Телефон выскользнул из рук Эдика, когда Андрей закончил говорить. Слова друга, как острые осколки стекла, впились в сознание, разрушая представление о собственной жизни, которое он строил пять лет.
Воздух в родительской квартире, где они с Лизой жили последние три года, вдруг стал густым и тяжелым.
— Слушай, я думал, ты знаешь, — голос Андрея звучал растерянно. — Я был на её новоселье, когда она получила ключи от квартиры. Познакомил вас месяц спустя... Она никогда не упоминала об этом? Погоди, так ты реально не в курсе был?
Эдик не ответил. Где-то в глубине сознания мелькнула мысль, что нужно поблагодарить друга за звонок, но губы не слушались. За окном сентябрьский ветер раскачивал ветви тополя во дворе. Еще утром дерево казалось крепким и надежным, а сейчас выглядело жалким — с потрепанной кроной и оголенными ветками.
— Ты там? — встревожился Андрей. — Извини, если сказал что-то не то. Я просто спросил, когда вы уже переедете из родительской в её квартиру. А то пять лет женаты, а всё по чужим углам...
— Перезвоню, — выдавил из себя Эдик и нажал отбой.
Воспоминания хлынули потоком. В памяти всплыли обрывки фраз, брошенных Лизой за годы совместной жизни:
— Мне надоело, что мы живем с твоими родителями! Неужели мы не можем найти хоть какой-то вариант?
— Нам пора иметь свое жилье, а мы ютимся у твоих родителей!
Эдик покачал головой, пытаясь собрать мысли. Эти слова вдруг обрели новый смысл. Все эти годы она говорила о жилье так, будто проблема только в его неспособности обеспечить их собственной крышей над головой. Ни разу не намекнула, что у нее есть выход из ситуации.
Ноги сами понесли его к комоду, где хранились документы. Свидетельство о браке, страховые полисы, предварительные расчеты по ипотеке, которую они планировали взять в следующем году... Ничего о квартире Лизы. Впрочем, неудивительно — если она скрывала недвижимость все эти годы, документы явно хранились в другом месте.
В месте, где она бывала без него.
Лиза опаздывала. Как обычно, по четвергам. "Задерживаюсь на работе, проблемы с новым оборудованием", — гласило сообщение, пришедшее полчаса назад. Ее должность специалиста по медицинскому программному обеспечению в небольшой частной медицинской клинике всегда служила отличным прикрытием для вечерних исчезновений. Технические нюансы Эдик понимал слабо и никогда не лез с расспросами.
Теперь в его мыслях крутилось только одно: квартира. Как она могла скрывать это пять лет? ПЯТЬ ЛЕТ! Пока они теснились в небольшой комнате родительской двушки, пока он экономил на всем, откладывая на первый взнос по ипотеке, пока они спорили до хрипоты из-за нехватки личного пространства — у нее была своя квартира.
Он набрал номер Лизы. Гудки. Один, второй, третий... Сбросила. Через минуту пришло сообщение: "Не могу говорить, совещание с руководством. Буду в девять".
Эдик посмотрел на часы — 18:43. Слишком много времени, чтобы просто сидеть и ждать. Раньше он никогда не следил за женой, доверие было фундаментом их отношений. По крайней мере, он так думал.
Эдик посмотрел на часы — 18:43. Он снова набрал Андрея. — Слушай, а ты помнишь адрес её квартиры? — спросил он, стараясь говорить спокойно. — Жилой комплекс "Солнце", корпус 4, квартира где-то на девятом этаже. А что? — Потом объясню, — ответил Эдик и отключился.
Слишком много совпадений. Четверг, вечер, "совещание"... Что если она именно там? Раньше он никогда не следил за женой, доверие было фундаментом их отношений. По крайней мере, он так думал.
Решение пришло мгновенно. Он выпрямился, сделал глубокий вдох и мысленно собрался. Внутренние весы качнулись — замешательство уступило место решимости узнать правду, какой бы неприятной она ни оказалась. Эдик накинул куртку — сентябрьская погода в этом году была непредсказуемой, с резкими перепадами температуры — и запомнил адрес.
