Спустя полчаса Соня пришла в больницу, где рядом с сыном дежурила Стелла, и вызвала мать на откровенный разговор. Оставив спящего сына в палате и выйдя в коридор, Стелла честно рассказала дочери о своей первой любви.
На улице стемнело, появилось множество электрических огней. Город продолжал жить своей жизнью. Тусклое освещение больничного коридора придавало беседе привкус откровенности.
— Когда Машка привела Марата к нам в дом, всё, мне секунды, понимаешь, хватило — я влюбилась в него насмерть, дочка.
— Он был парнем твоей сестры, мама. Как ты могла?..
— Да, был. Ну и что? Я не могла есть, я не могла спать, я не знала, что мне делать, я думала о нём постоянно. Стихи писала, так же как и ты.
— Откуда ты знаешь про стихи?
— А что я тебе, чужая тётя? Я сразу поняла, что с тобой происходит. А стихи так, они случайно на глаза попались.
— Что, прочитала, да?
— А ты знаешь, ты пишешь лучше, чем я. У меня что-то было, не знаю, — Стелла пыталась подобрать правильные слова, — любовь, морковь, кровь.
Но Соне мамины стихи и чувства были не интересны. Ей хотелось знать, как все произошло.
— Давай рассказывай, как ты отбила Марата?
— Отбила, — повторила за дочерью Стелла. И улыбнулась. — Машка тогда ушла из дома. Мы с ней окончательно помирились только тогда, когда Марат меня бросил и уехал жениться на этой своей... Айслу, Ийзыкюль или как там ее. А я наглоталась таблеток. Машка меня еле откачала. А Марат... Марат вернулся через несколько лет. Ну, нашёл меня и...
— И опять...
— Слушай, ты уже не маленькая. Я не буду тут перед тобой корчить святошу. Да, мы начали встречаться, потому что я его никогда не забывала. Ну что, ненавидишь меня?
— За измену папе.
— У нас был роман, но он опять ничем не кончился.
— Как это ничем не кончился? А Димка? Он ведь сын Марата. — Соня в подтверждении своей догадки только сейчас вспомнила, как мать запротестовала из-за рекомендации врача сдать каждому члену семьи свою кровь на анализы и определение резус-факторов. — Чего молчишь?
— Да. Да, Соня, — не стала скрывать Стелла. — Поэтому я обратилась к Марату за помощью. Ну, я не знаю, лекарства купить, если что. Ты только это и видела, больше ничего.
— Мама, не ври, пожалуйста.
— Да я не вру. В этот приезд Марата между нами ничего не было и быть не могло. Понимаешь, я просто растерялась и не знала, что мне делать.
— Да, даже несмотря на Димку?
— Да, даже несмотря на Димку. Потому что с твоим отцом у нас было всё хорошо. И тут что? Появляется Марат и говорит: вот он я, я сейчас в свободен. Я не знала, что мне с этим делать.
— Зачем ты его привела в наш дом?
— Откуда мне было знать, что ты в него влюбишься?
— Ладно, я! Ты привела его прямо перед папиным носом! Как ты могла?
Дочь в рамках морали несомненно была права, и Стелла уже не знала, что ответить. Соня стала взрослой и все понимала.
— Я не знаю, — честно сказала мать. — Если ты думаешь, что я страдаю меньше, чем ты, ты ошибаешься. Я не знаю, что мне теперь делать. Мне очень плохо, потому что всё, всё рухнуло. Потому что твой отец ушёл. Я не знаю, как его возвращать, что мне ему сказать. Я теперь уже ничего не знаю.
Стелла отвернулась и подошла к окну.
Соня совсем растерялась. Она понимала, что должна осуждать маму, винить, но сейчас ей было её жалко. Она стала жертвой давних обстоятельств, если посмотреть с другой стороны. И теперь Соня не могла её осуждать даже за измену папе. Она видела, что все страдали с появлением Марата в их семье. Для Сони это значило только одно, что она, как и мама, должна была попытаться вычеркнуть Рузаева из своей жизни.
***
Договорить Соня с матерью не успели. Стеллу позвал к себе врач, а девушка не стала дожидаться её в коридоре и направилась в палату брата, где к своей большой радости увидела отца, прошедшего к сыну через другой вход.
Дима спал, и Федосеева-младшая получила возможность откровенно пообщаться с папой. Она обняла его и прошептала:
— Как хорошо, что ты здесь, папа. Я по тебе очень скучаю.
— И я по тебе. Димка только уснул, так что говори тише, хорошо?
— Папа, я понимаю, почему ты ушел. Хочу, чтобы ты знал, я на твоей стороне.
— Спасибо.
— Но и маму тоже надо понять. Не заставляй меня выбирать между вами.
— Да у меня и в мыслях не было, я просто Димку пришел проведать.
Оба посмотрели на сладко спящего Дмитрия.
— Это, конечно, здорово все. А что теперь-то будет? — поинтересовалась Соня.
— Спроси что-нибудь полегче, — честно ответил Евгений. Если ты намекаешь, что мне нужно перестать общаться с Димкой, то этого не будет.
— Пап, я, наоборот, хотела, чтобы ты пришел домой.
— Исключено.
В этот момент в палату вошла Стелла.
— Женя? — Она была удивлена увидеть здесь мужа.
За женщиной вошел лечащий врач, тот самый, который предлагал сдать всем анализы.
— Ну что, у нас хорошие новости, — объявила Стелла. — Да, доктор? — она посмотрела на изучающего записи врача.
— Да. Подозрения на плохой диагноз не подтвердились. С мальчиком всё хорошо, — ответил он.
— Почему тогда он в обморок упал? — спросила Соня.
— Ну, скорее всего это случилось от перегрузок. Возраст какой: начинается гормональная перестройка организма.
— То есть ему придётся бросить спорт? — поинтересовался Евгений. Для него это было важно. Он любил бокс и гордился тем, что его сын в этом виде спорта занимает далеко не последнее место и имеет хорошие перспективы.
— Нет, ни в коем случае, — обнадежил его доктор. — Не бросайте, продолжайте заниматься. Но с умом. Без больших нагрузок. И ещё: ему сейчас надо избегать стрессов. А это уже ваша задача — здоровая атмосфера дома, в семье.
Соня улыбнулась и ответила:
— А мы постараемся. Все постараемся. — Она оглядела родителей, которые стояли, опустив взгляд вниз, как провинившиеся школьники-пятиклассники.
— Вот и хорошо, — сказал на это врач и вышел из палаты.
— Всего доброго.
— Всего доброго. Спасибо.
Соня аккуратно прикрыла за доктором дверь и обратилась к своим:
— Родители, слышали? Никаких стрессов. Мам, что молчишь?
— Ну, а что я могу сказать? Я всё поняла.
— Ну, ты ведь хочешь, чтобы папа вернулся домой?
— Да.
— Я буду бывать дома, но жить — нет.
— Раз в неделю?
— Может, чаще.
— Нет, пап, так не пойдёт. А как же Димка?
— Ну, скажете ему, что мой институт выехал на подмосковный объект, и я там пока работаю, поэтому редко бываю дома. Всё, мне пора.
Евгений вышел. Сказанное отцом сейчас никто не оспаривал. Это было бесполезно, каждая из женщин это понимала.
Соне стало грустно. Папа не шёл на контакт, но она видела, что мама старалась что-то исправить. Так хотелось, чтобы в их семье всё было как прежде. Но как вернуть это «прежде», девушка не знала.