Игорь сидел в коридоре роддома восьмой час подряд. На пластиковом стуле уже все затекло, спина ноет, но встать и размяться сил не было. За дверью палаты Лена кричала от боли. Каждый крик отдавался в его груди тупой болью.
— Молодой человек, идите домой. Роды затяжные, до утра точно, — медсестра остановилась рядом, посмотрела с сочувствием.
— Я подожду здесь.
— Как знаете. Только толку от вашего сидения никакого.
Медсестра ушла, а Игорь остался. Достал телефон — половина первого ночи. Позвонил теще в третий раз за вечер.
— Галина Петровна, извините, что так поздно. Лена все еще рожает.
— Игорек, милый, я сейчас приеду! Сиди, жди, я через полчаса буду!
— Не надо, тут делать нечего...
— Никаких возражений! Ты один там с ума сойдешь!
Положила трубку. Игорь откинулся на спинку стула. Галина Петровна всегда была такой — решительной, заботливой. С первого дня, как он познакомился с Леной, теща приняла его как родного. Даже лучше, чем родная мать, которая вечно была недовольна невесткой.
Познакомились они с Леной три года назад. Ей двадцать пять, ему двадцать восемь. Влюбились сразу, через полгода поженились. Галина Петровна на свадьбе плакала от счастья, обнимала его: "Спасибо, что осчастливил мою девочку!"
Сорок семь лет ей было, но выглядела моложе. Следила за собой, в спортзал ходила. Муж у нее умер пять лет назад — инфаркт. С тех пор одна. Предлагали замуж выйти, но она отказывалась: "Мне дочка важнее всяких мужиков."
В дверях показалась Галина Петровна. В джинсах и свитере, волосы собраны в хвост. Без макияжа, но все равно красивая.
— Игорек! — бросилась к нему, обняла. — Как ты? Как Леночка?
— Тяжело ей. Врачи говорят, еще часа три-четыре минимум.
— Бедная моя девочка. Садись, садись. Я кофе принесла в термосе, бутерброды.
Достала из сумки термос, развернула фольгу. Игорь не ел с утра, но кусок в горло не лез.
— Спасибо, не хочется.
— Ешь давай! Силы нужны. Лене потом помогать надо будет, с малышом.
Села рядом, положила руку ему на плечо. Тепло, спокойно стало. Игорь прикрыл глаза.
— Устал?
— Страшно, Галина Петровна. Вдруг что-то не так пойдет?
— Все будет хорошо. Лена сильная, справится. И малыш родится здоровенький.
Гладила его по спине, по волосам. Игорь расслабился немного, прислонился к ее плечу. Пахла она приятно — не духами, а чем-то домашним, теплым.
— Ты хороший муж, Игорек. Лене повезло с тобой.
— Это мне повезло.
— Нет, именно ей. Не каждый мужчина восемь часов в роддоме сидеть будет.
Ее рука скользнула ниже, легла на поясницу. Игорь напрягся. Что-то было не так в этом прикосновении. Не материнское что-то.
— Галина Петровна...
— Что, милый?
Посмотрел на нее. Глаза у нее были странные. Влажные, темные. Смотрела не как мать на зятя. Как женщина на мужчину.
— Вы... вы это...
— Тише, — она придвинулась ближе. — Ты устал, нервничаешь. Тебе нужна поддержка.
— Мне нужно к Лене.
— К ней не пускают, ты же знаешь. А я здесь. Рядом.
Ее губы были совсем близко. Игорь чувствовал ее дыхание на своей щеке.
— Это неправильно. Лена там...
— Лена ничего не узнает. Это останется между нами.
— Галина Петровна, вы же мать моей жены!
— Я женщина, Игорь. Одинокая женщина. Пять лет одна. А ты... ты такой хороший, заботливый.
Отодвинулся от нее, встал.
— Я пойду прогуляюсь.
— Игорь, подожди!
Но он уже шел по коридору. В туалете умылся холодной водой. Что это было? Галина Петровна, которую он считал второй мамой, только что... Нет, показалось. Стресс, усталость.
Вернулся через десять минут. Галина Петровна сидела на том же месте, смотрела в телефон.
— Извини, — сказала тихо. — Я не знаю, что на меня нашло.
— Забудем?
— Да. Конечно.
Сели на расстоянии друг от друга. Молчали. Неловко было, тяжело. За дверью Лена опять закричала.
— Пойду спрошу, как она, — Игорь поднялся.
— Иди.
Врач сказал, что пока без изменений. Раскрытие идет медленно, но стабильно. К утру должны родить.
Когда вернулся, Галина Петровна плакала.
— Что случилось?
— Прости меня, Игорек. Я дура старая. Не знаю, что нашло. Одиночество проклятое.
Села рядом, взял ее за руку. Жалко стало.
— Да ладно вам. Бывает. Стресс у всех.
— Не оправдывай меня. Я... я давно на тебя смотрю. Не как на зятя. Понимаешь?
Игорь молчал. Что тут скажешь?
— Когда вы с Леной приходите, я радуюсь. Но не только дочери радуюсь. Тебе тоже. Смотрю, какой ты внимательный, заботливый. Думаю — почему мне такой не достался?
— Галина Петровна, вы красивая женщина. Найдете себе кого-нибудь.
— В моем возрасте? Кому я нужна?
— Не говорите так.
Она посмотрела на него. В глазах боль, одиночество, надежда.
— Игорь, я знаю, это ужасно. Но может... только один раз? Никто не узнает. Лене не навредит.
— Галина Петровна, я люблю вашу дочь.
— Знаю. Но сейчас она там, а мы здесь. И мне так одиноко, так холодно внутри.
Придвинулась снова. Игорь хотел встать, уйти, но она удержала за руку.
— Пожалуйста. Только поцелуй. Один поцелуй, и я отстану.
Смотрел на нее и не узнавал. Это была не властная, уверенная Галина Петровна. Это была отчаявшаяся женщина, готовая на все ради крупицы тепла.
— Нет. Простите, но нет.
Встал, пошел к окну. За спиной услышал всхлип.
Около шести утра вышла медсестра.
— Поздравляю! У вас сын! Три восемьсот, пятьдесят четыре сантиметра!
Игорь бросился к двери.
— Можно к ним?
— Через полчасика можно будет. Пока их в палату переведут.
Галина Петровна встала, подошла.
— Поздравляю, папа.
— Спасибо.
Смотрели друг на друга. В ее глазах были слезы. Радость за дочь и боль от отвержения.