– Да чтоб тебя! Опять!
Утро началось с привычного грохота и ругани из прихожей. Дмитрий, уже одетый для работы, стоял над своими дорогими замшевыми ботинками и чуть ли не дымился от ярости. На одном из них, свернувшись в изящный калачик, спала Муся — пушистая кошка черепахового окраса. Она приоткрыла один зелёный глаз, лениво зевнула и, казалось, ничуть не была обеспокоена криками хозяина квартиры.
На шум из спальни вышла Анна. Она не выглядела встревоженной, скорее, утомлённой. Эта сцена повторялась с удручающей регулярностью. Она накинула халат и спокойно, не повышая голоса, позвала:
– Муся, кис-кис, иди сюда.
Кошка грациозно потянулась, спрыгнула с ботинка и, потёршись о ноги хозяйки, направилась на кухню в ожидании завтрака.
Дмитрий тем временем с остервенением чистил щёткой и без того безнадёжно покрытый шерстью ботинок.
– Аня, это невыносимо! — прошипел он. — Почему ты никогда не наказываешь свою кошку? Она портит мне вещи! Эти ботинки стоят кучу денег!
– Дима, я же сто раз тебе говорила, убирай обувь в шкаф, — устало парировала Анна. — Для чего он тогда в прихожей стоит? Она спит на том, что лежит на полу.
– Я должен прятать свои вещи в собственном доме из-за твоего зверя? — не унимался он.
Они были женаты два с половиной года. Жили в её уютной, но небольшой двухкомнатной квартире, доставшейся Анне от бабушки. У самого Дмитрия была просторная трёхкомнатная квартира в новостройке, но он с самого начала их совместной жизни под разными предлогами оттягивал переезд.
Сначала говорил, что у Анны «уютнее и обжито», потом — что её квартира ближе к его работе. Анна не настаивала, хотя втайне мечтала о большом пространстве. Истинная причина нежелания мужа переезжать была проста и унизительна: он с первого дня невзлюбил Мусю и не хотел, чтобы кошка переступила порог его «идеального» жилища. Этот утренний скандал был лишь очередным эпизодом в затянувшейся холодной войне.
Вечером, когда утренний конфликт, казалось, был забыт, они сидели на кухне и пили чай. Дмитрий сам завёл разговор, которого Анна так долго ждала.
– Ань, а мы ведь говорили о ребёнке. Может, уже пора? Нам не по двадцать лет.
Анна встрепенулась. Её глаза, уставшие за день, мгновенно засияли. Мысль о материнстве наполняла её трепетом и радостью. Она уже представляла себе крохотные пинетки, детскую кроватку в углу спальни, смех, который наполнит их дом.
– Да, милый, я тоже об этом думала, — с воодушевлением ответила она. — Я так этого хочу!
Она начала увлечённо рассказывать, как можно будет обустроить детскую, как они будут гулять все вместе. Дмитрий слушал её с каменным лицом, а потом внезапно и холодно прервал:
– А что будем делать с Мусей?
Анна замолчала на полуслове, не понимая вопроса.
– В смысле? — переспросила она.
– В прямом. Ребёнок и кошка в одной квартире — это негигиенично. Да и вообще. Думаю, её нужно отдать. В приют, например.
Анна смотрела на мужа, и её воодушевление сменялось шоком, а затем и ледяным ужасом. Она не могла поверить, что слышит это.
– Ты в своём уме? Как одно связано с другим? Моего внимания и любви хватит на всех. Я не собираюсь избавляться от Муси.
– У ребёнка может быть аллергия, — привёл Дмитрий первый псевдологичный довод. — К тому же, кошка будет отнимать у тебя время и внимание, которое ты должна будешь уделять малышу.
Анна смотрела на него, и пелена спадала с её глаз. Она вспомнила, как несколько лет назад, ещё до встречи с Дмитрием, она долго мечтала о котёнке. Как копила деньги с зарплаты, чтобы купить именно эту, породистую и смешную малышку.
