Всем привет, уважаемые гости и подписчики канала "Сравним!".
Продолжаю делиться с вами своей фантазией, в которой показываю наших любимых советских актёров в детстве и старости на одном фото!
Если вам понравится данная рубрика - она станет постоянной на этом канале, поэтом голосуйте👍
Приятного просмотра и ностальгии!
Светлана Немоляева
Светлана — актриса, которая буквально с детства «в кадре»: восьмилетней её сняли в «Близнецах» Константина Юдина (в титрах — «Светочка»), а ещё раньше родители-киношники — режиссёр Владимир Немоляев и звукорежиссёр Валентина Ладыгина — таскали её на съёмки и в театр.
Потом была Офелия у Охлопкова и та самая Оля Рыжова из «Служебного романа» — хрупкая, светлая(хотя тут думаю у кадого свои представления на этот счет), с «наивной» силой, которая переживёт любую бумажную бурю из отдела статистики.
И забавная деталь: в папином фильме «Счастливый рейс» она тоже мелькает — в малюсенькой роли «Девочки».
Анна Самохина
Её появление в «Ворах в законе» Юрия Кары — как глоток свежего воздуха среди застойной кинореальности конца 80-х: дерзкая Рита, опасная романтика побережья и волна зрительского успеха.
А уже через год — белая шаль в музыкальном «Дон Сезаре де Базане» Яна Фрида.
В конце 90-х Анна отступила от кино к ресторанному делу, а потом вернулась — коротко и горько: в 2010-м её не стало. Но в памяти осталась актриса, чьи роли пахнут морем и свободой.
Людмила Гурченко
После «Карнавальной ночи» она стала национальным новогодним тостом — и одновременно человеком, которого система «поставила на паузу» за «эстрадность».
Возвращение — германовские «Двадцать дней без войны»: чёрно-белая правда тыла, где рядом с Юрием Никулиным Гурченко показала совсем другую интонацию — усталую, настоящую.
Фильм годами «лежал на полке», вышел только в 1981-м — и мы вдруг увидели в Людмиле не только праздник, но и боль. А дальше — «Пять вечеров» у Михалкова, и уже совсем иная Гурченко: взрослая, ироничная, невероятно точная.
Лия Ахеджакова
Маленькая ростом, но огромная по нерву, она принесла в кино редкую смесь уязвимости и твёрдости.
В десять лет Лия написала письмо Сталину, прося лекарство для мамы и тёти — и препарат действительно прислали. Затем недоученные полтора года в Институте цветных и редких металлов — и, наконец, ГИТИС, ТЮЗ, «Современник».
В кино — Верочка из «Служебного романа», Малаева из «Гаража»: персонажи, которые одним вздохом способны устроить переворот в комнате ожидания и в жизни. И это та редкая актёрская правда, которую нельзя «сыграть» — только прожить.
Любовь Полищук
Её танец-камео в «12 стульях» Марка Захарова — минутный, но из тех, что прожигают плёнку: пластика, ирония, искра кабаре.
Дальше — не только кино и эстрада: блистательные театральные работы в 90-е, где Полищук уверенно держала драматический тон — например, в «Антигоне в Нью-Йорке».
Вспоминаю её и всегда слышу фанфару: артистка-праздник, которая умела быть серьёзной.
Галина Волчек
В молодости — одна из дерзкой пятёрки, основавшей «Современник».
А затем — его главный режиссёр с 1972-го и художественный руководитель с 1989-го, создавшая стиль, где современность разговаривала с классикой без высокомерия.
Удивительно, но для многих она ещё и «голос детства»: мама-волчица в «Красной Шапочке», строгая Регана в «Короле Лире», Варвара Никитична в «Осеннем марафоне».
Театр как форма жизни — и жизнь как большая роль.
Наталья Фатеева
В «Три плюс два» она — укротительница Зоя: море, палатка, спор с мужчинами «по существу» и озорной профессионализм.
Из тех редких фактов, которые хочется пересматривать: для съёмок Фатеева действительно заходила в клетку к тиграм — кадры не вошли, потому что в объектив попадали руки дрессировщика.
А ещё — киношная судьба, где романтика соседствует с космосом: её брак с лётчиком-космонавтом Борисом Егоровым — примета времени, когда герои обложек были и на земле, и на орбите.
Татьяна Васильева
Рождённая Ицыкович, ставшая Васильевой — и навсегда «Энни» из телевизионной бомбы «Здравствуйте, я ваша тётя!».
В кадре — острая, точная, с лёгким куражом, от которого любая классическая интрига расцветает. Дальше — «Самая обаятельная и привлекательная», где её Сусанна — эталон офисной «гуру» по мужским стратегиям задолго до слова «коуч».
Но главное в ней — театральная выучка и вкус к подробности, благодаря которым даже маленькая роль становится событием.
Вера Алентова
Катя из «Москва слезам не верит» — не «золушка», а человек, который делает себя сам, со всеми потерями и победами.
История настолько точно попала в нерв эпохи, что её смотрели (и пересматривали) миллионы — включая Рональда Рейгана, который, готовясь к встречам с Горбачёвым, изучал через этот фильм «русскую душу».
А за кадром — почти семейная лаборатория: фильм поставил Владимир Меньшов, её муж. Бывало, кино действительно меняет жизнь — и чужую, и свою.
Ирина Муравьева
Её Людмила в той же «Москве…» — ураган из мечты и практицизма; у Муравьёвой был редкий дар: делать смешное серьёзным, а серьёзное — смешным.
«Карнавал» подарил песню-вызов «Позвони мне, позвони», и тут есть тонкость: в фильме вокал за Ирину исполнила Жанна Рождественская — ещё одно маленькое чудо.
А «Самая обаятельная…» закрепила то, что и так было ясно: Муравьёва — голос эпохи, который слышно даже шёпотом.