Я стою в коридоре. Держу сумку в руке. Сумку с детскими вещами.
Только что мать сказала эти слова: «Не нужно было рожать от нищего мужа».
И попросила уйти. Нет, не попросила. Велела.
Как будто я планировала. Как будто думала: вот возьму и рожу от нищего. Специально. Назло всем.
Сашка спит у меня на руках. Ему три месяца. Он не знает, что он — ошибка. Что его не нужно было рожать. Сопит тихонько в розовую щёчку.
Я выхожу на лестничную площадку. Дверь захлопывается за мной. Такой знакомый звук. Детство, юность... Сколько раз я слышала этот звук. Теперь — в последний раз.
Куда идти? У меня есть подруга Лена. Она живёт на другом конце города. Но у неё однокомнатная квартира. И муж. Он не любит гостей.
Есть ещё Игорь. Мой... бывший? Действующий? Не знаю, как его теперь называть. Отец Сашки. Он снимает комнату в коммуналке. Работает грузчиком. Получает мало.
Мать права. Он мало зарабатывает.
Но он... Как это объяснить? Он добрый. Умеет слушать. Когда говорю, он не перебивает. Смотрит в глаза. И понимает. Старается понять.
А ещё он умеет смеяться. Над собой. Над миром. Без злости. Просто... легко.
Мать этого не понимает. Для неё важны деньги. Статус. Чтобы можно было сказать соседкам: «Моя дочь вышла замуж за менеджера. За директора. За кого-то важного».
А я вышла за Игоря. Который разгружает фуры. И радуется, когда находит в кармане хотя бы десятку.
Спускаюсь по лестнице. Сашка просыпается. Начинает хныкать. Голодный, наверное.
На первом этаже сажусь на подоконник. Достаю бутылочку. Кормлю. Сашка сосёт жадно. Чавкает. Довольный такой.
— Что делать будем? — шепчу ему. — А, малыш?
Он на меня смотрит. Серьёзно так. Взрослыми глазами. Как будто понимает.
Может, правда понимает. Дети же чувствуют всё. Настроение. Страх. Любовь.
Любовь... А я люблю Игоря? Или просто привыкла? Мы живём вместе уже два года. Сначала я к нему переехала. Потом он ко мне. Потом опять к нему.
Кочевники какие-то.
А теперь вот... Опять кочевать придётся.
Звонит телефон. Игорь.
— Алён, привет. Как дела?
— Нормально — говорю. — А у тебя?
— Да так же. Слушай, я сегодня пораньше освобожусь. Может, погуляем? С Сашкой?
Я молчу. Не знаю, что сказать.
— Алён? Ты там?
— Да. Я тут.
— Что-то случилось?
Хочется заплакать. Но нельзя. При Сашке нельзя. Дети всё чувствуют.
— Игорь... — начинаю. — А давай уедем?
— Куда?
— Не знаю. В другой город. Область. Где нас никто не знает.
Он удивляется:
— С чего вдруг? Что произошло?
Рассказываю. Про мать. Про её слова. Что к себе она больше не пустит. Про то, что теперь дома нет.
Игорь слушает. Не перебивает. Как всегда.
— Понял — говорит наконец. — Приезжай ко мне. Разберёмся.
— А место есть? У тебя же комната маленькая...
— Место найдётся. Для своих всегда найдётся.
Своих. Значит, мы — свои. Не чужие. Семья всё-таки, получается.
Странно. Я никогда так не думала. О семье. Всегда казалось — это что-то большое. Сложное. С традициями, правилами, обязательствами.
А оказывается — просто. Свои. Вот и всё.
Еду к Игорю на автобусе. Сашка спит. Укачивает его автобус. Как колыбель.
Смотрю в окно. Город проплывает мимо. Серые дома. Серые люди. Серое небо.
А завтра, может, солнце будет? И всё станет не таким серым? Не знаю. Но хочется верить.
Игорь встречает у подъезда. Обнимает нас обоих. Сашку целует в лобик.
— Не переживай — говорит. — Всё наладится.
И я почему-то верю. Может, потому что он так просто это сказал. Без пафоса. Без обещаний. Просто — наладится.
И ведь правда. Что-то подсказывает — наладится.
Только пока не знаю как...
Прошла неделя
Живём втроём в комнате двенадцать квадратов. Игорь спит на полу. Постелил себе матрас. Говорит — нормально. Привык.
