Кухня XVIII века в России была не только бытовым вопросом, но и политическим инструментом: именно трапезы становились частью дипломатических церемоний, а угощение послов было почти столь же важно, как и тексты договоров.
Императрица родилась в Штеттине (1729), в немецком доме, где почитали простые, но сытные блюда: капуста, колбаски, пиво. Попав в Россию, она быстро освоила традиции новой родины, но от немецкой привычки к простоте не отказалась. Современники отмечали: Екатерина не любила роскошных застолий и умела довольствоваться немногим.
В письмах князю Потёмкину она писала: «Я ем мало, но часто, и предпочитаю простое». А иногда, как она сама писала в своих записках" почувствовав перегрузку, «в течение двадцати четырёх часов я ничего не ела, пила только холодную воду».
Французский посланник Луи-Филипп де Сегюр писал о её столе: «Без излишней пышности, простота и сдержанность — отличительные черты её трапез».
Из документов конца XVIII века известно, что утро Екатерины начиналось с кофе или горячего шоколада, а к полудню она могла есть щи, рыбу, кашу. Сохранились свидетельства, что императрица любила простое мясо — например, варёную говядину.
Однако в её «простой» кухне было место дипломатии. Когда в 1770-е годы стали модны ананасы, Екатерина велела построить теплицы в Царском Селе и выращивать их самой. Подача ананаса в Петербурге была не гастрономическим, а политическим жестом: Россия демонстрировала, что может соперничать с европейскими дворами в изысканности..
Любимым напитком императрицы, по воспоминаниям придворных, был квас и лёгкие вина. Она с иронией относилась к злоупотреблению алкоголем и любила повторять: «Я предпочитаю здравый рассудок лишнему бокалу».
Но, пожалуй, самое интересное — это то, что Екатерина использовала трапезы как инструмент политики. За её столом решались судьбы союзов и войн. Во время встреч с иностранными послами она могла угощать блюдами, которые подчеркивали российское величие: стерлядью в шампанском, пирогами с осетриной, икрой.
А вот любимыми её «домашними» блюдами были блины и простая гречневая каша с маслом. Однажды, когда французский посол удивился этому, Екатерина улыбнулась: «Что сделаешь? Я русская императрица и люблю русскую кашу».
В итоге кухня Екатерины II была не только способом насытиться, но и частью её образа. За простотой скрывалась демонстрация силы: императрица могла позволить себе и ананас, и кашу. Она владела искусством превращать еду в символ.
После присоединения Левобережной Украины в середине XVII века и закрепления этих территорий при Екатерине постепенно вошёл в моду у знати борщ. Однако документальных подтверждений того, что императрица сама любила его или держала для него специального повара, нет. Это поздние интерпретации, встречающиеся в популярной литературе.
В инвентарях и в кулинарных книгах конца XVIII века фиксируются конфекты (сахарные сладости, часто из фруктов), пастила и бисквиты по французским рецептам. Эти блюда подавались и при дворе и стали частью «сладкого стола» императрицы.
В это же время в России укрепилась традиция подавать мороженое как изысканный десерт. Печатные кулинарные книги конца столетия уже содержат рецепты этого блюда. Есть свидетельства, что мороженое подавалось и при дворе Екатерины, хотя её личных предпочтений в этом отношении источники не называют.
Екатерина могла демонстративно сочетать на своём столе русские блюда — кашу, щи, блины — с европейскими новшествами: конфетами, вином, экзотическими фруктами. Эти контрасты описаны в переписке и в отчётах иностранных дипломатов. Таким образом, стол императрицы становился отражением её политики: соединения традиционного и западноевропейского, и через кухню императрица показывала уважение к национальным традициям и одновременно открытость к Европе.
Подписывайтесь на канал, чтобы не пропустить следующие публикации