Муся не была случайностью. Она была осознанным выбором, маленьким членом семьи, давней мечтой, которая скрашивала её одинокие вечера. Она была для неё не просто животным, а преданным другом. И теперь человек, которого она любила, хладнокровно предлагал выбросить этого друга на улицу или в клетку приюта. В этот момент Анна с ужасающей ясностью поняла: для Дмитрия разговор о ребёнке был всего лишь поводом, последним и самым мощным аргументом в его борьбе против ненавистного животного.
Следующие несколько недель превратились в ад. Дмитрий не упускал ни единого случая, чтобы напомнить о своём ультиматуме. Он давил, манипулировал, рисовал страшные картины будущих болезней несуществующего ребёнка. Но Анна стояла на своём. В одном из споров она бросила фразу, которая стала для неё самой определяющей:
– Муся была со мной до тебя и, видимо, будет и после.
Дмитрий понял, что прямое давление не работает, и сменил тактику. Однажды вечером он заявил:
– Хорошо. Как хочешь. Но тогда в мою квартиру мы не переедем. Никогда. Даже после рождения ребёнка.
Анна замерла с чашкой в руках.
– Но почему? Мы же договаривались, что когда появится малыш, мы переедем. В двушке будет тесно. Каким образом Муся мешает переезду?
– Я не хочу кошачьего запаха и шерсти в своём новом доме, — отрезал он. — Я делал там ремонт для себя, для нашей будущей семьи, а не для того, чтобы животное всё испортило.
Теперь всё встало на свои места. Дело было не в аллергии, не в гигиене и не в мифической нехватке внимания. Дело было в его эгоизме и брезгливой неприязни, которую он даже не пытался скрыть.
Стало очевидно, что его претензии надуманы, а чувства Анны не значат ровным счётом ничего. Она посмотрела на Мусю, безмятежно спящую на кресле, и приняла решение. Ей пришлось смириться. Она подумала, что для кошки так будет даже лучше. В его стерильном, бездушном доме Муся постоянно подвергалась бы нападкам и жила бы в вечном стрессе.
– Хорошо, — тихо сказала Анна. — Останемся здесь.
В их отношениях наступило хрупкое, зыбкое перемирие. Но Анна чувствовала, что уступила не просто в споре о квартире. Она уступила часть себя.
Приближался Новый год, и Анна, отчаянно цепляясь за надежду наладить отношения, решила устроить большой праздник. Она пригласила родственников, несколько дней составляла меню, украшала квартиру, накрывала роскошный стол. Ей хотелось верить, что магия праздника сможет растопить лёд в их отношениях и вернуть в дом уют. Дмитрий, казалось, поддерживал её начинания, помогал с покупками и даже вёл себя на удивление дружелюбно.
Гости собрались, за столом царила весёлая суматоха. Под бой курантов Дмитрий, как глава семьи, взял на себя обязанность разливать шампанское. Анна с замиранием сердца и робкой надеждой посмотрела на мужа. Она ждала, что он скажет что-то тёплое, важное, что-то об их будущем, о семье, о ребёнке, которого они всё ещё планировали.
Дмитрий поднял свой бокал. Гости затихли в ожидании тоста.
– Я хочу пожелать в новом году, — громко, с улыбкой на лице произнёс он, обводя всех взглядом и остановившись на Анне, — чтобы твоя кошка наконец-то незаметно сбежала в приоткрытую дверь. Вот было бы здорово, правда?
Мужская часть компании и некоторые из родственниц громко рассмеялись. Кто-то хлопнул Дмитрия по плечу: «Ну, ты юморист!». Все восприняли это как удачную, хоть и немного злую шутку.
Но для Анны это не было шуткой. В этот момент мир вокруг неё словно раскололся. Это было не просто жестокое желание. Это было публичное унижение. Демонстрация полного, абсолютного пренебрежения к её чувствам, к тому, что ей было дорого. Он не просто сказал это ей на ухо — он объявил об этом во всеуслышание, превратив её любовь к животному в повод для всеобщего веселья.
