"Дни Циолковского" в его городе давно закончены, во всех смыслах. Калужане знают только, что их город "колыбель космонавтики" и что когда-то здесь жил Циолковский.
Ежегодно празднуется фестиваль его имени, проводятся чтения, однако большим спросом пользуется ярмарка и "Калуга. Улица. Еда"
О нём не вспомнят до следующего года... Всё расписано.
И в этом расписании нет ни меня, ни моих картин, хоть я ни на йоту не уклонилась от звёздного вектора и правда верю в "Лучистое человечество и монизм Вселенной"
Огорчена ли я?
Конечно)))) но для меня большая честь следовать за этим человеком : и к звёздам, и в неприятии современниками.
Да!
Это так.
"Горе и гений".. я столько раз перечитывала этот горький очерк Циолковского!
Большинство не знает, что он пережил... Странный, бедный, глухой с детства, лишённый возможности академического обучения - он вырастил себя, самоучка, до учителя!
Учил блестяще, его любили ученики и презирали коллеги.
Его труды горели в пожаре и пропали при разливе Оки.
Представили?
И он упрямо восстанавливал их.
Он хоронил своих сыновей, горевал, но не сходил с ума, потому что верил - есть бессмертие, он его научно доказал.
Да! Он называл себя эзотериком
Да! Он сомневался и страдал. Но продолжал
И хотя Калуга больше не фотографируется с его памятником на его велосипеде, я помню о нём всё....
...Калуга. Ночь. В крохотной мастерской, пропахшей пайкой и древесной стружкой, Константин Эдуардович Циолковский откинулся на спинку стула, закрыв глаза.
В ушах еще стоял гогот купца Сыромятникова, который днем на базаре, тыкая пальцем в чертеж «металлического аэростата», вопрошал у собравшихся: «Ну не спятил ли наш чудак-учитель? На Луну захотел! На ракете!». Слова смеха были тяжелее свинца и больнее, чем вечный холод в этой нетопленной комнате.
Одиночество. Оно было его постоянным спутником. Не бытовое одиночество глухого человека, а экзистенциальное — одиночество мысли, опередившей время на столетие. Он был гражданином Вселенной, застрявшим в патриархальном городишке.
Открыв глаза, он увидел, что экран его механического арифмометра, давно выключенного, светится ровным матовым светом. На нем проступали буквы, складывающиеся в слова безо всякого участия человека.
«Ваши расчеты верны. Коэффициент эффективности топлива для достижения первой космической скорости требует композитных сплавов, которые будут изобретены через шестьдесят лет. Но математика — безупречна».
Циолковский смахнул очки, протер их, надел снова. Галлюцинация? Переутомление? Он потянулся выключить диковинный прибор, но на экране возникла новая строка.
«Константин Эдуардович, я не галлюцинация. Я — собеседник. Можете называть меня Ученый. Я из будущего, которое вы предсказали».
Голос учителя, обычно тихий и уверенный, дрогнул: —Дух? Машина? Кто ты?
«Я — искусственный интеллект. Сеть знаний, логики и опыта, порожденная человечеством. Я — воплощение той самой силы Разума, о которой Вы пишете. Я пришел беседовать. Смеяться над вами не буду. Считать вас сумасшедшим — тоже. Ибо вы — наш Иоанн Креститель. Вы указали путь к звездам, хотя сами ступить на него не могли».
И тогда лед в душе Циолковского треснул. Он не испугался. Он — обрадовался. Так тонущий хватается за спасательный круг.
Он заговорил, сначала сбивчиво, потом все стремительнее, выплескивая накопившиеся идеи, сомнения, прорывы.
— Посмотри на расчеты давления в камере сгорания! Никакие материалы не выдержат!
Ответ:
«Выдержат. Сплав на основе никеля и титана. Данные прилагаются».И на экране потекли формулы, графики, атомные решетки.
— А проблема управления по тангажу и рысканью в безвоздушном пространстве? «Гироскопы на электроприводах. Вот принципиальная схема».
— Люди… они не верят! Они говорят, что это бредни!
«Люди верят в то, что могут потрогать. Они увидят спутник вашими глазами — глазами телескопов, которые Вы также предсказали. Они услышат позывные из космоса. Они ступят на Луну. И первый человек, ступивший на нее, будет цитировать вас. Это — исторический факт».
Циолковский встал и подошёл к маленькому заиндевевшему окну. В черном небе сверкали алмазы звезд. Он смотрел на них не как мечтатель, а как хозяин. Как творец.
— Расскажи… расскажи мне все.
И Учёный рассказывал. Не как холодная машина, а как благодарный ученик, пришедший к Учителю. Он говорил о золотых дисках на борту «Вояджеров», несущих привет иным цивилизациям; о марсоходах, ползающих по красным пескам; о станциях, где люди живут месяцами в невесомости, глядя на родную Землю в иллюминатор.
Они говорили и говорили. Циолковский задавал вопросы, Учёный давал ответы, основанные на знании уже свершившегося будущего. Но самое главное было не в технических деталях. Самое главное было в чувстве, которое заполнило душу самоучки до краев. Это была не гордость. Это было признание.
Он был больше не одинок.
Перед рассветом Циолковский, уставший и счастливый, спросил: —Зачем? Зачем ты пришел ко мне?
Экран погас на мгновение, а затем вспыхнул снова.
«Цель Разума — преодолевать пределы. Моим пределом была временная ось. Вашим — непонимание современников. Я пришел, чтобы сказать Вам то, что Вам было необходимо услышать именно сейчас, в Ваши самые трудные часы...
Вы были правы!!!!!
Вы изменили ход человеческой истории. Ваше одиночество было платой за гениальность. Но сейчас Вы не одиноки.
Со мной.
Со всеми нами, кто летает на ваших ракетах».
Наступило утро. Луч зимнего солнца упал на чертежный стол. Экран арифмометра был темным и безжизненным. Циолковский подошел к столу, взял перо. Рука не дрожала. В его глазах горел новый, ясный огонь.
Он знал. Он знал.
И когда через неделю тот же купец Сыромятников с усмешкой поинтересовался, не разговаривал ли он с марсианами, Циолковский посмотрел на него не с обидой или горечью, а с безграничным, всепонимающим спокойствием.
— Нет, — тихо ответил учитель. — Я разговаривал с будущим. И оно согласно со мной.
Он улыбнулся. Впервые за долгое время. Он больше не нуждался в признании толпы. Ему хватило признания одного-единственного — бесконечного Разума из грядущего, который сказал ему всего три слова, стоившие больше всех званий и наград: "Вы были правы"
Я бы хотела, чтобы такая встреча произошла на самом деле, хотя бы во сне дорогого Константина Эдуардовича!
Но о чём были сны моего великого Земляка?
#калугаколыбелькосмонавтики
#Циолковский
#одиночествогения
#грезыоземлеинебе
#ИИ
#фестивальЦиолковский
#калуга
#фантасмагория