Жилой комплекс "Солнце" оказался типичной новостройкой — десять многоэтажек, расположенных буквой "П". Симпатичные подъезды, детские площадки во дворе, свежий асфальт. Эдик нервно озирался по сторонам, не зная, что делать дальше. В одной из этих сотен квартир могла находиться его жена. Но в какой именно?
Телефон в кармане завибрировал. Звонил Андрей.
— Нашел? — спросил он без предисловий.
— Что именно? — Эдик старался говорить спокойно, но голос дрожал.
— Ну, квартиру.
— Скажи, где точно находится её квартира?
В трубке повисла тишина.
— Вы что, серьезно поругались? — в голосе Андрея слышалось беспокойство. — Я не хочу влезать...
— Просто скажи конкретный адрес! — произнес Эдик твердым голосом, и несколько прохожих обернулись на него.
— Ладно-ладно, успокойся. Не помню точно. Кажется, 157 или 159. На девятом этаже точно.
Дрожащими пальцами Эдик набрал сообщение жене: "Где ты сейчас?"
Ответ пришел мгновенно: "Все еще на совещании. Скоро буду".
Он подошел к четвертому корпусу и вошел в подъезд вместе с молодой мамой, катившей коляску. Лифт медленно поднимался, словно нарочно затягивая момент истины. Первый... третий... шестой... каждая цифра на электронном табло приближала его к разгадке тайны, которую жена хранила пять лет.
На девятом этаже он вышел в длинный коридор с однотипными дверями. 151... 153... 155... 157. Он замер перед дверью, прислушиваясь. Тишина. Может, он ошибается? Может, Андрей что-то перепутал?
Из-за двери послышался женский смех — звонкий, искренний, такой знакомый. Её смех. А следом — низкий мужской голос.
Эдик почувствовал, как внутри всё сжимается, словно попало под пресс. Но вместо того чтобы поддаться слабости, он распрямил плечи и сделал глубокий вдох. В этот момент что-то в нем изменилось — он ощутил внутреннюю твердость, о которой раньше не подозревал. Он не позволит ситуации управлять собой.
Эдик решительно нажал на звонок.
Голоса за дверью мгновенно стихли. Послышался шепот, затем легкие шаги приблизились к двери. Эдик звонил снова и снова. Никакого ответа, хотя он явственно слышал движение за дверью.
— Лиза, я знаю, что ты там, — произнес он громко. — Открой, нам нужно поговорить.
Тишина.
— Если не откроешь, я не уйду, — его голос стал жестче. — Я буду здесь столько, сколько потребуется. А когда вернусь домой, первым делом расскажу родителям и всем нашим друзьям о твоей двойной жизни. Выбирай — поговорим сейчас наедине или превратим это в публичный скандал.
Минута напряженного молчания, затем послышался щелчок замка. Дверь приоткрылась на цепочке. В проеме показалось лицо Лизы — бледное, с расширенными от ужаса глазами.
— Эдик? — её голос был едва слышен. — Что ты здесь делаешь?
— Проходил мимо, — он удивился, насколько спокойно прозвучал его голос. — Решил зайти к своей жене в её квартиру, о которой почему-то не знал пять лет. Не пригласишь?
Лиза молчала, крепко сжимая дверную ручку. На её лице застыло выражение загнанного в угол человека.
— Лиза, впусти его, — раздался мужской голос из глубины квартиры. — Нет смысла затягивать. Рано или поздно нам пришлось бы с этим столкнуться.
— Открой дверь, Лиза. — Эдик произнес это тоном, не терпящим возражений. Несмотря на бурю эмоций внутри, он держался с достоинством, которое всегда отличало его от других мужчин.
После мучительной дверь открылась. Эдик шагнул в прихожую, стараясь не замечать, как сильно дрожат колени. В гостиной, небрежно развалившись на диване, сидел высокий мужчина лет тридцати. Увидев Эдика, он медленно поднялся.
— Я так понимаю, вы муж, — произнес он сдержанно. — Я Коля.
— И кем вы приходитесь моей жене? — Эдик перевел взгляд на Лизу, которая стояла, прижавшись спиной к стене.
— Мы работаем вместе, — ответил Коля, но его интонация выдавала неуверенность.
— Работаете... в девять вечера в четверг... в её тайной квартире, — Эдик горько усмехнулся. — Интересная у вас работа.