А я с Сашкой на кровати. Ночью он просыпается каждые два часа. Плачет. Я встаю, кормлю. Игорь тоже просыпается. Но не ругается. Помогает.
— Подогреть смесь? — спрашивает сонным голосом.
— Не надо — шепчу. — Спи.
Но он всё равно встаёт. Идёт на кухню. Греет бутылочку. Приносит.
Соседи начали жаловаться. Бабка Клавдия из соседней комнаты каждое утро выходит в коридор. Демонстративно вздыхает.
— Молодёжь — бормочет. — Плодятся как кролики. А думать не думают.
Игорь злится:
— Что она понимает? Старая кочерга.
А я думаю — может, она права? Может, правда не подумали?
Игорь работает с утра до ночи. Берёт дополнительные смены. Приходит усталый. Грязный. Руки в мозолях.
Деньги считаем по копейкам. На памперсы. На смесь. На проезд.
Я понимаю — так долго нельзя. Надо что-то решать.
— Игорь — говорю однажды вечером. — А может, мне работать пойти?
Он удивляется:
— Куда? С ребёнком кто сидеть будет?
— Не знаю... Няню найдём?
— На что? У нас денег и так не хватает.
Правда. Глупо получается. Чтобы заработать на няню, надо работать. А чтобы работать, нужна няня.
Замкнутый круг.
Сашка растёт. Улыбается уже. Игоря узнаёт. Когда тот приходит с работы, начинает гулить. Ручки тянет.
— Папа пришёл — говорю Сашке. — Видишь? Папа.
И понимаю — говорю правду. Игорь действительно папа. Настоящий.
Но проблемы не решаются от этого понимания. Наоборот. Становится страшнее. Что если не справимся? Что если Игорь устанет? Сбежит?
Мужчины же бывает, что сбегают. Когда трудно становится.
А потом происходит то, что меняет всё.
Игорь приходит домой раньше обычного. Лицо странное. То ли радостное, то ли испуганное.
— Что случилось? — спрашиваю.
Он садится рядом. Молчит. Потом говорит:
— Меня начальник вызывал.
Сердце сжимается. Уволили, думаю. Не хватало ещё.
— И?
— Предложил стать бригадиром. Зарплата в два раза больше.
Не верю ушам:
— Серьёзно?
— Серьёзно. Говорит, я ответственный. Не пью. Не опаздываю. Ребята меня уважают.
Радость такая, что хочется кричать. Прыгать. Обнимать всех подряд.
Но Игорь почему-то не радуется.
— Что не так? — спрашиваю.
— Там график другой. Ездить надо будет. По области. Несколько объектов. По неделе дома не бывать.
Понимаю. Деньги будут. Но его не будет. А без него... Как без него?
— Не знаю — говорит Игорь. — Может, отказаться?
— Что ты! — почти кричу. — Нельзя отказываться!
— Но как же ты? С Сашкой? Одна?
Смотрю на него. На этого замечательного человека. Который готов отказаться от повышения ради нас. И понимаю — люблю. Не привыкла. Именно люблю.
— Справлюсь — говорю. — Мы справимся. Правда?
Целую его. Долго. А Сашка между нами гулит. Довольный такой. Семья. Вот что это такое. Когда справляемся. Вместе.
Игорь стал бригадиром. Уезжает с понедельника. Возвращается в пятницу.
Первая неделя далась тяжело. Сашка капризничал. Я плакала по ночам. От усталости. От одиночества.
Но привыкли. Люди ко всему привыкают.
А в пятницу Игорь приезжает с подарками. Сашке. Мне...
— Это ещё что такое? — смеюсь.
— Можно же иногда — смущается. — На радостях.
На какой радости? А потом понимаю — на радости встречи. Что мы его ждали. Что мы — его семья.
И мать была неправа. Совсем неправа. Нищий муж... А что такое богатство? Деньги в банке? Машина во дворе? Квартира в центре?
Или всё-таки это — когда есть кому тебя ждать? Когда ты нужен? А мы нужны друг другу.
А Сашка... Сашка — наше счастье. Которое неужели не нужно было рожать от нищего мужа.
Которое просто нужно было рожать. От любимого человека.
И всё.
Рекомендую:
Подписывайтесь, чтобы не пропустить следующие публикации.
Пишите комментарии 👇, ставьте лайки 👍