Вопрос о том, кто победил во Вьетнамской войне, до сих пор вызывает острые дискуссии. Формально Северный Вьетнам одержал триумф 30 апреля 1975 года, когда танк № 843 пробил ворота дворца президента в Сайгоне, положив конец существованию Республики Вьетнам.
Однако если рассматривать конфликт не только через призму флага над столицей, а как системное противостояние между двумя мировыми блоками, картина становится сложнее.
Предтечи хаоса
Чтобы понять Вьетнамскую войну, необходимо выйти за рамки 1965 года — официального начала масштабного вмешательства США. Сам конфликт был закономерным следствием столкновения антиколониальных амбиций, идеологических противостояний Холодной войны и геополитической глухоты к реалиям Азии. Корни лежат в событиях середины XX века, когда имперская Франция пыталась восстановить контроль над Индокитаем, а коммунистические силы во главе с Хо Ши Мином боролись за независимость.
В августе 1945 года, сразу после капитуляции Японии, которая оккупировала Вьетнам с 1940 года, произошла Августовская революция. Под руководством Народной партии Вьетнама массовые выступления привели к провозглашению Демократической Республики Вьетнам с центром в Ханое. 2 сентября 1945 года Хо Ши Мин процитировал Декларацию независимости США, начиная свою речь словами: «Все люди рождаются свободными и равными...» — намеренно апеллируя к американским ценностям, в надежде на поддержку Вашингтона. Однако эти ожидания оказались тщетными. США, стремясь укрепить союз с Францией в Европе, закрыли глаза на её колониальные устремления в Азии.
Франция, ослабленная войной, видела в Индокитае источник сырья, рынок сбыта и символ былого величия. В марте 1946 года началась Первая индокитайская война — конфликт между французскими экспедиционными силами и Вьетминем, народно-освободительным движением под командованием генерала Во Нгуена Запа. Вьетнамцы применяли тактику партизанской войны, используя сложный рельеф страны, джунгли и поддержку населения. Ключевой перелом наступил в 1954 году при Дьенбьенфу — французская крепость в горах была осаждена и разгромлена. Это поражение стало для Франции ударом по престижу и фактически положило конец колониальной политике в Юго-Восточной Азии.
После битвы были подписаны Женевские соглашения, которые временно разделили Вьетнам по 17-й параллели. На севере — Демократическая Республика Вьетнам (Северный Вьетнам), контролируемая коммунистами. На юге — Государство Вьетнам, позднее переименованное в Республику Вьетнам, во главе с Нго Динь Зьемом (протеже США). Соглашения предусматривали проведение всевьетнамских выборов в 1956 году для объединения страны. Однако Зьем, поддерживаемый Вашингтоном, отказался участвовать в голосовании, заявив, что выборы будут сфальсифицированы.
Зьем и его приближённые, будучи католиками в преимущественно буддистской стране, проводили дискриминационную политику, что спровоцировало массовые протесты, известные как буддийский кризис 1963 года. Жёсткие репрессии попали на первые полосы мировых СМИ, подорвав имидж режима и доверие к нему со стороны американского общества.
На этом фоне усилилась деятельность Национального фронта освобождения Южного Вьетнама (НФОЮВ), более известного как Вьетконг. Формально это было коалиционное движение, но фактически — вооружённое крыло коммунистов, действующее под контролем Ханоя. Его цель — свержение проамериканского правительства и объединение страны. Уже к 1960 году Вьетконг ликвидировал более 1400 государственных чиновников и полицейских, установив систему скрытого террора. Параллельно шла масштабная работа по мобилизации сельского населения, использованию пропаганды и создания подпольных сетей.
