— Закрой глаза! Сюрприз! — Людмила Ивановна схватила Веру за руку на пороге подъезда.
— Мам, я не маленькая, — засмеялась Вера, но послушно зажмурилась.
— Анатолий Петрович, веди осторожнее, — командовала мать. — Максим, ты не отставай.
Они поднимались по лестнице, Вера слышала шорох ключей, скрип двери. Пахло свежей шпаклевкой и надеждой.
— Открывай!
Перед ней простиралась светлая двушка с голыми стенами. Солнце лилось через немытые окна, на полу валялись строительные пакеты.
— Это твоё, доченька! — Людмила всплеснула руками. — Твоя собственная квартира! После института, конечно. Сначала доучись спокойно.
— Вы купили мне квартиру? — Вера не верила. — Но это же такие деньги...
— Не думай об этом! — отец обнял её неловко. — Копили давно. Хотели, чтобы у нашей девочки было своё гнездо.
— Ремонт к выпуску доделаем, — продолжала мать. — Обои выберешь какие захочешь. И плитку в ванной. Может, бежевую? Она практичная.
Максим молча разглядывал планировку. Кухня маленькая, но уютная. Комнаты проходные, но для молодой семьи самое то.
— Только пока никому не говори, — предупредил отец. — В общежитии не болтай. Люди завистливые, могут нехорошо отреагировать.
— Конечно, буду молчать!
Следующие месяцы пролетели в счастливых хлопотах. Вера выбирала обои с мелкими цветочками, Максим советовал краску для кухни. Родители присылали фотографии — вот поклеили обои, вот положили ламинат.
— Представляешь, скоро мы тут будем жить! — шептала Вера Максиму в общежитской комнате. — Заведем собаку!
— И цветы на балконе посадим, — улыбался он.
По вечерам она рисовала планы расстановки мебели. Диван напротив телевизора, обеденный стол у окна. Письменный стол для работы — она уже подписала контракт с дизайн-студией.
— Знаешь, что я сделаю первым делом? — спросила она за ужином в общажной кухне.
— Что?
— Приглашу родителей на новоселье. Они же столько для меня сделали. Приготовлю что-нибудь особенное.
Мама звонила каждую неделю, отчитывалась о ремонте. Купили плиту, холодильник, на следующей неделе — шкаф в спальню.
— Скоро увидишь результат! — щебетала она в трубку. — Но терпение, сюрприз так сюрприз!
До защиты диплома оставалось две недели. Вера уже мысленно паковала вещи, прощалась с общежитием. Начинается новая жизнь. Взрослая, самостоятельная.
— Садись, дочка, — отец указал на табуретку на кухне.
Воскресный обед у родителей. Июль, за окном стояла жара, кондиционер не справлялся. На столе — салат из огурцов, куриная грудка, компот из смородины.
— Мы тут с Анатолием Петровичем посоветовались, — мать крутила вилку в тарелке, не поднимая глаз.
— О чем? Про мебель? Я уже всё выбрала!
— Не про мебель, — отец кашлянул. — Про квартиру твою. Решили её Денису отписать.
Вилка выпала из рук Веры.
— В каком смысле?
— В прямом. Парню скоро в институт, надо где-то жить. А ты уже взрослая, сама разберешься.
В ушах зазвенело. Вера смотрела то на мать, то на отца, ища признаки розыгрыша.
— Но вы же обещали... Говорили, что это моё!
— Ну и пожила бы, если б Денису не понадобилось, — мать пожала плечами. — Но мальчику важнее. Он продолжатель рода. А ты замуж выйдешь, муж крышу над головой обеспечит.
— Максим снимает комнату! У него нет денег на квартиру!
— Вот и снимайте дальше, — отец отрезал кусок мяса. — Молодым полезно трудности преодолевать. Характер закаляет.
Из Денисовой комнаты доносились звуки компьютерной игры. Он даже не вышел к обеду — готовился к поступлению.
— Но я же планировала... Мы уже договорились с работодателем... — голос дрожал.
— Планы меняются, — философски заметил отец. — В жизни вообще ничего не бывает навсегда.
— Это нечестно!
— Жизнь справедливой не бывает, — мать смотрела в тарелку. — Привыкай. Квартира записана на нас, мы и распоряжаемся.
Вера вскочила, опрокинув стул.
— Я всем рассказывала! Максим уже вещи собирать начал! Мы мебель выбирали!
— Значит, зря торопилась, — холодно сказала мать. — В двадцать четыре года пора мозгами думать, а не мечтами питаться.
— Я не мечтами питаюсь! Я работаю, учусь...
— Работаешь? — мать усмехнулась. — По три тысячи в месяц получаешь? Это не работа, это игрушки. А Денис будет программистом, у него перспективы серьезные.
— Почему вы так со мной?
Мать наконец подняла глаза. В них не было ни сожаления, ни тепла.
— Потому что пора взрослеть. Хватит на шее сидеть и воздушные замки строить.
Домой Вера добиралась на автобусе, размазывая тушь рукавом. Пассажиры косились, но ей было всё равно. Мир рухнул за одну минуту.
Максим ждал в общежитии с каталогами мебели.
— Смотри, нашёл отличную кровать! Как раз под наш... Вер? Что случилось?
Она упала в его объятия, всхлипывая в футболку.
— Они отдают квартиру Денису. Сказали — мальчику важнее.
— Что? Как это вообще возможно?
— Очень просто! Она на них записана! А я дура, поверила...
Максим гладил её по голове, молчал. Потом тихо спросил:
— Хоть какие-то документы были?
— Никаких! Только слова! Я им верила, понимаешь? Как идиотка верила!
Ночью они лежали на узкой кровати, обнявшись. За стеной кто-то слушал музыку, в коридоре хлопали двери — обычная общежитская жизнь.
