С выражением безнадёжной грусти я провожал взглядом фигуру девушки, удаляющейся в направлении патрульных. Она ни разу не обернулась, быстро исчезая в пыльных кварталах, где располагалась эвакуация. Ветер, подгоняя её, тихо нашептывал звуки тревожной тишины, которая должна была обнажить свои болезненные нарывы. Зрелый волдырь общественного недовольства, сформировавшийся как гнойная язва, наконец-то лопнул, открыв путь анархии и хаосу. К сожалению, восстановление порядка требует значительно больше общественных усилий, чем его разрушение. Разрушение — это не созидание.
Тишина таила в себе множество ужасов. Никогда прежде я не слышал такой тревожной тишины. Нахмурившись, я начал разглядывать темноволосую девушку, которая теперь уже не имела для меня никакого значения.
— Мышка. Моя Мышка. Кто бы мог подумать, что мы снова встретимся в этой жизни. Как жаль, что я больше не чувствую к тебе того тёплого чувства, которое испытывал ещё два года назад. Они забрали тебя у меня так внезапно и не вернули обратно. Пусть они будут прокляты. И ты тоже проклята вместе с ними.
Внезапно налетел жуткий ветер, нагнав густой туман, который сильно пах гарью и трупной вонью. Дорога исчезла из виду, и силуэт удаляющейся Мыши заслонила пелена этой мерзкой вони. Дорога перестала быть для меня путём. Оглядевшись, я понял, что нахожусь на разбомбленной улице среди руин, искорёженного металла и множества обгоревших тел, которые уже не представляли из себя ничего конкретного. Кто были эти люди при жизни? Возможно, кто-то из них был спортсменом или балериной, прекрасной танцовщицей или грудным ребёнком? Теперь это уже не имело значения. Раскиданные рядом тела не могли сказать или доказать, кто они на самом деле. Народ, превратившийся в единое месиво, разлагался под тусклым солнцем, глядя на меня невидящими глазами. Паника охватила меня, когда мозг осознал, что моё тело находится в центре города. Очевидно, здесь произошли боевые столкновения! Но кто с кем сражался? Напрягая все силы, чтобы не сойти с ума, я понимал, что мир начал переворачиваться наяву. Однако вколотые лекарства не позволили моей психике окончательно перегореть. Нервная дрожь пробежала по телу. Я был одет в армейские ботинки, медицинские штаны, больничную робу под военной курткой и больше ничего. Я не понимал, что здесь делаю. Айсберг исчез, растворившись в небытии.
— А сейчас, девочки и мальчики, начнётся самое интересное, — сказал я себе, глядя в неизвестность.
Я поправил на себе украденную недавно куртку и направился в сторону своих кварталов, смутно представляя, зачем иду в неизвестном направлении и надеясь выяснить прошлое. Прошлое, которое ещё недавно было для меня в будущем, теперь простиралось передо мной во всех направлениях. Оно глядело на меня лицами с выколотыми глазами, пустыми глазницами, следило за мной и смеялось. Но это был не он, а кто-то из смрадного тумана. И действительно, голос то ли одержимого демонами человека, то ли свирепого животного прозвучал ясно и чётко, отлетел от стен и унёсся вдаль по прямой.
Зайдя за дом, я увидел мужчину в рваной рубахе и растоптанных штанах. Можно было спросить его... Но я остановился посреди безлюдной улицы, наблюдая за его действиями. Мне повезло, что дымка скрывала меня в тени разрушенного дома. Незнакомец подошёл к большому корыту и начал что-то ломать, рубить, кромсать.
— Людоед! — выпалил я, закрыв рот обеими руками. — Это настоящий людоед.
Я видел таких лишь на ядерных пустошах, но это было так давно, что казалось былью. Что же произошло с городом такого страшного, что мегаполис погрузился в небытие? Людоеды? Мужчина прямо сейчас кромсал голую плоть обнажённого человека над ржавым корытом, отламывая руки и ноги от туловища, как от барана, отделяя всё съедобное от несъедобного.
Я хотел не смотреть на это ужасное действо, но не мог пошевелиться. Туман вскоре снова скрыл меня полностью, и я пустился бежать вдоль дороги, наступая на что-то хрустящее, ломкое и иногда подвижное, издававшее мерзкий писк.
На одном из многочисленных перекрёстков я остановился и, уставший, подошёл к большой доске объявлений. Я начал разглядывать фотографии пропавших без вести людей, пытаясь отдышаться после долгой гонки с самим собой. Мужчины, женщины, дети, старики — здесь были представлены все граждане Айсберга в своём многообразии. Портреты смотрели непонимающими взглядами в никуда, словно просясь снова стать живыми существами, поговорить с кем-нибудь и исправить роковую ошибку, которая привела к их гибели. На фотографиях пропавших без вести была видна яркая метка смерти. Кто пропал в огне анархии, тот уже не вернётся на поверхность тёмного океана жизни. Я понимал это как никто другой. Потерянные люди, людоеды, банды мародёров, сталкеры всех мастей, сумасшедшие — это истинные правители нынешнего конгломерата. Если Айсберг действительно пал окончательно, то он обязательно возродится, но уже в виде зомби, питающих злобу ко всему живому. Деструктивные законы и действия правительства принесли свои горькие плоды!