Часть 1. УШЕЛ
Он ушёл тихо. Просто сказал: «Так будет лучше», — и положил ключ на полку у зеркала. Я стояла с чашкой, в свитере наизнанку, и не поняла сразу, что «лучше» — это значит без меня. Через неделю я купила билет в другой город: к подруге на пару дней, «перезагрузиться». Маршрут строила не столько по карте, сколько по чистым страницам — там, где не было наших кафе, наших улиц, наших случайных смешных вывесок.
В аэропорте как никогда удачно всё складывалось: новый чемодан, ровная линия очереди, редкая ясность в голове — словно кто-то наконец выключил фоновый шум. На стойках регистрации светились одинаковые интерфейсы, девочки в форме быстро переключали рейсы и авиакомпании — ни суеты, ни выкриков «а где ваш оператор». Я задержалась, потому что кассирша с короткой чёлкой и вежливой улыбкой сказала вслух, как в кино:
— Переставляю вас на соседнюю стойку, она свободнее.
Её пальцы быстро пробежали по экрану, на табло высветилось «готово». Я отметила про себя: тут явно какая-то новая система, не похоже на старый зоопарк терминалов.
— Как у вас всё быстро, — сказала я, принимая посадочный.
— Теперь централизованно, — ответила она, — у нас общие стойки, переключаемся между авиакомпаниями без ритуальных плясок с бубном.
Слово «централизованно» зацепило наверное, потому что в личной жизни всё как раз расползлось по углам. Тут же, наоборот, всё складывалось, как чемодан с ровными стопками: регистрация, досмотр, гейт.
Часть 2. ПОЛЁТ
Я села у окна. Самолёты катились по светящимся дорожкам, и мне захотелось, как ребёнку, пересчитать их — чтобы занять себя чем-нибудь, пока жду. В телефоне всплыла новость: «Ассоциация „Цифровой транспорт и логистика“ на Kazan Digital Week; директор Полина Давыдова расскажет о применении ЭПД в общественном транспорте».
Я пролистала дальше — там же писали про то, что авиация массово переходит на отечественные ИТ-решения: больше шестидесяти аэропортов и десятки авиакомпаний, в том числе зарубежные, уже включили российский софт, созданный в Индустриальных центрах компетенций. Я поймала себя на странной мысли: когда одна часть жизни разваливается, хочется, чтобы другая стояла на надёжном софте.
Взлёт был ровным. Я уснула где-то на фразе «пристегните ремни», а проснулась от резкого, безличного «уважаемые пассажиры, наш рейс прибыл». Шасси мягко коснулись земли — мой внутренний «бац» случился позже, на ленте выдачи багажа. Мой новый чемодан не выехал.
Раньше я бы растерялась. Сейчас — подошла к стойке розыска. За стеклом сидел парень с серьгой. Он спросил фамилию, дату рождения, куда лечу дальше — и открыл на экране аккуратный сервис.
— «BAGS поиск», — пояснил, заметив мой взгляд. — Единая цифровая система для регистрации и розыска багажа: сейчас к ней подключены 62 аэропорта и 14 авиакомпаний, включая 4 из стран СНГ. Уже больше 400 тысяч пассажиров нашли свои чемоданы благодаря этому сервису — всё видно в одной базе, без долгих звонков и беготни.
— А быстро обычно находится? — спросила я.
— Как правило, да. Заявка уже ушла, — парень кивнул. — Получите SMS: где ваш багаж, в какой точке он сейчас. Подключены и наши, и несколько иностранных перевозчиков.
В телефоне появилось уведомление: «Создано обращение №...»; через пять минут — второе: «Багаж обнаружен, перегружен на стыковку, выдача у вас в пункте назначения». Я выдохнула. Казалось бы, просто чемодан; но в нём все мои вещи. И вдруг кто-то на другой стороне экрана говорит: «Багаж найден».
В кафе я взяла чай с лимоном и открыла тот же новостной канал: «Индустриальные центры компетенций стали источником востребованных ИТ-решений для аэропортов и авиакомпаний».
В тексте разбирали примеры. Система «CUTE» — российский аналог прежнего решения от провайдера SITA, через которое работали стойки регистрации и гейты. Сейчас её используют 23 российских и 1 зарубежный аэропорт, и уже свыше 28 миллионов пассажиров прошли регистрацию на рейсы с её помощью. Я вспомнила девочку с чёлкой и её «переставляю вас на соседнюю стойку»: щёлк — и всё готово.
