанное, лишённое каких-либо намёков на фамильярность — сразу же отрезвило Галину Петровну. Обменявшись короткими формальными любезностями, он попросил возможности поговорить с Лизаветой наедине. Этот запрос поверг всех в лёгкий шок, но ему не стали перечить. Когда дверь в малый кабинет закрылась, оставив их одних в окружении старинных фолиантов и портретов предков, Артём Волконский не стал тратить время на преамбулы. Его взгляд, прямой и неумолимый, был устремлён на Лизу.
«Мне известно о вашем решении отказать Лукину», — начал он, и его голос звучал ровно, без осуждения, но и без одобрения. Он говорил не как раздражённый сосед, а как аналитик, констатирующий факты. Он детально, с пугающей точностью описал финансовые и социальные последствия её поступка. Он рисовал не эмоциональные картины бедности, а холодные, деловые прогнозы: падение кредитного рейтинга семьи, невозможность рефинансировать долги, потерю доверия в узких кругах, где решаются подобные вопросы. «Вы поступили так, руководствуясь принципами, — сказал он, — и это достойно уважения в абстрактном смысле. Но в реальном мире принципы, не подкреплённые капиталом, становятся роскошью, за которую рано или поздно приходится платить тем, кто от вас зависит. Ваша гордость может оказаться последней, что останется у вашей семьи».
Сначала Лиза слушала, ошеломлённая как самим фактом этого разговора, так и безжалостной проницательностью её собеседника. Но чем дольше он говорил, тем сильнее в ней закипала старая обида, смешанная с гневом. Ей снова почудилось в его тоне то самое превосходство, та самая надменность, что так ранили её на том первом приёме. Он снова сводил её чувства, её моральный выбор к сухим цифрам и калькуляциям. «Вы пришли сюда для чего? — перебила она его, и её голос дрожал от сдерживаемых эмоций. — Чтобы лично указать мне на масштаб моей катастрофы? Или чтобы насладиться зрелищем того, как те, кого вы считаете провинциальными обывателями, пожинают плоды своего неблагоразумия? Вы взяли на себя труд проанализировать наше падение, но что даёт вам право это делать? Ваше богатство? Ваше положение? Вы считаете, что оно даёт вам мандат на управление чужими судьбами?».
Волконский на мгновение замолчал. По его лицу скользнула тень досады, будто он пытался до неё достучаться, но все его аргументы разбивались о стену её предубеждения. «Я предлагаю вам не управление, а трезвый взгляд на ситуацию, которую вы, судя по всему, оцениваете лишь с эмоциональной точки зрения», — попытался он возразить, но было поздно. Лиза, не в силах больше слушать, сделала шаг к двери. «Наш разговор окончен, — заявила она с ледяной вежливостью. — Благодарю за вашу… заботу. Но мы сами в состоянии разобраться с последствиями своих решений».
Она вышла из кабинета, оставив его одного. Этот разговор, который с его стороны мог быть неуклюжей попыткой помочь, а с её — воспринят как очередное оскорбление, не разрешил ничего. Он лишь углубил пропасть между ними, закрепив в её сознании образ Волконского как человека холодного, высокомерного и абсолютно чуждого любым искренним порывам. Она не увидела, как он, оставшись один, с минуту смотрел в закрытую дверь с выражением не столько гнева, сколько глубочайшего разочарования, будто он только что потерял что-то важное, что едва успел обрести.
💗 Затронула ли эта история вас? Поставьте, пожалуйста, лайк и подпишитесь на «Различия с привкусом любви». Ваша поддержка вдохновляет нас на новые главы о самых сокровенных чувствах. Спасибо, что остаетесь с нами.
📖 Все главы произведения ищите здесь:
👉 https://dzen.ru/id/6730abcc537380720d26084e