Телефон Алексея был забит тысячами снимков. Марина на даче с клубникой в ладонях. Марина в машине, корчащая рожицы в зеркало заднего вида. Марина с их дочкой Катей на карусели. Двадцать пять лет брака — и каждый месяц десятки фотографий.
А потом они резко закончились.
— Мариш, иди сюда! Свет какой удачный на кухне, — Алексей поднял камеру, настраивая фокус на жену у плиты.
— Не надо, — она отвернулась к окну, прикрывая лицо рукой. — Лучше помоги картошку почистить.
Первый раз он объяснил всё усталостью. Марина работала главным бухгалтером в строительной компании — аврал перед сдачей объекта выматывает кого угодно.
Второй раз забеспокоился. Третий — начал подозревать.
Коллега Сергей как-то сказал: «Если жена больше не позирует на фото для тебя — позирует для другого. Проверенная схема». Тогда Алексей посмеялся. А теперь эти слова не выходили из головы.
В субботу они ехали к её родителям. Марина смотрела в окно, молчала. Алексей украдкой изучал её профиль, ловил незнакомые детали. Тонкие линии у глаз стали глубже? Или она просто перестала краситься?
— Ты выглядишь прекрасно сегодня, — сказал он на светофоре.
— Не говори глупости.
— Давно мы не фотографировались вместе.
Марина вздрогнула, словно её током ударило.
— Зачем? У нас и так полно снимков.
— Но не свежих. Последний — четыре месяца назад, на дне рождения у Катьки.
— Достаточно, — отрезала она и включила радио погромче.
Вечером, когда Марина принимала душ, Алексей вспомнил: раньше она постоянно крутилась перед зеркалом, примеряла новые наряды, спрашивала его мнение. А сейчас избегала даже взглядов в отражение.
«У неё кто-то есть», — мелькнуло в голове, и сердце провалилось в живот.
Марина вышла из ванной в махровом халате, волосы влажные, лицо без косметики. Алексей смотрел на неё и думал: когда она изменилась?
— Что так на меня смотришь? — Марина прошла к шкафу, избегая его взгляда.
— Просто любуюсь женой.
— Любуйся лучше телевизором.
Подозрения росли как снежный ком. Алексей начал отмечать мелочи: Марина стала позже приходить с работы. На вопрос «Как дела?» отвечала односложно. В зеркало смотрела украдкой, будто проверяя что-то.
Во вторник Алексей не выдержал.
— Мариш, у нас всё в порядке?
Она замерла над тарелкой с борщом, ложка повисла в воздухе.
— А что должно быть не так?
— Ты изменилась. Стала какой-то... отстранённой.
— Я устаю на работе.
— Дело не в усталости. Ты отдаляешься от меня?
Марина поставила ложку, медленно подняла глаза.
— Ты о чём?
— Я запутался в тебе, Мариш. То ли ты депрессуешь, то ли... у тебя кто-то есть?
Алексей приготовился к стандартному женскому набору: истерика, обвинения, хлопанье дверью. Коллеги предупреждали — так всегда реагируют на разоблачение.
Марина побледнела, губы дрогнули, потом она вдруг рассмеялась — горько, с надрывом.
— Серьёзно? После двадцати пяти лет брака ты спрашиваешь, есть ли у меня кто-то?
— А что мне думать? Ты ведёшь себя странно. Не хочешь, чтобы я тебя фотографировал...
— Потому что я некрасивая стала! — выкрикнула она и тут же зажала рот ладонью, будто испугалась собственных слов.
Алексей растерялся, откинулся на спинку стула.
Он вспомнил историю коллеги — жена того тоже перестала с ним фотографироваться. Говорила, что изменилась внешне, комплексует. А через полгода подала на развод — оказалось, уже год как с другим встречалась. Он отогнал эти мысли прочь.
— Что за чепуха?
— Это не чепуха, — Марина встала из-за стола, отвернулась к окну, сжимая кулаки. — Посмотри на меня. Действительно посмотри. Мне сорок девять лет. Морщинки у глаз, седые пряди. А рядом — молодые девушки. Твои коллеги на корпоративах, мамаши в школе у Кати. Они все ухоженные, стройные.
— Ты тоже привлекательная.
— Не лги, — она повернулась, и он увидел слёзы, которые она пыталась сдержать. — Я видела, как ты поглядываешь на других женщин. И прекрасно понимаю — они лучше меня.
— Мариш...
— Поэтому я не хочу, чтобы ты меня фотографировал. Не хочу запечатлеть то, во что превратилась. Не хочу, чтобы ты потом сравнивал эти кадры с теми, прежними, где я была молодой и свежей.
Алексей сидел, подбирая слова. В голове прокручивались сцены: он действительно иногда засматривался на других женщин. Не со злым умыслом — просто машинально, как мужчина замечает привлекательность.
— Ты думаешь, я разлюбил тебя из-за возраста?
— Не знаю. Но боюсь узнать ответ.
Она вытерла глаза рукавом свитера и направилась к двери.
— Мариш, постой.
— Что?
Алексей встал, подошёл к жене. Осторожно взял её лицо в ладони, заставил посмотреть на себя.
— Да, у тебя появились морщинки. И седые волосы. Ты не такая, как двадцать пять лет назад.
Марина попыталась отстраниться, но он не отпустил.
