Тамара стояла у окна своей двухкомнатной квартиры, наблюдая за редкими прохожими во дворе. Семь утра субботы — самое подходящее время навестить сына. Алёшенька наверняка ещё спит, но это не страшно. У неё есть ключи.
Она торопливо собрала сумку: термос с борщом, который вчера весь вечер варила, пирожки с капустой — Алексей их обожал в детстве, — и пакет со школьными тетрадями для Лизочки. Обычные тетради, которые продают в том магазинчике рядом с домом, но внучке они понравятся. Тамара всегда знала, что нужно её семье.
Дорога до сына занимала сорок минут на автобусе, но Тамара не считала это препятствием. За двадцать два года, с тех пор как Алексей женился на этой Ольге, она исправно совершала этот путь два-три раза в неделю. Иногда чаще, если чувствовала, что в семье что-то не так.
А не так было довольно часто. Ольга, конечно, старалась изображать идеальную жену и мать, но Тамара видела насквозь эти попытки.
Разве может чужая женщина понимать Алексея лучше, чем родная мать? Тамара растила сына одна с тех пор, как Михаил уешл в той страшной аварии. Алёше тогда было всего пятнадцать. Она отдала ему всю себя без остатка: работала на двух работах, чтобы оплатить репетиторов, сидела ночами, когда он болел, отказывалась от всех поклонников — а их было немало даже после сорока.
Теперь, в шестьдесят семь, Тамара понимала, что прожила правильную жизнь. Сын получил хорошее образование, стал инженером, купил квартиру. Правда, выбрал не ту женщину, но это поправимо. Главное — не пускать ситуацию на самотёк.
Автобус остановился возле знакомого дома. Тамара поднялась на четвёртый этаж и, не раздумывая, повернула ключ в замке. В прихожей царила тишина — семья ещё спала. Отлично, она успеет всё подготовить.
На кухне Тамара сразу заметила немытую посуду в раковине. Типично для Ольги — расслабиться в пятницу вечером вместо того, чтобы привести дом в порядок. Тамара закатала рукава и принялась за работу. Заодно разогрела борщ и разложила пирожки на красивое блюдо, которое сама же подарила молодым на новоселье.
— Мама, ты опять пришла без предупреждения? — сонный голос Алексея заставил её обернуться.
— Алёшенька, я же не чужая! Принесла борщик твой любимый, пирожков напекла. И посуду помыла — она у вас тут с вечера стояла.
Алексей потёр лицо руками. На нём была старая футболка и домашние штаны, волосы торчали в разные стороны. В такие моменты он казался Тамаре всё тем же мальчишкой, который прибегал к ней с разбитыми коленками.
— Мам, мы же договаривались звонить заранее.
— Да что за глупости! Мать не может прийти к сыну? Кстати, где Лизонька? Ей пора завтракать, я специально пораньше пришла.
В дверях появилась Ольга в халате, явно недовольная ранним визитом. Тамара перехватила её взгляд и демонстративно улыбнулась:
— Доброе утро, Олечка. Я борщ принесла и пирожки. Лиза наверняка голодная.
— Спасибо, Тамара Ивановна, но мы планировали сегодня блинчики печь всей семьёй. Это наша субботняя традиция.
— Блинчики? — Тамара нахмурилась. — А борщ что, пропадать будет? Я полночи стояла у плиты! И потом, какие блинчики на завтрак ребёнку? Это же сплошные углеводы.
Ольга сжала губы, но промолчала. Алексей неловко встал между женщинами, как всегда в таких ситуациях.
— Мам, ну давай просто позавтракаем вместе. И борщ твой съедим, и блинчики потом...
— Бабуля! — в кухню вбежала Лиза в пижаме с единорогами. — Ты пирожки принесла?
— Конечно, золотце моё! — Тамара расцвела и обняла внучку. — И тетрадки новые купила, красивые. Садись, я тебе сейчас всё подогрею.
— Лиза, иди умывайся сначала, — сказала Ольга.
— Да ладно, пусть поест, а потом умоется, — Тамара уже накладывала борщ в тарелку. — Ребёнок голодный.
— Тамара Ивановна, у нас есть свой распорядок.
— Какой распорядок? — Тамара выпрямилась. — Я внучке завтрак готовлю, а ты мне препятствуешь? Лизочка, скажи бабушке, ты хочешь кушать?
Девочка растерянно посмотрела на маму, потом на бабушку. В её глазах была та самая тревожность, которая появлялась всегда, когда взрослые начинали напряжённо разговаривать.
— Я... я не очень хочу борщ на завтрак, — тихо сказала она.
Тамара почувствовала укол обиды. Как это не хочет? Она всю ночь готовила!
— Это мама тебя настраивает против бабушки, да? — вырвалось у неё прежде, чем она успела подумать.
— Мама! — резко сказал Алексей.
— Что мама? Я что, неправду говорю? Ольга, ты же специально делаешь так, чтобы Лиза меня сторонилась!
— Тамара Ивановна, это абсурд. Лиза просто не хочет суп на завтрак, это нормально.