К 1964 году США уже глубоко вовлечены в конфликт: тысячи советников обучают армию Южного Вьетнама, ведут разведку, участвуют в операциях. Но решающим рубежом стал инцидент в Тонкинском заливе. В августе 1964 года американские эсминцы сообщили о нападении северовьетнамских торпедных катеров. Хотя позже выяснилось, что данные о втором инциденте были ошибочными или сфальсифицированными, Конгресс принял резолюцию в Тонкинском заливе, предоставив президенту Линдону Джонсону почти безграничные полномочия для применения военной силы без формального объявления войны.
Так, за несколько лет до широкомасштабного вмешательства была создана система предпосылок: отказ от демократического объединения страны, искусственное разделение, подавление внутренней оппозиции, растущее недовольство населением и, главное, превращение локального национально-освободительного движения в часть глобальной битвы между двумя мирами. Война во Вьетнаме не началась с высадки морской пехоты в Дананге — она началась в кабинетах Парижа, Вашингтона и Ханоя задолго до этого, в виде решений, которые сделали вооружённое столкновение неизбежным.
Роль СССР и КНР
Советский Союз, хотя и не вводил регулярные войска, играл ключевую роль в обеспечении обороноспособности одной из сторон конфликта.
Как отмечает научный директор Российского военно-исторического общества Михаил Мягков:
«Если бы не СССР, Северный Вьетнам был бы разгромлен»
Москва поставляла зенитные комплексы С-75, реактивные установки «Катюша», истребители МиГ-21, а также обучала вьетнамских специалистов. Советские военные советники курировали ПВО Ханоя, особенно в ходе операции «Лайнбэкер II» в декабре 1972 года, когда B-52 бомбили город круглосуточно. Обломки одного из сбитых стратегических бомбардировщиков до сих пор экспонируются в музее под Ханоем как символ сопротивления.
При этом прямое участие советских лётчиков в воздушных боях — тема мифов и анекдотов. Официально они не вели боевые действия, но техническая и тактическая поддержка была столь масштабной, что границы участия размывались. Рассказы о «русских асах на МиГах, ругающихся матом по радио», хоть и звучат как легенда, отражают реальный уровень вовлечённости.
Параллельно Китай оказывал Северному Вьетнаму колоссальную помощь: направлял тысячами бойцов инженерных и тыловых войск для ремонта дорог, железных путей, обслуживания ПВО. Мао Цзэдун видел в этой поддержке способ усилить своё влияние в Юго-Восточной Азии и одновременно ослабить США.
Интересно, что помощь КНР была менее технологичной, но более массовой — она позволяла освободить вьетнамские формирования для действий на передовой. Таким образом, победа в Ханое была коллективным достижением двух социалистических держав, каждая из которых преследовала свои геополитические цели.
Тень войны: негласные участники со стороны Запада
За официальной историей американского вмешательства скрывается целый мир негласного участия других стран, чьи роли долгое время замалчивались. Южная Корея, например, направила в Южный Вьетнам около 320 тысяч военнослужащих — больше, чем любая другая страна из числа союзников США. Эти контингенты, такие как дивизии «Тигр» и «Белый орёл», были известны не только высокой дисциплиной, но и жестокостью. Сообщения о массовых убийствах мирных жителей, вроде трагедии в деревне Фам Тхань, попадали в расследования, включая публикации в The New York Times (2003).
Австралия и Новая Зеландия также принимали участие, хотя их контингенты были скромнее — около 60 и 550 человек соответственно. Тем не менее, австралийские сапёры и разведчики играли важную роль в патрулировании джунглей и обезвреживании мин.
Таиланд стал ключевой авиабазой для ВВС США: с баз Удом Ратхи и Корат осуществлялись бомбардировки Лаоса и Камбоджи. Филиппины предоставляли ремонтные мощности и портовую инфраструктуру. Япония, формально соблюдая мирный устав, фактически стала тыловым хабом: её компании обслуживали американские суда, поставляли продукты, медицинское оборудование. Это был пример «невоенной поддержки», позволившей США вести длительную кампанию без перегрузки собственной промышленности.
