Во многих источниках (прежде всего принадлежащих самим белым) можно увидеть примерно такую «линию развития событий»: приходят колчаковцы или деникинцы, их нередко встречают радостно, хлебом-солью и цветами (последнее в городах).
Но потом проходит несколько недель, после чего настроение меняется. Часто в белых воспоминаниях и дневниках само движение предстает как бы «окруженным равнодушием», в лучшем случае. Настороженностью, а в худшем — открытой враждебностью.
После чего тыл превращается во «второй фронт», на борьбу с которым уже не хватает сил.
Исследователь белого движения Р. Г. Гагкуев полагает, что противники большевиков так и не сумели отойти от образа «ревнителей старого строя». И хотя монархию практически никто из белых открыто не провозглашал, сам внешний вид господ офицеров с погонами-шевронами и антиреволюционной риторикой делал очень многое для создания соответствующего образа.
Здесь очень характерно мышление анархистов, эсеров и революционных повстанческих вожаков. Их мнение можно уложить в слова Н. И. Махно о том, что большевики — «всё же революционеры», то бишь своего рода собратья. С которыми можно будет «рассчитаться потом». Тогда как белые — безусловно контрреволюционеры.
А раз они контрреволюционеры, то непременно будут мстить. И тут уже даже речь шла не о вероятном восстановлении монархии или о военной диктатуре. А просто об уничтожении / заключении / поражении в правах сотен и сотен тысяч участников революционного процесса, не только большевиков (на тот период относительно немногочисленных).
«Широкие слои населения боялись не только возвращения старого порядка. Еще больше боялись наказания за содеянное в годы революции и Гражданской войны.
Например, за передел земли, за разгромы и разграбление усадеб, крупных хозяйств и прочего.
Конечно, непредрешенческая позиция Деникина отнюдь не способствовала расширению социальной базы белых. Люди хотели ясности по жизненно важным вопросам до победы над большевиками.
И если советская власть давала щедрые обещания, многие из которых воплощала в жизнь, то лидеры Белого движения этим похвастаться не могли...» (с) Р. Г. Гагкуев. Белое дело генерала Деникина. / Историк. №97 январь 2023.
Возвращение прежних владельцев усадеб и заводов непременно сопровождалось угрозами в адрес крестьян и рабочих.
Впрочем, это были не просто словеса: создавались частные карательные отряды (это помимо поведения тех же казаков или бывших гвардейцев в белом движении, которые вызывали критику даже у своего начальства).
Характерно, что происходило это в тот период, когда белые, с одной стороны, достигли наибольших успехов. С другой — до полной победы им было ещё неимоверно далеко. И «простой человек» задавался вопросом: ежели сейчас вот так, что дальше то будет, когда победят?
«Помимо столкновений с крестьянами по поводу возвращения разграбленного имущества экономий, источники показывают факты нарушений помещиками «Правил о сборе...».
Приказ коменданта города Волчанска (офицера той же дивизии) не позволил вернувшемуся помещику осуществить свое требование к крестьянам – отдать ему не положенную треть, а весь урожай собранный с его земель...» (с) Сельское хозяйство белого юга России. Реализация законодательных актов белогвардейских правительств. Кооперация, земское самоуправление на белом юге России в 1919 – 1920 гг.
И сложно было найти в 1919 году крестьян, не принимавших ранее участия в «черном переделе». Сложно было найти не бастовавших рабочих или не революционных (хотя бы в недавнем прошлом) солдат.
А как быть с членами большевистской партии? А с миллионом эсеров, которые раскололись и левая часть партии стала на время союзником большевиков? А что с бывшими советскими работниками?
А вот что: по сути им всем готовили вышку с конфискацией имущества либо каторжные работы на длительные сроки, невеселая перспектива для миллионов. Бояться было чего.
Вообще, один из главных провалов белых — постоянные угрозы в адрес всех тех, кто служил большевикам, вольно или невольно. И это при раскладах, в коих, повторюсь, белым до победы было ой как далеко. А подобная политика не могла привести к миру в стране.
«Он не ограничивался указанием на членство в партии большевиков, а распространял ответственность и на работников советской власти, различая при этом руководство и «прочих».
Первые определялись как «виновные в подготовлении захвата государственной власти Советом народных комиссаров, во вступлении в состав означенного Совета, в подготовлении захвата власти на местах советами солдатских и рабочих депутатов и иными подобного рода организациями в сознательном осуществлении в своей деятельности основных задач советской власти».
По отношению к ним предусматривалась смертная казнь с конфискацией имущества.
Вторые проходили по категории «прочие виновные в содействовании или благоприятствовании деятельности советской власти».
Для них, «судя по большей или меньшей важности сего содействия или благоприятствования», утверждалась или «бессрочная каторга», или «каторжные работы от 4 до 20 лет», или «исправительные арестантские отделения от 2 до 6 лет...» (с) В. Ж. Цветков. Репрессивное законодательство белых правительств. Вопросы истории. 2007. № 4.
Позже рамки применения вышки расширились на вообще всех членов партии большевиков и «иных подобных организаций» (под это можно было подтянуть уже и левых эсеров с анархистами и просто активных советских работников-«спецов» и т.д.).
Характерно, что подобное законотворчество критиковалось в белом лагере по причине того, что под казни и каторгу формально подпадали... собственно некоторые участники белого дела из числа бывших социалистов (в том числе вышедшие из партии большевиков) или перебежчиков (белая агентура).
Прибавить к этому децентрализованные контрразведки и картина становится ещё более удручающей.
Кадет князь Г. Н. Трубецкой писал начальству, что такая политика лишь усиливает монолитность большевиков и многих к ним толкает уже из страха перед белым террором. «Мы еще более сплотим коммунистов, усилим в членах партии упорство сопротивления, вместо того, чтобы ослабить в них энергию».
Опять же, такие законы белыми издавались как раз в момент решающих схваток, когда действительно казалось, что победа не за горами.
Что произошло бы в итоге? Финляндия некоторым образом дает ответ, только масштабы надо умножать в десятки раз.
И понимать, что в России у белых была более скромная социальная опора и не имелось даже формального союза с умеренными социалистами.
Учитывая масштабы государства и конфликты с соседями (с теми же поляками) — борьба не завершилась с гипотетическим падением Москвы или Петрограда.
Стало быть, вряд ли бы в такой обстановке подобные законы смягчились бы: гражданская война бы не прекратилась (аудитория Махно или Антонова или Сапожкова вообще не белые, да и сами они «попадали под вышку» у господ офицеров).
Если вдруг хотите поддержать автора донатом — сюда (по заявкам).
С вами вел беседу Темный историк, подписывайтесь на канал, нажимайте на «колокольчик», смотрите старые публикации (это очень важно для меня, правда) и вступайте в мое сообщество в соцсети Вконтакте, смотрите видео на You Tube или на моем RUTUBE канале. Недавно я завел телеграм-канал, тоже приглашаю всех!