— Нормально? А то, что ребёнок бабушку не слушается — это тоже нормально? В моё время дети уважали старших!
Лиза вдруг заплакала. Негромко, но слёзы текли по щекам.
— Лизонька, ну что ты? — Тамара бросилась к ней. — Бабушка не сердится на тебя, золотце. Бабушка просто хочет, чтобы тебя правильно воспитывали.
— Всё, хватит! — Ольга взяла дочку на руки. — Лиза, пойдём в комнату.
— Куда ты её тащишь? — Тамара перегородила дорогу. — Я к внучке приехала, а ты её от меня прячешь!
— Алексей, поговори с мамой, — устало сказала Ольга и унесла всхлипывающую Лизу.
Кухня повисла в тишине. Тамара стояла возле стола с остывающим борщом и чувствовала, как внутри всё кипит от несправедливости.
— Мам, ну зачем ты так? — Алексей сел на стул и потёр виски. — Зачем при ребёнке эти разговоры?
— Какие разговоры? Я правду говорю! Твоя жена настраивает Лизу против меня. Раньше внучка всё у бабушки ела, а теперь нос воротит.
— Дети растут, у них вкусы меняются. Это нормально.
— Ничего не нормально! — Тамара села напротив сына. — Алёша, ты же видишь, что происходит. Ольга делает всё, чтобы разлучить нас. Сначала она тебя от меня отбила, теперь за Лизу взялась.
— Мам, да что ты говоришь? Никто никого не отбивает.
— Не отбивает? А почему ты тогда на мои звонки не отвечаешь? Почему в гости реже приезжаешь? Почему, когда я советы даю по воспитанию Лизы, вы делаете наоборот?
Алексей молчал, глядя в окно. Тамара видела, как у него напряжена челюсть — верный признак того, что сын злится, но сдерживается.
— Мам, может, стоит позвонить, прежде чем приходить? Мы могли бы встречаться, когда все к этому готовы.
— То есть ты хочешь, чтобы я к родному сыну по записи ходила? Как к врачу?
— Я хочу, чтобы мы все чувствовали себя комфортно.
Тамара почувствовала, как что-то внутри неё ломается. Комфортно. Значит, с ней некомфортно.
— Понятно, — сказала она холодно. — Значит, родная мать мешает вашему комфорту. Ну что ж, Алексей, запомни мои слова: если ты будешь и дальше слушать жену больше, чем мать, пожалеешь об этом.
— Мам, при чём тут угрозы?
— Никаких угроз. Просто я больше не буду навязываться там, где меня не ждут. И Лизу к себе забирать не буду. Пусть ваша дружная семейка сама справляется.
Алексей вздохнул:
— Мам, ну не надо так. Мы просто хотим...
— Я всё поняла, — Тамара встала и начала собирать сумку. — Двадцать два года я к вам ездила, помогала, внучку нянчила, а теперь получается, что я здесь лишняя.
Она демонстративно переложила пирожки обратно в пакет, термос с борщом тоже забрала.
— Мам, не уходи так. Давай спокойно поговорим.
— О чём говорить, Алёша? Ты выбор сделал давно. Когда женился на ней, я молчала. Когда она мне хамила — терпела. А теперь и внучку от меня отваживает. Думаешь, я не вижу?
Из комнаты вышла Ольга. Лиза осталась там — слышно было, как включили мультики.
— Тамара Ивановна, давайте не будем при ребёнке устраивать сцены.
— Вот именно! — подхватила Тамара. — При ребёнке не будем. Поэтому я ухожу. И больше не приду, пока вы сами не позовёте.
— Мам, не надо театров, — устало сказал Алексей.
— Театров? — голос Тамары дрогнул. — Я полжизни тебе отдала, а ты называешь это театром?
Она натянула куртку и направилась к выходу. В прихожей обернулась:
— Только помни, Алёша: когда тебе будет плохо, ты прибежишь к матери. А не к жене. Всегда так было, так и будет.
Дверь хлопнула. В автобусе Тамара всю дорогу смотрела в окно и думала о том, что Алексей обязательно позвонит вечером и попросит прощения. Как это бывало раньше. Или завтра позвонит. В крайнем случае — через пару дней.
Но прошла неделя, а звонка не было. Тамара сама не решалась набрать номер — гордость не позволяла. Пусть сын сам поймёт, что был неправ.
Через две недели она не выдержала и позвонила. Трубку взяла Ольга:
— Алло?
— Это я. Лизу можно?
— Тамара Ивановна, Лиза спит уже.
— В восемь вечера? Что за режим такой?
— Она сегодня уставшая была.
— Понятно. А завтра можно забрать её к себе на выходные?
Пауза. Слишком долгая пауза.
— Тамара Ивановна, у Лизы завтра планы. Она с подружкой в кино идёт.
— А в воскресенье?
— В воскресенье тоже заняты. Давайте позже договоримся, хорошо?
Тамара понимала: отговорки. Но что она могла сделать?
