Его лицо в слоях грима и парике из пакли видели абсолютно все в Советском Союзе. Его боялись и обожали миллионы детей, замирая у телеэкранов.
Георгий Милляр. Гениальный актер, который мог стать кем угодно — от уродливого Кощея до смешного царя Гороха. Но в историю он вошел как главная Баба-Яга страны.
А вот его настоящую, несказочную жизнь знал далеко не каждый. Она была полна таких драм, предательств и испытаний, что их с лихвой хватило бы на несколько сценариев.
История человека, который прятался от всего мира за самыми страшными масками. И нашел себя.
Аристократ из коммуналки
Судьба Георгия Милляра напоминает его же сказки — с крутыми поворотами и волшебными превращениями. Родился он не в простой семье.
Его отец, Франц де Милье, был потомственным инженером из Франции, покоренным красотой русской аристократки Елизаветы Журавлевой.
Детство маленького Юры, как звали его дома, было окутано роскошью. Блеск паркетов, гувернантки, уроки музыки и языков. Но сказка закончилась быстро. Сначала умер отец. А потом грянула революция.
Имущество отобрали. Шикарную московскую квартиру сменила тесная коммуналка, полная чужих глаз и перешептываний.
Чтобы спрятать «буржуазное» прошлое, пришлось спешно русифицировать фамилию. Так де Милье стал Милляром.
Спасаясь от преследований, мать с сыном бежали в Геленджик. Казалось, о сцене можно забыть. Юноша устроился в местный театр простым бутафором. Но мечтал о свете софитов.
И однажды его час пробил. Кто-то из актеров заболел, и Георгию предложили выйти на подмостки. В роли Золушки. Публика рукоплескала стоя. Этот успех стал тем волшебным пинком, что отправил его покорять Москву.
Волшебник и его главный герой
Столица встретила его не сразу. Учеба, работа в театре. Но настоящую магию он нашел в кинематографе. И подарил ее ему главный сказочник страны — Александр Роу.
Их встреча стала судьбоносной. Роу разглядел в никому не известном актере бездну таланта и уникальную готовность к перевоплощению. Так началась великая эра советской киносказки.
Милляр не играл персонажей. Он в них вселялся. Ради роли черта в «Вечерах на хуторе близ Диканьки» оклеивал тело влажной шерстью на лютом морозе.
Для образа Бабы-Яги в «Василисе Прекрасной» сбрил все волосы на голове и лице. А для превращения в болотного кикимору Квака из «Марьи-искусницы» добровольно вымазался зеленкой, чтобы облегчить работу гримерам.
Он терпел многочасовой грим, неудобные костюмы и душные парики. Это был его побег. Побег от самого себя.
Рана, которая не зажила
А от себя ему было куда бежать. Личная жизнь актера Георгия Милляра напоминала трагическую пьесу. В тридцатые он женился на хорошенькой костюмерше Маргарите.
Но, брак оказался фикцией. Жена открыто изменяла с известным режиссером. Милляр знал о слухах, но не верил. До поры до времени.
Однажды супруга примчалась к нему с сияющими глазами и объявила счастливую новость.
– Юра, милый, я беременна! У нас будет малыш!
Актер отстранился от нее. В его глазах читалась лишь ледяная пустота и горечь. Он произнес четко и холодно, отчеканивая каждое слово.
– Это у тебя будет ребенок. Я не могу иметь детей. Я бесплоден. Собирай вещи и уезжай.
Измена ранила, но последующий удар был куда страшнее. Обиженная женщина забросала руководство студии гневными доносами. Она клеймила мужа, намекая на его нетрадиционные наклонности. В те времена такого было достаточно.
За Георгием Францевичем пришли. Две недели допросов и унижений в застенках навсегда поселили в его душе страх и недоверие к женщинам.
Ходили слухи, что свои самые жуткие роли он играл с особым ожесточением. Будто мстил на экране всему женскому роду за свое сломленное сердце.
Одиночество и бидон «молока»
Спасителем и единственным по-настоящему близким человеком долгие годы для Георгия Милляра оставалась мать.
Елизавета Алексеевна заменила ему всех. Ее смерть стала катастрофой. Артист остался в полной пустоте. И начал медленно, но верно топить свое горе в стакане.
Выпить он любил и раньше, ссылаясь на необходимость «согреться» на зимних съемках. Теперь же это стало навязчивой потребностью. Он пил, чтобы забыть. Забыть одиночество, страх перед прошлым, боль от предательства.
Режиссер Александр Роу, зная о проблеме друга, отчаянно ругался с ним, но справиться не мог. Милляр был хитер. Его фирменным трюком был бидон с «молоком».
Перед съемками он заходил в ближайший магазинчик и протягивал продавщице пустую емкость.
– Молочка, милая, налей. Как обычно.
Та с усмешкой ставила в бидон бутылку самогона, а сверху прикрывала его молоком для маскировки. С этим «эликсиром смелости» артист и являлся на площадку.
История на «Морозко», когда он вместе с исполнителем роли Иванушки Эдуардом Изотовым явился на съемки абсолютно пьяным, вошла в легенды.
Роу негодовал: «Он-то у меня в кадре чем страшнее, тем лучше! Но ты-то, Ваня, красавец!».
Но в этой тяге к бутылке был не только побег. Так Милляр, потомственный аристократ, пытался стать своим, «простецким парнем» в глазах коллег.
Боялся, что его образованность, безупречный французский и манеры выдают «буржуазное» прошлое. За рюмкой же все были равны.
Позднее утешение
Видя, как его главный актер медленно разрушает себя, Александр Роу принял меры. Он настоятельно посоветовал Милляру жениться. Тот лишь отмахивался: «Да кто на меня, старого пьяницу, посмотрит?».
Но судьба преподнесла подарок. Он познакомился с очаровательной и спокойной женщиной, Марьей Васильевной. Ей было за пятьдесят, ему — уже за шестьдесят.
Их роман был нежным и неторопливым. А когда Георгий Францевич набрался смелости и сделал предложение, его избранница смутилась.
– Георгий, да что вы? В мои-то годы да под венец? Стыд какой!
На что актер, по своему обыкновению, нашел идеальные слова, чтобы разрядить обстановку.
– Да что вы, Марья Васильевна, какой я вам мужчина? Я же Баба-Яга!
Этот брак стал спасением. Марья Васильевна окружила его такой заботой, какой он не знал с детства. В быту гений перевоплощения был абсолютно беспомощен.
Жена стала его ангелом-хранителем, тихой гаванью после бурной жизни. Он наконец-то обрел покой и то самое простое человеческое счастье, которого так долго был лишен.
Тихое угасание сказки
Если в личной жизни у Георгия Милляра наступила долгожданная гармония, то с карьерой случилось прямо противоположное.
Смерть Александра Роу стала для него не только личной трагедией. Это был профессиональный крах. Волшебник ушел, и сказка закончилась.
«Бабу-Ягу всея Руси» перестали узнавать. Не звали в кино. Даже на встречи со зрителями приглашали все реже, а те немногие договоренности, что были, легко разрывались в последний момент.
Он стал не нужен новому времени, новому кино.
Он ждал. Сидел у телефона. Надеялся, что позовут. Что о нем вспомнят. Что кому-то снова понадобится его уникальный, ни на что не похожий талант. Но звонок так и не раздался.
Самый народный аристократ советского экрана ушел тихо и незаметно, как и жил. Сердце Георгия Францевича Милляра остановилось во сне. Ему шел девяностый год.
Спасибо, что дочитали до конца и до скорых встреч!