Воздушная дуэль: когда технологии встретились с партизанской тактикой
Воздушная кампания США в Северном Вьетнаме стала одной из самых технологически продвинутых в истории, но одновременно — одной из самых спорных по эффективности. Операция «Раскаты грома» (Rolling Thunder, 1965–1968) предполагала постепенное наращивание давления на Ханой, чтобы заставить его отказаться от поддержки Вьетконга. Однако, как показал анализ Merle Pribbenow, эта стратегия провалилась: вместо деморализации режим лишь усилил мобилизацию и внешние связи. Бомбардировки стали скорее инструментом политического давления, чем средством достижения военной цели.
Тем не менее, именно здесь произошло одно из самых знаковых столкновений эпохи — противостояние между американскими F-4 Phantom и вьетнамскими МиГ-21.
На бумаге «Фантом» превосходил по скорости, вооружению и электронике. Но в условиях плотной ПВО и ограниченного пространства для манёвра преимущество часто переходило к МиГам. Лётчики Вьетконга использовали тактику «удар и исчезновение»: взлетали с коротких полос, атаковали с нижней полусферы и уходили на малой высоте в горы. По данным Роджера Бонифаса, за 1965–1975 годы вьетнамская авиация сбила 267 самолётов США, потеряв при этом 137 своих.
Американцы ответили созданием программы Top Gun — школы подготовки лётчиков-истребителей, где акцент делался на воздушный бой ближнего радиуса действия. До этого пилоты полагались на ракеты и радары, недооценивая важность маневренности и визуального контакта.
После внедрения новых методов соотношение сбитых машин резко изменилось в пользу США. Однако этот успех имел ограниченное значение: к моменту запуска Top Gun основные воздушные сражения уже закончились, а главная цель так и не была достигнута.
Экоцид как оружие: долгосрочные последствия гербицидов
Одним из самых мрачных и долговременных аспектов войны стало применение химических агентов, в первую очередь — гербицида Agent Orange. Программа «Рендер Мист» была задумана как средство уничтожения растительности, скрывающей маршруты снабжения и укрытия партизан. С 1962 по 1971 год самолёты распылили более 76 миллионов литров смеси, в которой диоксин являлся крайне токсичным компонентом.
Эффект оказался катастрофическим. Леса на площади свыше 20 тысяч квадратных километров были уничтожены. Но главная трагедия — в генетических последствиях. Диоксин, попадая в пищевую цепочку, вызвал врождённые уродства, онкологические заболевания, нарушения нервной системы у десятков тысяч детей и внуков тех, кто жил в заражённых зонах. Исследования, цитируемые в статье «Экоцид как высшая форма антропогенной экологической катастрофы», определяют подобные действия как военный экоцид — умышленное уничтожение природной среды как тактики ведения войны.
«Вьетнамский синдром»: как война изменила американское сознание
Термин «вьетнамский синдром» вошёл в лексикон мировой политики как обозначение коллективной травмы, возникшей после проигранной или бесцельной войны. Он выражается в антипатии к длительным интервенциям, недоверию к государственным институтам и потребности в чётком обосновании любого военного вмешательства.
Ключевую роль сыграли СМИ. Впервые в истории война транслировалась в прямом эфире: кадры сожжённых деревень и прочих ужасов ежедневно появлялись в гостиных. Журналисты вроде Морли Сафера и Дэвида Хантса не ограничивались передачей фактов — они ставили вопросы о смысле конфликта. Особенно резонанс вызвала трагедия в Май Лай (1968), раскрытая журналистом Сеймуром Хершем. Убийство более 500 мирных жителей американским подразделением стало символом морального разложения армии.
Антивоенное движение, в котором участвовали писатели, студенты, священники и даже бывшие военные, достигло невиданных масштабов. В 1970 году протесты в Кентском университете закончились гибелью четырёх студентов от рук Национальной гвардии. Это событие окончательно поляризовало общество. Дезертирство стало массовым явлением: по данным Министерства по делам ветеранов, более 500 тысяч военнослужащих официально покинули армию в период 1966–1973 годов. Параллельно росла зависимость от сильнодействующих запрещённых веществ — по словам Джеральда Познера, «война во Вьетнаме была частично подорвана [запрещёнными препаратами] среди собственных войск».