Ещё через неделю позвонила сама Лиза. Голосок был какой-то натянутый:
— Привет, бабуля.
— Лизонька! Золотце моё! Как дела? Когда ко мне приедешь?
— Не знаю... Мама сказала, что пока не получается.
— А что мама сказала про бабушку? Говорила что-нибудь?
— Ну... она сказала, что взрослые иногда ссорятся, но это не значит, что кто-то плохой.
Дипломатично. Очень дипломатично для десятилетнего ребёнка. Тамара почувствовала, что Лизу специально инструктировали, что говорить бабушке.
— Лизочка, а ты скучаешь по бабушке?
— Скучаю, — но в голосе не было прежней теплоты.
— Я тоже скучаю. Очень скучаю. Может, попросишь маму и папу, чтобы разрешили приехать?
— Хорошо, попрошу.
Но Лиза больше не перезванивала.
Тамара поняла: её выживают из семьи. Планомерно и безжалостно. Сначала ограничили визиты, потом свели общение к формальным телефонным разговорам, а теперь и внучку настроили против неё.
Вечерами она сидела одна в своей квартире и не понимала, где допустила ошибку. Она же хотела как лучше! Всегда хотела как лучше для своих родных.
Месяц одиночества заставил Тамару многое переосмыслить.
Она проводила дни, листая старые фотографии, и постепенно начинала видеть то, что раньше не замечала. На снимках с семейных праздников Ольга часто выглядела напряжённой, Алексей — усталым, а Лиза... Лиза иногда стояла в стороне, когда взрослые о чём-то спорили.
Тамара вспоминала свои слова, свои поступки. Как она критиковала Ольгины методы воспитания. Как настаивала на своём, даже когда видела, что все устали от споров. Как говорила Лизе, что мама её неправильно воспитывает.
Самое страшное воспоминание всплыло неожиданно: как она однажды сказала внучке, что если родители будут плохо себя вести, бабушка может не разрешить им общаться. Лиза тогда заплакала и спросила: "А меня заберут от мамы с папой?" Тамара тогда решила, что ребёнок просто капризничает.
Сейчас она понимала: девочка боялась. Боялась, что семья развалится из-за бабушкиных претензий.
В субботу утром Тамара собралась и поехала к сыну. На этот раз позвонила в дверь.
Открыл Алексей. Увидев мать, нахмурился:
— Мам? А ты звонила?
— Нет. Но мне нужно поговорить. С вами всеми.
Он неохотно пропустил её в квартиру. В гостиной на диване сидели Ольга и Лиза. Последняя Тамару увидела и сразу напряглась.
— Не бойся, золотце, — тихо сказала Тамара. — Бабушка не будет ругаться.
Она села в кресло напротив семьи и долго молчала, подбирая слова.
— Я поняла, что была неправа, — наконец сказала она. — Совсем неправа.
Алексей удивлённо поднял брови. Ольга настороженно ждала продолжения.
— Я боялась, — продолжила Тамара. — Боялась, что стану ненужной. Что забудете меня. И поэтому... поэтому пыталась всех контролировать. Думала, если буду полезной, незаменимой, то останусь важной частью вашей жизни.
— Мам...
— Дай мне договорить, Алёша. Олечка, прости меня. Я критиковала тебя, лезла в ваши дела, подрывала твой авторитет перед дочкой. Это непростительно. Ты хорошая мать, и я не имела права вмешиваться.
Ольга кивнула, но молчала.
— А тебе, Лизонька, я причинила больше всего вреда. Заставляла выбирать между бабушкой и родителями, пугала, что семья может развалиться. Прости меня, золотце.
Лиза встала и подошла к ней:
— Бабуль, а теперь мы не будем ругаться?
— Не будем. Обещаю.
— И ты не будешь говорить плохо про маму?
— Не буду. Никогда.
Тамара обняла внучку, чувствуя, как что-то тяжёлое отпускает её сердце.
— Мам, — сказал Алексей, — я рад, что ты это поняла. Но нам нужны правила.
— Какие правила?
— Звонить, прежде чем прийти. Не критиковать наши решения при Лизе. И вообще... дать нам возможность быть самостоятельной семьёй.
Тамара кивнула:
— Согласна. Только... можно я иногда буду забирать Лизу к себе? По выходным, например?
— Конечно, — неожиданно сказала Ольга. — Просто договаривайтесь заранее.
Они пили чай и осторожно разговаривали о простых вещах. Тамара больше не давала советов и не критиковала. Лиза постепенно расслабилась и даже рассказала бабушке о школе.
Уходя, Тамара остановилась в прихожей:
— Я очень вас люблю. Всех. И больше не хочу причинять вам боль.
Прошло полгода. Тамара научилась звонить перед визитами, не вмешиваться в воспитание внучки и уважать границы семьи. Было трудно, но она старалась. Отношения постепенно налаживались.
Тамара поняла главное: любить — не значит контролировать. А всегда нужно давать другим право.
Друзья, ставьте лайки и подписывайтесь на мой канал- впереди вас ждет много интересного!
Читайте также: