— Мам, я динозавра нарисовал! Смотри, какой огромный! — Федя гордо продемонстрировал Нике свое творение, пока она раскладывала продукты по пакетам на кассе супермаркета.
— Очень красиво, солнышко, — улыбнулась Ника, стараясь не показывать, как устала после рабочего дня в школе. — Полина, помоги, пожалуйста, сложить хлеб и молоко в отдельный пакет.
Девятилетняя дочка серьезно кивнула и принялась помогать, а Ника мысленно подсчитывала оставшиеся до зарплаты деньги. Четыре тысячи должно хватить, если экономить... Хорошо, что Юрины алименты пришли вовремя. Двенадцать тысяч на двоих детей — не ахти какая сумма, но все же подспорье.
Дети болтали о школе, пока Ника вела их домой. Маленькая двухкомнатная квартира встретила их привычным уютом.
— Мам, Марина Сергеевна задала нарисовать осень, — сказала Полина, расстегивая курточку. — Можно я акварельными красками буду?
— Конечно, только постели газетку на стол, — ответила Ника, включая чайник.
Телефон зазвонил, когда она помогала Феде с математикой.
— Ника, привет! — голос Николая моментально поднял ей настроение. — Как ваш день?
— Суетливо, как обычно, — ответила она, выходя в коридор, чтобы не мешать детям. — А ты как?
— Скучал, — в его голосе слышалась улыбка. — Слушай, у меня к тебе серьезный разговор. Завтра встретимся?
Сердце Ники забилось чаще. За те полгода, что они встречались, Николай стал для неё опорой и надеждой на новую жизнь. Тридцативосьмилетний инженер появился в её жизни случайно — помог заменить колесо, когда она застряла с детьми в дождь. С тех пор он терпеливо ухаживал, принимая не только её, но и детей.
— Конечно, — ответила Ника. — Ты что-то задумал?
— Это сюрприз, — загадочно произнес он. — Завтра в семь. Детей можно к твоей маме?
— Думаю, да, — Ника улыбнулась.
Когда она вернулась в комнату, Полина задумчиво изучала её.
— Мам, ты какая-то другая, когда с дядей Колей разговариваешь.
— Какая же? — удивилась Ника.
— Счастливая, — просто ответила девочка, возвращаясь к своим акварелям.
***
Николай встретил её у входа в торговый центр, загадочно улыбаясь.
— Куда мы идем? — спросила Ника, когда он взял её за руку.
— Сейчас увидишь, — ответил он, ведя её к бутику с верхней одеждой.
Когда Ника поняла, в какой магазин они зашли, она остановилась.
— Коля, это же самый дорогой меховой салон!
— Именно, — кивнул он. — Я хочу, чтобы ты выбрала себе шубу.
— Ты с ума сошел? — прошептала она. — Я не могу принять такой дорогой подарок!
— Можешь, — он развернул её к себе лицом. — Ника, я люблю тебя. И детей твоих люблю. Я хочу заботиться о вас.
Глаза Ники наполнились слезами.
— Ты и так много делаешь для нас.
— Это только начало, — загадочно произнес он. — Выбирай, что понравится.
Через час они вышли из магазина. Ника не могла поверить, что теперь владеет норковой шубой цвета горького шоколада. Николай настоял, чтобы она надела её прямо сейчас.
— Ты выглядишь потрясающе, — сказал он, когда они остановились перекусить в кафе торгового центра.
Ника все еще не могла поверить в происходящее. После развода с Юрой три года назад она еле сводила концы с концами. Зарплата учительницы и мизерные алименты — вот и все её доходы. А тут такой подарок!
— Коля, я не знаю, что сказать...
— Скажи «да», — перебил он, доставая из кармана бархатную коробочку.
Ника замерла. Николай открыл коробочку, демонстрируя скромное, но элегантное кольцо с маленьким бриллиантом.
— Ты выйдешь за меня?
