В детстве я был страшным привередой. Сейчас, наверное, Эля подумала «Не только в детстве!», но рассказ не об этом. Я очень многое не любил и едой в детском саду и школе, конечно, по большей части брезговал. И, конечно, это привело к куче идиотских историй.
Учитывая, что это была середина 90х, кормили в детском саду, конечно, чем придется, но, честно, чего-то совсем ужасного не было. Потихоньку привыкал, и стали появляться даже любимые блюда. Например, булочки были вполне приличные. Самый топ – куриный бульон с сухариками. Даже добавки просил. Ну, а однажды, на Масленицу, нам вообще выдали деликатес – сосиски с пюре! Ммм, вкуснятина!
Были и антигерои. И все они выпадали на полдник. Это вообще была всегда лотерея, потому что на полдник могли выпасть как вкусные булочки или, скажем, очень приличная запеканка, так и два злейших врага – омлет (с горошком) и молоко с пенкой. И вот, в тихий час лежишь, и прислушиваешься к запахам с кухни: омлет или булочка?
Собственно, к истории.
Меня приводили обычно уже к концу завтрака и сытым, поэтому мне доставались только обед и полдник. Но однажды случился форс-мажор, и я оказался на месте уже к завтраку. Разумеется, сердобольные нянечки тут же стали уговаривать меня что-нибудь скушать. Честно говоря, не помню, был ли я действительно сыт (скорее всего точно не голодный), но перед нянечками я занял твердую оборонительную позицию: «Спасибо, я сыт, и вообще, я такое не кушаю». Ведь завтрак – это еще и неизвестность. Вдруг, там вообще одни омлеты и молоко с пенкой? Уловив страх перед неизвестностью, нянечки перешли в уверенное наступление – стали перечислять возможные опции: «Ну, может кашу? А, смотри, бутерброды есть. Точно не хочешь?» Не то, чтобы меню было длинным, но скоро стали появляться опции вполне съедобные и даже привлекательные. Скажем, свежий огурчик или печенька. Но детский мозг решил, что надо стойко держаться легенды, а то решат, что обманываю. «Я сыт».
Потом началась школа, и одной из первых проблем было то, что еда в столовой была бесплатной, и нас после второго урока организованно вели питаться. Каждый год 1го сентября после линейки я первым поднимал руку и тут же спрашивал: «А питание бесплатное?!». Учителя сначала переживали, что, видимо, ребенок голодает, раз первым делом об этом спрашивает, а потом удивлялись, когда на ответ «Да, Саша, все бесплатно!», я садился на место с нескрываемым разочарованием. Правда, довольно быстро нашлось решение: если что-то вкусное, можно и покушать, а невкусное – пошевели ложкой, чтобы было видно, как будто поел. Учительницу такой перфоманс как правило устраивал, но было исключение – продленка. Там с нами была особо строгая учительница, которая следила, чтобы каждый обязательно поел, а не только ложкой поваландался. А тут еще и появился самый страшный враг – молочный суп с клецками! Если другие блюда можно было иногда уговорить съесть других ребят, то этот кулинарный шедевр никто есть не хотел.
Решение проблемы нашлось нескоро, но зато – надежное! У меня начался какой-то очередной диатез, и я сказал, что у меня теперь супер строгая диета. Это было, конечно, полуправдой. Диета правда была, но она касалась как раз всего того, что мне нравилось, а вот столовская еда была разрешена. Но разве же кто-то будет проверять? И план работал как швейцарские часы. Первое время меня вообще на время обеда оставляли в классе с игрушками. Одного или с приятелем. Ну супер же! Потом, правда, все-таки учительница стала водить меня со всеми в столовую, но есть уже не заставляла. Ну, не беда.
И вот, в один из таких дней, вдруг, что-то заставило учительницу все-таки пойти в контратаку. Показав мне стандартный обед и, услышав, что доктор мне именно это и запретил, она пошла уже в платный буфет и стала предлагать мне опции из него. Я, как и в детском саду перед завтраком, стойко держался, но… в какой-то момент я подумал: «Если она продолжит так дальше, то получится, что мне вообще никакие продукты нельзя. Тогда она поймет, что я обманываю. Надо выбрать что-то более-менее вкусное и согласиться». В итоге тем единственным продуктом, который «доктор разрешил» оказался бутерброд с колбасой твердого копчения.
Думаю, что она тогда все поняла, но благородно решила ограничиться победой в единичном сражении, а не во всей войне. Так что дальше меня есть не заставляли, но и бутербродов больше не давали.