Основатель фамилии и чувашские имена
Основателем фамилии Юманов стал Юман Прахимин — то есть, сын Прахима. Он родился в 1796 году в селе Трехизб-Шемурша Буинского уезда. Интересно, что этот год совпал с важным историческим событием: Симбирское наместничество было преобразовано в губернию. Сегодня же эти земли входят в состав Чувашской Республики. Так начинается история нашего рода, тесно переплетенная с судьбой чувашского народа в эпоху больших перемен.
Имя «Юман», которое дали сыну Прахима, в переводе с чувашского означает «дуб». Выбор родителей был не случайным. Они верили, что имя, данное при рождении, способно повлиять на судьбу человека, и надеялись, что их сын вырастет таким же сильным, крепким и выносливым, как это величественное дерево. Подобные имена-обереги, сулящие долголетие и стойкость к болезням, были широко распространены в традициях чувашей, сохранявших глубокую связь с языческими верованиями даже после формального крещения.
Судить о детстве ребенка в начале XIX века — задача сложная, но опираясь на исторические исследования, можно с уверенностью сказать, что оно было наполнено не играми, а суровыми испытаниями и тяжелым трудом. Чувашские семьи, жившие общинами, работали сообща, и каждый их член, включая детей, вносил свой вклад в хозяйство. Мать, уходя в поле, всегда брала маленького Юмана с собой. Как только он начал самостоятельно ходить, то уже стал ей понемногу помогать. Бегая босиком по двору и улице, наш предок закалял свое тело и дух. Уже к пяти-шести годам дети пасли скот, собирали хворост, помогали в поле. По свидетельству этнографа Василия Магницкого, к десяти годам мальчики умели управляться с сохой, а девочки — ткать и прять. Дети рано взрослели, познавая цену труду и ответственности.
Осенью 1810 года, когда Юману было около пятнадцати лет, его женили на женщине значительно старше него — Варбиге Лискавовой. Его супруге на тот момент исполнилось уже 34 года, и такой союз не был случайностью. В Российской Империи того времени браки заключались рано, и юноши имели право жениться с четырнадцати лет. Как пишет историк Пётр Денисов, у чувашей до XIX века существовал особый обычай: юношей часто женили в 14–16 лет на женщинах старше двадцати, чтобы укрепить хозяйство новой опытной работницей. Девочек же, вопреки общероссийской практике, часто выдавали позже — в 18–20 лет, чтобы они дольше помогали родителям, особенно в семьях, где не было сыновей-наследников.
Имя его первой жены, записанное писарем как Варбига Лискавова, на самом деле звучало мягче и приглушеннее, с ударением на последний слог — Варпике. Переводится оно как «средняя дочь» Лискава. Но значение этого имени гораздо глубже и поэтичнее. Слово «вар» означает также «самый центр», «суть», а «пике» — в первую очередь «красавица». Таким образом, «Варпике» можно интерпретировать как «самая красивая и ценная дочь». Так родители выражали свою глубокую любовь и нежность.
Менее чем через год после свадьбы, в сентябре 1811 года, шестнадцатилетний Юман становится отцом. Его первенец получает имя Абдульмет (впоследствии при крещении он будет наречен Емельяном). Спустя четыре года, в 1815 году, семья пополнилась еще одним сыном — Абдюшем. К тому времени Юману исполнилось двадцать лет, а его супруге Варбиге — 38, что по меркам того времени считалось уже солидным возрастом.
Еще через пять лет, в 1820 году, у пары родилась дочь, которую назвали Шербинась. Это имя, как и многие чувашские имена, было дано со смыслом. «Щер» (ҫер) — земля, «пулас» — пожелание быть такой. Нарекая дочь этим именем, Юман и Варбига верили, что оно поможет ей стать богатой и плодородной, как мать-земля. Чуваши всегда радовались рождению детей, независимо от пола. Во всех традиционных молитвах, обращенных к божествам с просьбой дать много детей, упоминаются и сыновья, и дочери (ывăл-хĕр). Желание иметь больше именно мальчиков появилось позднее, в XVIII веке, когда пахотную землю и покосы стали распределять по количеству мужчин в семье, и благосостояние стало напрямую зависеть от числа сыновей.
На этом рождение детей у Варбиги прекратилось. Юману было всего 25 лет, а его первой жене — 43, и по возрасту она уже вряд ли могла родить. В чувашской традиции рождение ребенка кардинально меняло статус родителей в глазах общины и друг друга. Если раньше они обращались друг к другу «упăшка» и «арăм» (муж и жена), то после появления первенца становились «ашшĕ» и «амăшĕ» — отец и мать. Это подчеркивает особое, сакральное отношение к детям и родительству.
Семья с тремя детьми в условиях Российской империи считалась довольно скромной. По ревизским сказкам 1811 года, в чувашских семьях в среднем было 6–8 детей, хотя, к сожалению, до взрослого возраста доживали не все. Дети были главным богатством и незаменимыми помощниками в тяжелом крестьянском труде. Вероятно, именно хозяйственная необходимость и молодость Юмана стали причиной того, что около 1825 года, с согласия первой жены, 29-летний Юман берет в жены молодую девушку Ильбинас Измаилову, которой было около 23 лет.
Ее имя, вероятно звучавшее как Ильбинась, тоже было именем-пожеланием. «Илем» означает красоту, доброту и радушие, а «пулас» — пожелание таким быть. Это имя должно было помочь девочке вырасти красивой, доброй и заботливой.
Первая жена, Варбига, продолжила жить в одном доме со всей семьей. Как отмечал этнограф Николай Ашмарин, вторая жена у чувашей часто становилась помощницей первой, а не соперницей. Многоженство, хотя и осуждаемое православной церковью, сохранялось у чувашей вплоть до конца XIX века, особенно в зажиточных семьях, желавших увеличить число рабочих рук.
В браке с Ильбинас у Юмана родилось семеро детей: четыре дочери и три сына.
· дочь Афитья (1826),
· дочь Хакима (1828),
· сын Адегам (1830, в крещении — Архип),
· дочь Фатыма (1832),
· дочь Хамидя (1836, в крещении — Екатерина),
· сын Ахмет (1838, в крещении — Афанасий),
· сын Матвей (1845, на чувашский манер — Матви).
Если посмотреть на рождение детей, то можно заметить, что «процесс» увеличения семьи пошел гораздо быстрее, в среднем каждые два года. Лишь между последним, Матвеем, и его братом Ахметом — семилетний перерыв. Вероятно, в этот период Ильбинас могла быть беременна, но ребенок, увы, не выжил. Высокий уровень детской смертности был печальной, но обычной реальностью того времени.
Эти подробности о жизни большой семьи Юмана дошли до нас благодаря ревизским сказкам — переписям податного населения, введенным еще Петром I. Эти документы, изначально создававшиеся для налогообложения, стали сегодня бесценным кладом для генеалогов. Так, в 7-й ревизии (1815 г.) в селе Трехизб-Шемурша упоминаются 67 дворов, где жили 389 человек — типичный размер чувашской деревни той эпохи.
История рода Юмана — это словно зеркало, в котором отразилась целая эпоха с ее языческими верованиями, суровым крестьянским бытом и постепенным влиянием большой Российской империи.
Продолжение обязательно выйдет, если кому-то будет интересно!