Слезы хлынули из глаз Ники.
— Да, — прошептала она. — Конечно, да!
***
В воскресенье они решили отпраздновать помолвку и отправились всей семьей в большой торговый центр — поесть мороженого и выбрать детям новую зимнюю одежду. Ника надела новую шубу, все еще не веря своему счастью.
— Мама, ты такая красивая! — восхищенно сказала Полина, когда они вошли в торговый центр.
— Спасибо, милая, — Ника погладила дочь по голове.
Они как раз стояли возле витрины детского магазина, обсуждая, какую куртку выбрать Феде, когда Ника почувствовала на себе чей-то взгляд. Обернувшись, она увидела Веру Александровну — бывшую свекровь.
Полные губы женщины сжались в тонкую линию, а глаза сузились, оценивающе оглядывая Нику с ног до головы. Особенно долго её взгляд задержался на новой шубе. Не поздоровавшись даже с внуками, Вера Александровна резко развернулась и зашагала прочь.
— Бабушка нас не любит? — тихо спросил Федя, провожая взглядом удаляющуюся фигуру.
— Что ты, конечно любит, — поспешила заверить его Ника. — Просто она очень занята.
Николай положил руку ей на плечо.
— Не обращай внимания. Пойдемте выбирать куртку.
Ника кивнула, но неприятный осадок остался. С Верой Александровной всегда были сложные отношения, особенно после развода. Бывшая свекровь считала, что это Ника виновата в расставании с Юрой, хотя на самом деле именно он ушел из семьи, сказав, что «разлюбил и устал от ответственности».
Остаток дня прошел замечательно, и Ника почти забыла о неприятной встрече. Но на следующее утро, когда она собирала детей в школу, раздался телефонный звонок.
***
— Я знаю, что ты на Юрины алименты шубы себе покупаешь! — визжала по телефону бывшая свекровь. — А дети у тебя, небось, голодные ходят!
Ника отодвинула телефон от уха, настолько пронзительным был голос Веры Александровны.
— Доброе утро, Вера Александровна, — спокойно ответила Ника, хотя сердце заколотилось от возмущения. — Что случилось?
— Не притворяйся! Я видела тебя вчера в торговом центре! В норковой шубе! Да такая шуба стоит как минимум сто пятьдесят тысяч! А то и все двести! А Юрочка тебе по двенадцать тысяч на детей платит! Ты на эти деньги шикуешь, а детей чем кормишь?
Ника глубоко вдохнула, стараясь сдержать рвущиеся наружу слова. Полина и Федя уже стояли рядом, с тревогой глядя на маму.
— Вера Александровна, вы преувеличиваете...
— Ничего я не преувеличиваю! — не унималась свекровь. — Моему сыну приходится работать день и ночь, чтобы платить тебе алименты, а ты на эти деньги шубы покупаешь!
Ника почувствовала, как внутри закипает раздражение. Три года она тянула детей практически одна, три года выслушивала упреки от этой женщины, которая ни разу не поинтересовалась, как живут её внуки.
— Конечно! — язвительно ответила Ника. — На двенадцать тысяч в месяц не только шубы покупаю, но и бриллианты, золото, да еще и на Мальдивы летаю! А как вы думали? Такие деньжищи — конечно, шикую!
В трубке на секунду воцарилась тишина, а затем Вера Александровна ахнула.
— Я так и знала! А Юрочка говорил, что ты живешь скромно! Вот он узнает, как ты на его деньги развлекаешься!
И она бросила трубку.
Ника посмотрела на телефон, не веря своим ушам. Неужели Вера Александровна не поняла её сарказма?
— Мама, что случилось? — испуганно спросила Полина. — Почему бабушка кричала?
— Ничего страшного, — Ника постаралась улыбнуться. — Просто бабушка немного нервничает. Давайте завтракать, а то в школу опоздаем.
Весь день Ника не могла выбросить из головы этот разговор. Неужели свекровь действительно поверила, что на двенадцать тысяч рублей можно купить норковую шубу? Это же абсурд!
Вечером, когда дети уже спали, позвонил Юра.
— Привет, — его голос звучал напряженно. — Ты не занята?
— Нет, — ответила Ника, внутренне готовясь к неприятному разговору.
— Тут мама мне интересные вещи рассказывает, — начал Юра. — Говорит, ты на алименты шубу норковую купила. И на Мальдивы собираешься.
Ника не выдержала и расхохоталась.
— И ты в это поверил? Юра, ты же не глупый человек! Неужели ты думаешь, что на двенадцать тысяч рублей в месяц можно купить норковую шубу?
— Ну, мало ли, — в его голосе слышалось замешательство. — Может, ты кредит взяла...
— Кредит? С моей зарплатой учителя? — Ника покачала головой, хотя он и не мог этого видеть. — Юра, включи логику. Двенадцать тысяч — это деньги, которые едва покрывают расходы на еду для детей. Не говоря уже о коммуналке, одежде, учебниках, кружках...
— А мама говорит, что своими глазами видела тебя в дорогой шубе, — упрямо продолжал Юра. — И что ты ей сама сказала про Мальдивы.
Ника вздохнула.
— Я ответила ей саркастически, потому что устала от постоянных обвинений. А шубу мне подарил Николай. Мы помолвлены, кстати.
В трубке повисла тишина.
— Вот как, — наконец произнес Юра. — Поздравляю. Кто он?
— Инженер. Хороший человек, — Ника не стала вдаваться в подробности. — Передай своей маме, что не стоит распространять сплетни. Особенно такие нелепые.
— Ладно, — неохотно согласился Юра. — Извини за беспокойство.
Но на этом история не закончилась. На следующий день Нике позвонила коллега по школе, Ольга.
— Ника, ты что, выиграла в лотерею? — спросила она без предисловий.
— Что? Нет, конечно. А что случилось?
— Да тут мамаша одного ученика всем рассказывает, что ты на алименты бывшего мужа шикуешь, на Мальдивы летаешь и в норковых шубах ходишь, — объяснила Ольга. — Говорит, что ей бывшая свекровь твоя рассказала.
Ника закрыла глаза и сосчитала до десяти.
— Ольга, это полная чушь. У меня действительно есть новая шуба, но её подарил мой жених. А насчет Мальдивов — это был сарказм, который свекровь приняла за чистую монету.
— Я так и подумала, — рассмеялась Ольга. — Но ты учти, что слухи уже поползли. Мало ли что еще наговорят.
***
Прошла неделя, и ситуация только ухудшилась. Вера Александровна, похоже, обзвонила всех общих знакомых, родственников и даже родителей учеников. История обрастала все новыми подробностями: теперь Ника якобы ездила на дорогой машине, носила золотые украшения и обманом вытягивала деньги из бедного Юры.
В пятницу вечером, когда Ника возвращалась с детьми из школы, у подъезда её ждал Юра. Он выглядел хмурым и решительным.
— Нам надо поговорить, — сказал он, даже не поздоровавшись.
— Привет, папа! — обрадовался Федя, бросаясь к отцу.
— Здравствуй, сынок, — Юра машинально обнял мальчика, но глаза его были устремлены на Нику. — Полина, привет.
— Привет, — сдержанно ответила девочка. В свои девять лет она уже хорошо понимала, что отношения между родителями непростые.
— Дети, идите домой, — сказала Ника, отдавая Полине ключи. — Я сейчас приду.
Когда дети скрылись в подъезде, она повернулась к бывшему мужу.
— Что случилось, Юра?
— Ты издеваешься? — он сжал кулаки. — Весь город уже гудит о том, как моя бывшая жена транжирит алименты на роскошь!