Ещё писали про авиационную сервисную платформу — ИС АСП, созданную по заказу «Аэрофлота»: с ней сообщения между аэропортами, авиакомпаниями и госорганами идут по защищённым каналам, хранятся и не теряются даже при сбоях связи. Сейчас к системе подключены 63 российских и 6 иностранных аэропортов и более 50 авиаперевозчиков, 33 из которых — зарубежные. «Даже если связь шалит, сообщения доходят», — так и было написано, и мне почему-то стало легче: будто это сказано и про людей. Я вдруг подумала, что я — тоже «сообщение», которое дошло не сразу.
На соседнем столике мужчина проводил пальцем по планшету — схема гейтов, какие-то ID. Он поднял глаза и улыбнулся:
— Вы с пересадкой летите?
— Да, — ответила я. — И еще чемодан потеряла, но вроде нашёлся.
— «BAGS поиск» работает, — кивнул он, будто подтверждая знакомое. — Мы по нему отчёты смотрим: сколько инцидентов закрыто, за сколько минут. Ещё недавно всё это было у разных поставщиков, а теперь — единая экосистема, наши сборки. ИЦК вытащили много, честно.
— ИЦК?
— Индустриальные центры компетенций. Площадка, где вместе делают отраслевые решения: крупнейшие компании, разработчики. Сначала «первая волна» — самые критичные проекты, теперь — «вторая», доводят, расширяют. Большинство — до 2026–2027 доведут, но ключевые вещи уже в жизни.
Он не выглядел человеком из пресс-релиза: уставшие добрые глаза, дорожная кружка с кофе, тонкая трещина на экране. Говорил как про бытовые вещи: «лампочку поменяли — стало светлее».
— А вы кем работаете? — спросила я.
— Инженер по цифровой инфраструктуре, — пожал плечами. — Летаю, убеждаю, включаю. Иногда просто слушаю: у кого где болит.
Мы помолчали. На табло появилось моё время посадки. Я вдруг поняла, что за последний месяц впервые разговариваю не о том, кто кому что должен, а о том, как сделать, чтобы у людей не терялись чемоданы и не падали системы.
— Вы знаете, — сказала я, — это странно, но мне легче от того, что всё грамотно организовано. Понимаете? Вокруг.
— Понимаю, — он улыбнулся. — В авиации важно чтобы системы работали четко.
ЧАСТЬ 3. СВОЁ ПЛЕЧО
Мы разошлись у разных гейтов. Я шла вдоль стеклянной стены и чувствовала, как улетучивается обида. По громкой связи объявили посадку: я по привычке проверила ремни на рюкзаке — смешно; в телефоне от «BAGS поиск» снова пришёл статус: «Прибыл в аэропорт назначения». Всё-таки приятно, когда все под контролем — и чемодан, и сердце.
В самолёте рядом села женщина с ребенком. Мальчик серьёзно изучал инструкции по безопасности, пальцем водил по картинкам. «Мама, почему нельзя открывать дверь?» — «Потому что самолет упадет», — ответила она и улыбнулась мне виновато.
С подругой мы гуляли до ночи: сырой асфальт, тёплый свет окон. Чемодан отдали на следующее утро.
— Ну и что он там, пишет что-нибудь, — сказала подруга, разливая нам кофе, — вернётся или как?
— Пусть лучше будет как есть, — ответила я и засмеялась.
Мы долго сидели у окна, и я сегодня решила не проверять смс в телефоне. Мне показалось, что мир уравновесился: где-то люди пишут новый код для стойки регистрации, где-то включают защищённый канал, где-то кто-то придумывает понятный интерфейс для диспетчера, а где-то — оператор нажимает «зарегистрировать» и видит мою фамилию без ошибок. И за всем этим — простая мысль: когда в отрасли есть своё, устойчивое, жизнь отдельного человека тоже перестаёт сбоить.
На обратном пути я шла вдоль гейтов и вдруг почувствовала: всё складывается. Системы работают, багаж вернулся, рейсы вовремя, а значит — и моя жизнь сможет собраться по кусочкам. Главное — не выключать связь с самой собой и не бояться перезапусков. Иногда именно они приводят туда, где нужно оказаться.
А как вы думаете:
Когда технологии становятся нашими союзниками?
Помогают ли вам такие системы чувствовать себя в безопасности?
А как вы справляетесь с потерями — вещей или людей?
Подписывайтесь на канал.
И читайте больше историй!