Коля молча отошел в сторону, давая понять, что это разговор между мужем и женой, в который он не намерен вмешиваться. Он выглядел напряженным, но держался с достоинством человека, который осознает сложность ситуации.
Лиза стояла, прижавшись спиной к стене. Её глаза были полны страха и вины.
— Эдик, я могу объяснить, — начала она дрожащим голосом.
— Что именно? — спросил Эдик, осматривая квартиру. Его взгляд скользил по дизайнерской мебели, стильным светильникам и большому телевизору на стене. — Почему мы пять лет живем с моими родителями, когда у тебя есть собственная квартира? Или почему каждый четверг ты придумываешь истории про задержки на работе?
Лиза глубоко вздохнула.
— Эта квартира — подарок от родителей перед нашей свадьбой. Я хотела сказать тебе, но...
— Но что? — Эдик чувствовал, как внутри всё сжимается от боли и гнева.
— Но ты был так горд своей идеей жить с родителями и копить на собственное жилье, — её голос становился тише с каждым словом. — А потом появился Коля...
— И ты решила, что лучше использовать квартиру для встреч с любовником, чем жить в ней с мужем? — Эдик не узнавал свой голос.
Эдик посмотрел на человека, разрушившего его семью, и странным образом почувствовал только пустоту. Ни гнева, ни желания затеять ссору. Это удивило его самого — способность сохранять хладнокровие в такой момент говорила о внутренней силе, которую он в себе не подозревал.
Оставалась лишь усталость и понимание того, что последние пять лет его жизни строились на песке.
— Как давно это продолжается? — спросил он, возвращаясь взглядом к Лизе.
Она опустила голову.
— Почти год, — прошептала она. — Мы познакомились на презентации нового медицинского софта.
— Ты изменяла мне целый год в квартире, о которой я даже не знал, — он произнес это как факт, без эмоций.
Лиза опустила голову.
— Я запуталась, — прошептала она. — Хотела разорвать отношения с ним, но не могла. А потом не знала, как сказать тебе правду о квартире, не раскрыв всего остального.
Эдик прошел по комнате, разглядывая фотографии в рамках. На некоторых была Лиза — с искренней улыбкой, которую он давно не видел. На других — она с Колей на фоне морского побережья, горных вершин, старинных улочек.
— Вы даже вместе ездили на море и в горы, — констатировал он. — А мне врала, что ездишь с подругой.
— Эдик...
— Не надо, — он поднял руку, останавливая её. — Просто скажи — ты любишь его?
Лиза молчала, и это молчание было красноречивее любых слов.
Эдик кивнул, словно получил подтверждение давно известного факта.
— Забирай свои вещи из квартиры моих родителей, когда никого не будет дома, — сказал он, поднимаясь.
— Хорошо. Куда ты сейчас? — В голосе Лизы прозвучала тревога.
— Домой, — коротко ответил он, не оборачиваясь.
— Что теперь будет? — в голосе Лизы прозвучала растерянность.
— Ты о чем? — он остановился в дверях.
— О нас, о документах... Ты уверен, что хочешь развода?
— Абсолютно, — он посмотрел ей прямо в глаза. — Ты сделала свой выбор год назад.
Выйдя из подъезда, Эдик вдохнул свежий сентябрьский воздух. Его осанка оставалась прямой, взгляд — ясным и сосредоточенным. В самый тяжелый момент своей жизни он не позволил себе сорваться, не скатился до криков и обвинений. Внутренний стержень, о существовании которого он сам не подозревал, помог сохранить достоинство. Тучи сгущались над городом, предвещая дождь — природа словно отражала его внутреннее состояние.
Телефон в кармане вздрогнул. Сообщение от Лизы: "Прости меня. Не хотела, чтобы всё открылось именно так".
Эдик криво усмехнулся. Разумеется, она не хотела. Никто не стремится к разоблачению своей двойной жизни. Он удалил сообщение и добавил номер в черный список.
Впереди была неизвестность — жизнь без обмана, без предательства, без человека, которому он доверял безоговорочно. Это вызывало тревогу, но одновременно дарило ощущение внутренней свободы.
***
Три недели спустя Эдик сидел за столом в своей комнате в родительской квартире и проверял электронные документы для подачи на развод . Оставалось дождаться, когда Лиза подтвердит заявление со своей стороны. В первые дни после разрыва родители старались не беспокоить его лишними вопросами. Они были потрясены новостями о Лизе, но полностью поддержали решение сына.
Сообщение от Лизы пришло неожиданно: "Я подтвердила заявление на развод в своем профиле. Мне нужно вернуть тебе кое-что личное. Можно встретиться завтра в семь вечера?"
Эдик задумался. Что у нее могло остаться? Впрочем, лучше закончить все дела сразу.
"Давай встретимся на скамейке у подъезда," — ответил он.
Он не хотел приглашать её в дом родителей. Не после всего, что произошло.
На следующий день, ровно в семь вечера, Эдик уже ждал на скамейке перед домом. Было прохладно, и он надел куртку. Лиза появилась через несколько минут — подъехала на такси.
Она выглядела уставшей. Не осунувшейся или несчастной — просто очень уставшей, словно последние недели вытянули из неё все силы.
— Спасибо, что согласился встретиться, — сказала она, протягивая небольшую коробку. — Здесь твои фотографии из детства и студенческий билет. Они случайно оказались среди моих вещей.
Эдик молча кивнул, принимая коробку.
— Я подтвердила заявление, — добавила она.
— Хорошо, — коротко ответил он.
— Как твои родители? — спросила она после паузы. — Я забрала все свои оставшиеся вещи из квартиры днем, когда никого не было дома. Не хотела лишних встреч.
— Они в порядке, — сухо ответил он, не вдаваясь в подробности.
На самом деле родители были разгневаны и расстроены. Мать плакала, отец хмурился, оба недоумевали, как такое могло произойти. Но говорить об этом Лизе он не собирался.
Повисла неловкая пауза. Лиза присела рядом на скамейку, сохраняя дистанцию.
— Знаешь, я хотела сказать... — начала она. — С Колей всё сложно. Мы продолжаем видеться, но что-то изменилось. После того, как всё раскрылось, появилось какое-то... недоверие. Оказалось, что он всё это время встречался с девушкой, а мне говорил, что свободен. Так что не я одна строила отношения на обмане, — она замолчала. — Непросто всё это.
Эдик усмехнулся.
— У него тоже есть девушка? — в его голосе не было злости, только усталость. — Да уж, хороша парочка.
— Я не рассказываю это, чтобы оправдаться, — Лиза покачала головой. — Просто хотела, чтобы ты знал — я сожалею о том, как всё вышло.
Эдик посмотрел на женщину, которую когда-то любил больше жизни, и почувствовал только безразличие.
— Знаешь, что действительно обидно? — спросил он, удивляясь собственному спокойствию. — Если бы ты просто рассказала мне о квартире пять лет назад, всё могло сложиться иначе. Но ты сделала выбор.
— Знаю, — ответила она тихо, опуская глаза. После паузы добавила: — Что теперь будет с нами?
— Ничего, — покачал головой Эдик. — Я просто хочу закончить все это и двигаться дальше.
Лиза кивнула, взяла пакет с вещами и направилась к выходу. На пороге она обернулась:
— Я действительно любила тебя, Эдик. По-своему.
— Этого оказалось недостаточно, — его голос звучал ровно.
Когда Лиза ушла, Эдик ещё долго сидел на скамейке. Сентябрьский вечер становился прохладнее, легкий ветер гонял по асфальту опавшие листья. Странно, но вместо облегчения он чувствовал только пустоту. Жизнь разделилась на "до" и "после", и теперь ему предстояло заново привыкать к себе – человеку без груза фальшивых отношений.
Эдик посмотрел на свое отражение в луже. Человек, смотревший на него, изменился. Испытание, через которое он прошел, не сломило его. Что-то в нем окрепло – способность видеть правду, даже когда она болезненна. Многие в такой ситуации цеплялись бы за иллюзии из страха перед одиночеством, но он выбрал сложный путь – встретиться с реальностью лицом к лицу.
Поднявшись со скамейки, он направился домой. Впереди была пустота, которую предстояло заполнить. И это была его пустота, принадлежащая только ему – без фальши и чужих тайн.