— И ты веришь в эту чушь? — Ника устало посмотрела на него. — Юра, ты же прекрасно знаешь, что на двенадцать тысяч рублей невозможно купить даже приличное пальто, не говоря уже о норковой шубе.
— А может, ты просто скрываешь свои доходы? — прищурился он. — Живешь в роскоши, а детей держишь впроголодь?
— Что? — Ника задохнулась от возмущения. — Да как ты можешь такое говорить? Дети всегда на первом месте! Я экономлю на себе, чтобы им хватало на все необходимое!
— А шуба? А Мальдивы? — не унимался Юра.
— Я же объяснила тебе про шубу! — Ника повысила голос. — Её подарил Николай! А про Мальдивы я сказала твоей маме саркастически, потому что устала от её постоянных нападок!
— А мне сказали, что ты кичишься своим богатством перед другими матерями в школе, — продолжал Юра. — Говоришь, что бывший муж обеспечивает тебя, а ты можешь не работать!
— Что?! — Ника не верила своим ушам. — Кто тебе такое сказал?
— Неважно, — отрезал Юра. — Важно то, что ты используешь алименты не по назначению. Я хочу знать, на что конкретно ты тратишь мои деньги.
— На еду для твоих детей! — воскликнула Ника. — На тетради, карандаши, новую одежду, когда они вырастают из старой! На лекарства, когда они болеют! На репетиторов, потому что в школе не все успевают объяснить! На что еще можно потратить эти жалкие двенадцать тысяч?
— Я подаю заявление на изменение порядка опеки, — вдруг заявил Юра. — Раз ты такая расточительная, может, детям будет лучше со мной?
Ника почувствовала, как земля уходит из-под ног.
— Ты... что? Юра, ты с ума сошел? Из-за каких-то нелепых слухов ты готов забрать детей у матери?
— Это не слухи, если о них говорит весь город! — огрызнулся он. — Где-то же дым, раз такой огонь!
— Единственный источник этого дыма — твоя мать, которая раздула из мухи слона! — Ника едва сдерживала слезы. — Юра, опомнись! Дети не игрушки, которых можно передавать туда-сюда! Ты хоть понимаешь, как это их травмирует?
Юра немного смутился, но быстро взял себя в руки.
— Я просто хочу быть уверен, что мои дети получают все необходимое. И что деньги, которые я так тяжело зарабатываю, идут именно на них.
— Если ты так беспокоишься о благополучии детей, почему бы тебе не увеличить алименты? — прямо спросила Ника. — Двенадцать тысяч на двоих детей — это очень мало, Юра. Ты сам прекрасно знаешь, сколько стоят хорошие зимние ботинки или куртка.
Юра отвел взгляд.
— У меня тоже расходы... Светлана... мы планируем завести своих детей...
— Понятно, — горько усмехнулась Ника. — Значит, на новую семью деньги есть, а на Федю и Полину — нет. Отличный отец, ничего не скажешь.
— Не смей меня попрекать! — вспыхнул Юра. — Я плачу алименты каждый месяц, в отличие от многих других!
— Да, целых двенадцать тысяч! Настоящий подвиг! — Ника не сдержала сарказма. — Юра, если ты действительно хочешь добра своим детям, оставь эти глупости с опекой и просто начни больше участвовать в их жизни. Забирай на выходные, води в кино, помогай с уроками. Это будет гораздо полезнее, чем распространять нелепые сплетни.
Юра молчал, и Ника поняла, что разговор окончен.
— Мне нужно идти к детям, — сказала она. — Подумай над моими словами, пожалуйста.
Поднимаясь по лестнице, Ника с трудом сдерживала слезы. Как могла обычная шуба вызвать такую бурю? И что будет дальше?
***
Следующий удар пришел, откуда не ждали. На родительском собрании одна из матерей, Елена Викторовна, внезапно подняла руку и спросила:
— Вероника Андреевна, а правда, что вы используете алименты от бывшего мужа на покупку роскошных вещей, а не на нужды детей?
В классе повисла тишина. Ника застыла, не в силах поверить, что этот абсурд добрался до её рабочего места.
— Что, простите? — она пыталась сохранить профессиональный тон, хотя щеки горели от унижения.
— Ну, просто ходят слухи, — продолжала женщина с явным удовольствием, — что вы хвастаетесь дорогими подарками от бывшего мужа. Норковая шуба, путешествия... А дети при этом ходят в обычной одежде.
— Елена Викторовна, — ледяным тоном ответила Ника, — моя личная жизнь не имеет отношения к учебному процессу. Но раз уж вы подняли этот вопрос, спешу заверить всех присутствующих, что эти слухи абсолютно беспочвенны.
— А моя племянница видела вас в торговом центре в дорогой шубе, — не унималась женщина. — И вы рассказывали кому-то по телефону про отдых на Мальдивах.
Ника глубоко вдохнула, пытаясь сохранить самообладание.
— Уважаемые родители, я понимаю ваше беспокойство. Но я профессиональный педагог и всегда ставлю интересы детей на первое место — как своих собственных, так и ваших. Что касается моей частной жизни... Да, у меня действительно есть новая шуба. Это подарок от моего жениха, а не покупка на алименты. И никаких Мальдивов не было и нет — это была шутка, которую некоторые восприняли буквально.
— А моя свекровь говорит, что вы каждый месяц покупаете золотые украшения, — подала голос другая мать.
Ника почувствовала, как внутри все закипает.
— Это неправда, — твердо сказала она. — И я прошу вас прекратить распространять эти нелепые слухи. Это вредит не только мне, но и атмосфере в классе.
— Могу подтвердить, что шуба была подарком, — вдруг раздался голос от двери. Там стояла Марина, подруга Ники и консультант в том самом меховом магазине. — Я работаю в салоне «Меховой стиль» и лично присутствовала, когда жених Вероники Андреевны делал ей этот подарок. И могу показать чек, где ясно видно, кто оплатил покупку.
Елена Викторовна смутилась, а остальные родители зашептались.
— Более того, — продолжала Марина, входя в класс, — я считаю крайне неприличным обсуждать финансовое положение учителя на родительском собрании. Вероника Андреевна — прекрасный педагог, и то, какие у неё личные отношения или какие подарки ей дарят — это её частное дело.
— Спасибо, Марина, — тихо сказала Ника. — А теперь, уважаемые родители, предлагаю вернуться к вопросам учебного процесса. У нас осталось обсудить подготовку к новогоднему празднику.
После собрания Марина обняла подругу.
— Не принимай близко к сердцу. Людям всегда нужны сплетни.
— Это уже не просто сплетни, — горько ответила Ника. — Юра грозится подать на изменение порядка опеки. Говорит, что я растрачиваю алименты не по назначению.
— Что? — Марина округлила глаза. — Да он в своем уме? Двенадцать тысяч — это же копейки на двоих детей!
— Вот и я о том же, — вздохнула Ника. — Но Вера Александровна всех убедила, что я живу в роскоши за счет бедного Юрочки.
— Так, этому нужно положить конец, — решительно сказала Марина. — Нужно организовать встречу и расставить все точки над «и». Я поговорю с Николаем.
Той же ночью Ника рассказала обо всем Николаю. Он выслушал её, нахмурившись, а потом твердо сказал:
— Завтра я поеду к Юре на работу. Нужно прояснить ситуацию раз и навсегда.
— Ты уверен? — обеспокоенно спросила Ника. — Не хочу, чтобы ты ввязывался в эти разборки.
— Я уже ввязался, — мягко улыбнулся он. — В тот момент, когда решил, что хочу быть с тобой и детьми. Мы семья, Ника. А в семье проблемы решают вместе.
На следующий день Николай действительно появился в офисе транспортной компании, где работал Юра.
— Мне нужно поговорить с Юрием Сергеевичем, — сказал он секретарю. — По личному вопросу.
Когда Юра вышел в приемную и увидел Николая, его лицо напряглось.
— Чем обязан? — холодно спросил он.
— Разговор есть, — спокойно ответил Николай. — Насчет твоих детей и Ники.
Они вышли на улицу. Юра нервно поправлял галстук, пока Николай спокойно доставал из внутреннего кармана пиджака какие-то бумаги.
— Вот чек на покупку шубы, — сказал он, протягивая лист Юре. — Как видишь, оплачена она с моей карты. Вот распечатка расходов Ники за последние три месяца — продукты, коммунальные платежи, одежда для детей, лекарства, репетиторы. А вот справка о её зарплате в школе.
Юра нехотя взял бумаги и пробежал по ним глазами.
— И что ты хочешь этим сказать? — буркнул он.
— Хочу сказать, что твоя мать распространяет ложь, — твердо ответил Николай. — И эта ложь наносит реальный вред не только репутации Ники, но и благополучию твоих детей. Ты угрожаешь отобрать детей у матери на основании нелепых слухов, — продолжил Николай, глядя Юре прямо в глаза. — Ты хоть понимаешь, какую травму им это нанесет?
Юра отвел взгляд, перебирая бумаги.
— Послушай, — его голос стал менее уверенным, — я просто хочу убедиться, что с детьми все в порядке.
— Если бы ты действительно этого хотел, — Николай говорил спокойно, но твердо, — ты бы регулярно навещал их, интересовался их жизнью, помогал не только деньгами, но и своим временем и вниманием. И, кстати, платил бы алименты, соответствующие реальным потребностям детей.
— Я плачу сколько могу, — огрызнулся Юра.
— Правда? — Николай достал еще один лист. — Вот сведения о средней зарплате в твоей компании на твоей должности. Ты платишь минимум, который можно было назначить по закону. Двенадцать тысяч на двоих детей — это даже на еду едва хватает, не говоря уже об одежде, развлечениях, образовании.
Юра молчал, явно чувствуя себя неловко.
— Я не хочу ссориться, — продолжил Николай примирительно. — Я хочу предложить решение, которое будет лучшим для всех, особенно для Феди и Полины. Давай организуем встречу — ты, Ника, твои родители и я. Разберемся во всем раз и навсегда.
После долгой паузы Юра кивнул.
— Хорошо. Только... давай без скандалов.
— Именно этого я и хочу, — улыбнулся Николай.
***
Встреча была назначена на субботу в небольшом кафе. Ника нервничала — она не видела Ивана Петровича, отца Юры, уже больше года, хотя когда-то у них были теплые отношения. В отличие от своей жены, он всегда относился к Нике с уважением.
Николай крепко сжимал её руку, когда они входили в кафе. Юра и его родители уже сидели за столиком в углу. Вера Александровна выглядела напряженной, а Иван Петрович — скорее усталым.
— Здравствуйте, — Ника первой нарушила неловкое молчание.
— Добрый день, — ответил Иван Петрович, поднимаясь, чтобы пожать руку Николаю. — Вы, должно быть, Николай. Наслышан о вас.
— Надеюсь, не только плохое, — улыбнулся тот.
Вера Александровна фыркнула, но промолчала.
Когда все сели, Николай достал папку с документами.
— Я предлагаю начать с фактов, — сказал он. — Без эмоций и обвинений.
Он разложил на столе бумаги — те же, что показывал Юре, плюс дополнительные квитанции об оплате кружков для детей, счета за репетиторов, чеки из магазинов одежды.
— Вот реальное положение дел, — сказал Николай. — Ника получает зарплату учителя — 28 тысяч рублей в месяц. Юра платит алименты — 12 тысяч. Итого: 40 тысяч рублей в месяц на троих.
Он показал расходы — квартплата, продукты, одежда, учеба, лекарства.
— Как видите, тут не только на шубу — на новые сапоги едва хватает, — заключил он.