Подземные города и тоннели: инженерный гений партизанской войны
Сеть тоннелей Ку Чи стала ответом в духе «низкой технологии — высокой эффективности». Расположенная в 40 километрах от Сайгона, система протяжённостью более 200 километров служила штабом, больницей, складом боеприпасов и убежищем для тысяч бойцов Вьетконга. Тоннели были многоуровневыми, имели ловушки, вентиляционные шахты и могли вместить до 16 тысяч человек.
Что поражает — это уровень самообеспечения. В подземных мастерских ремонтировали оружие, изготавливали гранаты, печатали пропагандистские листовки. Были даже родильные палаты.
Американские диверсанты, проникая в систему, сталкивались с ловушками: заряды на верёвках, ямы с кольями, отравленные шипы. Чистка тоннелей велась группами «кротов» — добровольцев, которые спускались в узкие проходы с фонариком и пистолетом, рискуя жизнью при каждом шаге.
Аналогичные системы существовали в Ан Луи, Винь Мок и других районах. Вьетнамцы использовали знание местности, климата и почвы как оружие. Они копали тоннели в красной глине, которая не осыпалась, маскировали входы под корнями деревьев, использовали дожди для маскировки звуков. Тактика «пропасть в земле» оказалась эффективнее любой бронетехники или авиаударов. Это был настоящий подземный фронт, где победа решалась не количеством бомб, а упорством, знанием и готовностью жить в постоянной опасности.
Потери, которых не видно: человеческая цена конфликта
Официальные цифры погибших — лишь вершина айсберга. По оценкам, в ходе войны погибло от 1,3 до 3,8 миллионов вьетнамцев, лаосцев и камбоджийцев. Потери среди американских военнослужащих составили около 58 тысяч человек. Ещё миллионы судеб были искалечены социально и физически. К 1975 году в Южном Вьетнаме насчитывалось 83 тысячи ампутантов, 30 тысяч слепых, 10 тысяч глухих — почти все по вине войны. В стране ещё долго чувствовалась гуманитарная катастрофа.
Занятен для понимания и изучения возраст большинства погибших американцев: 64% убитых были моложе 21 года. Многие призывались сразу после школы, не имея ни опыта, ни психологической подготовки. В джунглях они сталкивались с невидимым врагом, который мог быть в любом дереве, в каждой канаве. Это порождало паранойю, агрессию, потерю ориентиров. Отношение к местному населению, как вспоминал генерал Норман Шварцкопф, быстро становилось «снисходительно-пренебрежительным»:
«Отойди с дороги, младший желтолицый брат. Хорошие парни уже здесь».
Но ещё глубже — моральные потери. Ветераны возвращались в общество, которое не хотело их видеть и слушать. Многие страдали от посттравматического стрессового расстройства, алкоголизма, суицидов. Вьетнам стал первой войной, в которой психология бойца стала предметом массового анализа. Книги вроде War Without Fronts Томаса Тайера показывают, как солдаты теряли связь с реальностью, когда не видели чёткой цели, не получали поддержки, не понимали, зачем воюют...
... Это была война без фронтов, без торжественных парадов, без ясной победы. И именно поэтому её последствия оказались такими долгими — не только в руинах городов, но и в разрушенных судьбах, в изменённых политических курсах, в новых правилах ведения глобальных конфликтов.
С уважением, Иван Вологдин
Подписывайтесь на канал «Культурный код», ставьте лайки и пишите комментарии – этим вы очень помогаете в продвижении проекта, над которым мы работаем каждый день.
Прошу обратить внимание и на другие наши проекты - «Танатология» и «Серьёзная история». На этих каналах будут концентрироваться статьи о других исторических событиях.