— Но знаешь, что я вижу в этих линиях у глаз? Как ты смеялась над моими шутками. Как переживала, когда я болел. Как не спала ночами, когда у Кати была температура. Эти следы — от нашей жизни. От нашей любви.
Голос его становился тише.
— А седые пряди — от того, что ты волновалась за меня, когда я работал сутками напролёт. За Катю, когда она сломала руку. За родителей, когда у мамы был приступ. Ты меняешься, потому что заботишься обо всех нас. Мы все меняемся с возрастом и это абсолютно нормально.
Марина плакала, не отрывая взгляда от его лица.
— И да, я иногда смотрю на других женщин. Но знаешь, что я при этом думаю? «Симпатичная. А вот интересно, будет ли она ухаживать за мужем, когда он заболеет? Потянет ли семью, если у него проблемы на работе? Родит ли ему детей и посвятит ли им лучшие годы?»
Он чмокнул её в щеку, чувствуя солёный вкус слёз.
— У меня есть женщина, которая всё это сделала. И если это не истинная красота — то я не знаю, что такое красота вообще.
Марина обняла его, уткнувшись лицом в грудь, плечи её вздрагивали.
— Я так боялась...
— Чего?
— Что ты найдёшь молодую. Что я тебе надоела.
— Глупая, — он погладил её по волосам, чувствуя их мягкость. — Да я и не знаю, как жить с кем-то другим. Ты же видела, что я творю, когда остаюсь дома один — носки разбрасываю, из кастрюли ем, всю ванную залью.
Марина всхлипнула и засмеялась одновременно.
Они стояли посреди кухни в объятиях, и Алексей чувствовал, как что-то важное встаёт на свои места. Будто пазл, который он долго не мог собрать.
— Мариш, а помнишь наш первый снимок?
— На котором у меня нос красный от мороза, а у тебя шапка набекрень?
— Точно. Мы были ужасными на нём?
— Кошмарными, — улыбнулась она сквозь слёзы.
— Но я его до сих пор храню в обложке паспорта. Потому что там мы счастливые. А счастье привлекательнее любого фильтра.
На следующий день сосед Игорь остановил его у подъезда:
— Слушай, а твоя Марина работу сменила?
— Нет, а что?
— Да видел её недавно в магазине одежды. Тащила целую стопку платьев в примерочную и о чём-то спорила с молодым человеком. Думал, может, перешла работать туда.
Алексей кивнул, а сам думал: «Какой ещё молодой человек?»
За завтраком Марина неожиданно заявила:
— А знаешь что? Хочу новое платье купить. Синее, как морская волна. Давно такое приглядываю.
— Отличная мысль. Я с тобой поеду, буду консультантом.
— Только честно говори — идёт или нет. Недавно один консультант полчаса доказывал, что мне идут приталенные платья.
Алексей выдохнул.
— Марина, я всегда говорил честно. Это ты перестала слушать.
В торговом центре Марина примерила синее платье и вышла из кабинки неуверенно, поправляя складки на бёдрах.
— Ну как?
Алексей смотрел на жену и видел не недостатки или лишние килограммы. Он видел женщину, которая родила ему дочь. Которая сидела у его постели, когда он был тяжело болен. Которая поддержала, когда он хотел бросить работу и открыть своё дело.
— Превосходно. Но главное — тебе нравится?
— Нравится, — призналась она, разглядывая отражение в зеркале примерочной.
— Тогда берём.
Дома Марина сама предложила:
— Может, сделаем пару кадров? В новом платье-то...
Алексей достал телефон. Марина встала у окна гостиной, но движения её были скованными, плечи напряжены.
— Расслабься, — сказал он мягко. — Ты же моя жена, а не модель на кастинге.
Она улыбнулась. И в этой улыбке было всё: доверие, любовь, годы, прожитые вместе.
— Получилось?
Алексей посмотрел на экран. На снимке была женщина с тонкими линиями у глаз и серебристыми прядями в волосах. Но глаза её светились счастьем, а улыбка была самой настоящей.
— Красавица, — сказал он и показал ей кадр.
Марина долго изучала изображение, наклонив голову.
— А ведь правда хорошо вышло.
— Потому что ты перестала прятаться от меня.
Позже Алексей рассказал эту историю тому же Сергею. Тот хмыкнул: «Повезло тебе. У моей все признаки те же были — а оказалось, реально с другим встречалась».
«Может, дело не в признаках, — ответил Алексей, — а в том, умеешь ли ты с женой разговаривать?»
На телефоне Алексея снова стали появляться кадры. Марина за готовкой, волосы убраны в хвост, фартук в муке. Марина с книгой в кресле, в очках для чтения. Марина и Катя на прогулке, обе смеются над чем-то. И каждый снимок был пропитан теплом и близостью, которую не передать никакими фильтрами.
Он понял главное: верная жена — это не та, которая всегда остаётся юной и безупречной. Верная жена — это та, которая стареет рядом с тобой, не скрывая своих изменений, а разделяя их с любимым человеком.
И такая верность дороже любой красоты.
Через месяц, листая галерею телефона, Алексей наткнулся на старые кадры — те самые, где Марина была молодой и стройной. Он улыбнулся, вспоминая те времена, но почему-то новые снимки казались ему более живыми. На них была не девочка, которой он когда-то восхищался, а женщина, которую он по-настоящему любил.
И это оказалось гораздо ценнее.
Спасибо за прочтение, лайки, донаты и комментарии!
Читать ещё: