Летом 1807 года судьба Северной Европы решалась не на берегах Балтики, а на водной глади реки Неман, где на искусно сооружённом плоту встретились два императора — Наполеон и Александр I. Пока они обменивались любезностями и делили сферы влияния, где-то, как бы между делом, была решена и участь Швеции. Её король, Густав IV Адольф, был фигурой по-своему примечательной. Одержимый почти мистической ненавистью к Наполеону, которого он считал не иначе как библейским Зверем из Апокалипсиса, он втянул свою страну в антифранцузскую коалицию, не имея для этого ни ресурсов, ни реальных союзников на континенте. По мощам и елей, как говорится, и вот, в Тильзите его судьбу решили без него. Бонапарт не имел намерения проявлять великодушие, а Александр — упускать выгоду. Секретные статьи договора обязывали Россию заставить шведов присоединиться к континентальной блокаде Англии — экономической удавке, наброшенной Наполеоном на шею своего главного врага. Если Стокгольм откажется, Россия должна была прин
Публикация доступна с подпиской
Преданный читатель