Вера Александровна поджала губы.
— А она сама мне хвасталась, что на алименты бриллианты покупает и на Мальдивы летает!
— Вера Александровна, — терпеливо ответила Ника, — это был сарказм. Я была раздражена вашими постоянными обвинениями и ответила не подумав. Неужели вы действительно верите, что на двенадцать тысяч рублей можно купить бриллианты?
— Ей эту шубу подарил я, — подтвердил Николай, показывая чек. — И кольцо тоже. Мы помолвлены.
Иван Петрович внимательно изучал документы.
— Вера, — наконец сказал он, — похоже, ты была неправа. Видишь эти расходы? Тут нет ни одной лишней копейки. Все на самое необходимое.
— Не может быть! — упрямилась Вера Александровна. — А как же её хвастовство?
— Мама, — неожиданно вмешался Юра, — хватит. Я видел доказательства. Ника не тратила мои алименты на роскошь. Она едва сводит концы с концами, чтобы обеспечить детей всем необходимым.
Вера Александровна ошеломленно молчала.
— Более того, — продолжил Юра, не глядя на мать, — я понял, что платил недостаточно. И... я извиняюсь за то, что угрожал изменить порядок опеки. Это было необдуманно.
Ника с удивлением посмотрела на бывшего мужа. Это было совсем не похоже на Юру — признавать свои ошибки.
— Спасибо, — тихо сказала она.
— Я хочу предложить новые условия, — сказал Юра, доставая из кармана сложенный лист. — Я буду платить тридцать тысяч рублей алиментов ежемесячно. И буду забирать детей каждые выходные, если они, конечно, захотят.
Ника не могла поверить своим ушам.
— Юра, это очень щедро.
— Это справедливо, — поправил он. — Я их отец. И должен заботиться о них не только материально.
Иван Петрович одобрительно кивнул.
— Правильное решение, сынок.
Вера Александровна выглядела растерянной.
— Но... но как же... — она запнулась, не зная, что сказать.
— Вера, — мягко сказал Иван Петрович, — тебе не кажется, что ты должна извиниться перед Никой? Ты распространяла о ней ложные слухи, которые могли навредить её репутации.
Вера Александровна упрямо смотрела в стол.
— Я просто хотела защитить сына...
— От чего защитить? — спросил Иван Петрович. — От необходимости заботиться о собственных детях?
— Вера Александровна, — мягко сказала Ника, — я понимаю, что вы беспокоитесь о Юре. Это естественно для матери. Но Федя и Полина — ваши внуки. Неужели вы не хотите, чтобы они росли в доброй атмосфере, без ссор и обид?
Вера Александровна подняла глаза на Нику. В них больше не было злости, только усталость и что-то похожее на раскаяние.
— Я погорячилась, — наконец произнесла она. — Эта шуба... она выглядит очень дорогой.
— Она и есть дорогая, — улыбнулся Николай. — Но я могу себе это позволить. И хочу, чтобы Ника и дети ни в чем не нуждались.
— Вы любите её? — внезапно спросила Вера Александровна.
— Очень, — просто ответил Николай. — И детей тоже.
— Тогда... — Вера Александровна глубоко вздохнула, — я прошу прощения, Ника. За слухи и... за все остальное.
Ника почувствовала, как внутри разливается тепло. Она не ожидала такого поворота.
— Я принимаю ваши извинения, — искренне сказала она. — И предлагаю начать с чистого листа.
***
Прошло три месяца. Ника и Николай сыграли скромную свадьбу, на которой присутствовали самые близкие друзья и родственники, включая Юру с новой девушкой и его родителей.
Юра, верный своему слову, каждую пятницу забирал детей на выходные. Вначале Федя и Полина возвращались немного напряженными — они отвыкли от отца за те годы, когда он практически не участвовал в их жизни. Но постепенно отношения наладились. Юра водил их в парки, музеи, кино, помогал с домашними заданиями. Его новая девушка, Светлана, тоже старалась подружиться с детьми.