Праздник для неё закончился в ту же секунду. Она доиграла роль гостеприимной хозяйки, с застывшей улыбкой поддерживая разговоры и убирая со стола. Но что-то внутри неё надломилось окончательно и бесповоротно. Дмитрий заметил, что она стала молчаливой и отстранённой, но списал это на предпраздничную усталость, даже не догадываясь о настоящих последствиях своей «шутки».
Утром первого января, когда дом погрузился в тишину после ухода гостей, Анна заварила себе кофе и села напротив Дмитрия, который лениво листал новостную ленту в телефоне. В её голосе не было ни слёз, ни истерики — только спокойная, холодная твёрдость.
– Дима, я хочу развестись.
Он оторвался от телефона и недоумённо посмотрел на неё.
– Что? Ты с ума сошла? Что за бред с утра пораньше?
– Это не бред. Это моё решение. Я подам на развод после праздников.
Дмитрий вскочил с дивана. Его лицо исказилось от возмущения и непонимания.
– Это из-за вчерашнего, что ли? Из-за моей шутки? Аня, ты серьёзно? Ты обиделась на шутку? Я не собираюсь за это извиняться!
Его неверие было настолько искренним, что Анне стало почти смешно. Он действительно не понимал.
– То есть ты хочешь развестись из-за кошки?! — воскликнул он, и эта фраза стала квинтэссенцией их конфликта. — Это же полный абсурд!
Анна медленно покачала головой.
– Муся здесь ни при чём, Дима. Дело не в ней. И даже не в твоей «шутке». Дело в том, что ты не считаешься со мной. Ты не уважаешь то, что мне дорого. Ты готов был лишить меня радости материнства, если бы я не отказалась от переезда. Ты унизил меня перед всеми нашими гостями, высмеяв мои чувства. Речь не о кошке. Речь обо мне. Я просто не хочу жить с человеком, который не считается со мной. Который не видит во мне равного партнёра.
Дмитрий смотрел на неё, и в его глазах не было ни капли раскаяния — только злость и обида.
– Она — семья, а я? — злобно фыркнул он, кивнув в сторону комнаты, где спала кошка. — Я для тебя никто по сравнению с этим бессмысленным животным?
Он так ничего и не понял. И Анна осознала, что и не поймёт уже никогда. Спорить дальше не имело смысла.
Дмитрий не стал дожидаться конца праздников. Он молча собрал свои вещи в сумку, бросил на прощание:
– Ну и оставайся со своим сокровищем! Посмотрю, кто ещё захочет с тобой связываться, с таким-то приданным!
Хлопнула входная дверь. Анна не стала его останавливать и не ответила на последнее оскорбление. Она осталась сидеть на кухне, прислушиваясь к наступившей тишине. Из комнаты вышла сонная Муся, запрыгнула к ней на колени и, громко замурчав, уткнулась носом в её ладонь.
Анна гладила мягкую шерсть и впервые за долгое время чувствовала не боль, а облегчение. Она вдруг поняла, что проблема была не в кошке, не в квартире и даже не в жестоких словах. Проблема была в полном отсутствии гармонии, уважения и элементарного умения договариваться. У них были кардинально разные представления о том, что такое семья. Для него семья была удобной конструкцией, где его желания — закон. Для неё — союзом двух равных людей, где ценности и чувства каждого имеют значение. И только сейчас, после этого болезненного разрыва, она в полной мере это осознала.
Для Анны этот развод не был наказанием или поражением. Он был освобождением. Актом верности себе и своему маленькому, преданному другу. Она сохранила не просто кошку. Она сохранила чувство собственного достоинства.
Расставание позволило каждому из них пойти своей дорогой, чтобы, возможно, когда-нибудь найти партнёров, с которыми их взгляды на жизнь будут совпадать. А пока Анна оставалась в своей уютной квартире, где пахло кофе и счастьем, и впервые за долгое время чувствовала, что обрела настоящий покой и гармонию.
👍Ставьте лайк, если дочитали.
✅ Подписывайтесь на канал, чтобы читать увлекательные истории.