— Снимем что-нибудь, — шептал Максим. — Найдём вариант подешевле.
— На какие деньги? Мы всю стипендию и подработки на мебель откладывали...
— Что-нибудь придумаем. Вместе справимся.
Но Вера знала — это не просто потерянная квартира. Это предательство людей, которым она верила больше всех на свете.
Родители выбрали сына. Потому что он мужчина, а она — так, довесок, который сам о себе позаботится.
— Опять звонят, — Максим показал экран.
Август. Прошло три недели после того разговора. Вера устроилась в дизайн-студию, они сняли комнату в коммуналке на окраине города.
— Не отвечай.
— Может, извиняться будут?
— Не будут.
Мать названивала каждый день первую неделю, потом реже. Отец прислал одно сообщение: "Не упрямься, приезжай".
— Вера! Открой, я знаю, что ты дома! — в дверь загрохотали кулаками.
Голос матери. Вера сидела за маленьким столиком, рисовала эскиз для клиента. Сделала вид, что не слышит.
— Соседи говорят, что ты здесь! Открывай немедленно!
Пришлось открыть. Людмила Ивановна ввалилась в комнату, красная, запыхавшаяся.
— Совсем ум потеряла? Мать игнорировать!
— Чего ты хочешь?
— Поговорить нормально! И вообще, у нас новости. Важные. Приезжайте в субботу.
— Не приеду.
— Это про наследство! — мать понизила голос. — Про бабушкин дом. Не дури, это серьёзно.
Бабушка умерла два года назад. Дом в деревне требовал больших вложений, родители собирались его продать.
В субботу они всё-таки поехали. Вера держалась за руку Максима, как за якорь.
— Проходите, — отец избегал глаз.
Денис сидел за столом, листал журнал. Кивнул сестре равнодушно.
— Значит, так, — мать достала папку документов. — Мы дом отремонтировали. Всё лето вкалывали.
— И что?
— Дарим его тебе. Вот дарственная.
Вера не поняла.
— Какой дом? Бабушкин сарай?
— Не сарай! — обиделась мать. — Мы там всё переделали. Крышу, стены, окна. Внутри ремонт евро-стандарт. Сто двадцать квадратов, участок двадцать соток.
— Не смешно.
— Это правда, — подал голос Денис. — Они там каждые выходные торчали. Реально вкалывали.
Мать протянула документы. Договор дарения на имя Веры Сергеевны.
— Я не понимаю... А как же квартира?
— Квартира была запасным вариантом, — отец потёр переносицу. — А дом — основной план. Мы не знали, получится ли его в порядок привести. Если б не получилось — отдали бы квартиру.
— То есть вы специально меня мучили?
— Не мучили! — возмутилась мать. — Мы хотели сюрприз сделать. Настоящий дом лучше квартирки в многоэтажке!
— А зачем было говорить про Дениса? Что мальчику важнее?
Мать вдруг смутилась.
— Ну... хотели проверить твой характер. Как ты отреагируешь на трудности.
В комнате повисла тишина. Вера смотрела на родителей, и что-то внутри неё окончательно сломалось.
— Проверить характер?
— В жизни всякое бывает, — оправдывалась мать. — Надо быть готовой к ударам судьбы.
— Вы издевались надо мной три месяца, чтобы проверить характер?
— Не издевались, а воспитывали! — рассердился отец. — Показали, что мир жестокий, нельзя всем верить!
— Даже родителям нельзя верить?
— Это же мы! — мать всплеснула руками. — Мы тебя любим! Поэтому и учим жизни!
Вера медленно встала.
— Знаете что? Оставьте ваш дом себе.
— Как это?
— Очень просто. Не нужен мне ваш дом. И вы мне не нужны.
— Ты что говоришь? — мать побледнела.
— То, что думаю. Вы разрушили мою веру в вас ради какого-то психологического эксперимента. Думали, что потом всё купите подарками?
— Мы же хотели как лучше!
— Хотели как лучше? — Вера засмеялась горько. — А спросить меня не догадались? Узнать, нужны ли мне ваши уроки?
— Дочка, не горячись...
— Я не ваша дочка, — отрезала Вера. — У вас есть сын. Вот им и гордитесь.
Она развернулась и пошла к двери.
— Стой! — закричала мать. — Ты пожалеешь! Без семьи пропадёшь!
— Без такой семьи не пропаду, — бросила через плечо Вера.
На улице Максим догнал её.
— Может, подумать ещё? Дом действительно хороший...
— Дом хороший, — согласилась Вера. — А люди плохие. Они играли моими чувствами ради своей прихоти. Думали, я потерплю всё ради квадратных метров.
— Но они же пытались исправиться...
— Они пытались откупиться. Разница огромная.
Они шли к автобусной остановке мимо палисадников с поздними цветами. Где-то лаяли собаки, пахло яблоками и дымом костров.
— Не жалеешь? — тихо спросил Максим.
— О доме? Нет. О родителях? — Вера помолчала. — Жалею, что они оказались не теми, кем я их считала.
Автобус долго не шёл. Вера стояла на остановке и думала о том, что иногда взросление приходит в одну минуту. Когда понимаешь — мир не такой, каким казался. И люди, которых ты любил, способны на жестокость ради собственного развлечения.
Родители думали, что любовь даёт право причинять боль. Что можно играть чувствами ради "воспитания". Что потом всё простится за красивый жест.
Но доверие не восстанавливается. А любовь без уважения превращается в насилие.
Телефон зазвонил — мать. Вера отклонила вызов и заблокировала номер. Потом отца. Потом Дениса.
— Жёстко, — заметил Максим.
— Необходимо, — поправила Вера. — Они должны понять — за всё приходится платить. Даже за родительскую любовь.