Ника с удивлением обнаружила, что больше не испытывает обиды на бывшего мужа. Наоборот, она была благодарна ему за то, что он наконец-то стал настоящим отцом для Феди и Полины.
Отношения с Верой Александровной тоже изменились. Однажды она позвонила Нике и неловко пригласила детей на выходные. Ника согласилась, хотя и волновалась — свекровь не общалась с внуками почти три года. Но вечером Федя и Полина вернулись домой счастливые, с пакетами новых игрушек и одежды.
— Бабушка сказала, что очень скучала по нам, — сообщил Федя, разворачивая новый конструктор. — И что теперь будет чаще нас приглашать.
— Она сделала нам пирожки с яблоками, — добавила Полина. — И рассказывала, как папа был маленьким.
Ника обменялась взглядами с Николаем. Тот понимающе улыбнулся.
В субботу на девятый день рождения Полины собралась вся семья — Ника с Николаем, Юра со Светланой, Вера Александровна и Иван Петрович, бабушка и дедушка со стороны Ники. Впервые за много лет не было неловкости и напряжения.
Когда Полина задувала свечи на торте, Вера Александровна шепнула Нике:
— Я рада, что у вас всё хорошо. Николай — достойный человек.
— Спасибо, — так же тихо ответила Ника. — Я очень счастлива.
— И, — Вера Александровна замялась, — я хотела спросить... Можно я иногда буду забирать детей к себе? Я столько времени упустила...
— Конечно, — улыбнулась Ника. — Они будут рады. Они любят вас, несмотря ни на что.
Вера Александровна быстро смахнула слезу.
— Спасибо. И еще... я хотела подарить Полине вот это, — она достала из сумочки маленькую бархатную коробочку. Внутри оказались золотые сережки с крошечными рубинами. — Это мои. Мне их подарила моя бабушка, когда мне было девять. Теперь я хочу, чтобы они были у Полины.
Ника растрогалась.
— Это прекрасный подарок. Полина будет беречь их.
Когда Вера Александровна отошла к внучке, рядом с Никой появилась Марина.
— Ну надо же, — усмехнулась она, кивая в сторону свекрови, — кажется, лед растаял.
— Да, представляешь, — Ника не могла сдержать улыбку. — А ведь все началось с той злополучной шубы.
— Кстати о шубах, — хихикнула Марина. — Представляешь, что было бы, если бы Николай подарил тебе машину?
Они обе рассмеялись, и Ника вдруг поняла, что впервые за долгое время чувствует себя по-настоящему счастливой. У неё была работа, которую она любила, заботливый муж, прекрасные дети и — кто бы мог подумать — налаживающиеся отношения с бывшей свекровью.
— Мам, можно мы с папой и бабушкой на следующей неделе в аквапарк поедем? — спросил подбежавший Федя.
— Конечно, солнышко, — Ника погладила сына по голове. — Если хочешь, конечно.
— Ура! — Федя подпрыгнул от радости и побежал сообщать новость отцу и бабушке.
Николай обнял Нику за плечи.
— Все хорошо? — спросил он.
— Лучше не бывает, — ответила она, глядя на Полину, которая с восторгом примеряла новые сережки, на Федю, взахлеб рассказывающего что-то Юре, на Веру Александровну, впервые за много лет выглядевшую по-настоящему счастливой. — Кто бы мог подумать, что обычная шуба может изменить столько жизней?
— Не шуба, — мягко поправил Николай. — А любовь и понимание. И немного здравого смысла.
Ника улыбнулась и прижалась к мужу. Он был прав. Не шуба изменила их жизни, а способность увидеть правду за пеленой обид и недопонимания. И теперь, когда эта пелена спала, впереди их ждало много счастливых дней — всю большую, немного необычную, но по-настоящему любящую семью.