Ира стояла у плиты и помешивала борщ. За спиной послышались шаркающие тапки.
— Что это ты там варишь? — Тамара Ивановна заглянула в кастрюлю и скривилась. — Опять жидкость какая-то. Я же говорила — мясо сначала обжаривать надо!
— Я обжарила, — тихо ответила Ира, не оборачиваясь.
— Где? Когда? Я не видела! — Свекровь отодвинула её локтем. — Давай я сама доделаю. А то опять несъедобное что-то получится.
Ира отступила к окну. Двадцать лет так. Двадцать лет она готовила, убирала, стирала, а Тамара Ивановна находила в каждом действии изъян.
— Паша придёт голодный с работы, а ты ему жидкую водичку подсунешь, — бурчала свекровь, добавляя в борщ очередную ложку соли. — Хорошо, что я проверила.
— Там уже достаточно соли, — осмелилась возразить Ира.
— Что?! — Тамара Ивановна развернулась. — Ты мне указывать будешь? В моей квартире? За моим столом?
Ира сжала кулаки. Опять началось. Всегда одно и то же — "моя квартира", "мой стол", "мой сын".
— Не нравится — марш отсюда! — продолжала свекровь. — Я и без тебя сына вырастила, и сейчас сама справлюсь. Ты тут вообще никто! На всё моя воля!
В прихожей хлопнула дверь. Пашины шаги.
— Привет, мам! — донёсся его голос. — Как дела? Что-то вкусненькое варишь?
Ира быстро вытерла глаза рукавом. Нельзя расстраивать мужа после работы. Нельзя жаловаться. И так уже надоела ему со своими проблемами.
— Паша, сынок! — Тамара Ивановна мигом сменила тон на медовый. — Проходи, мой хороший. Я тебе борщик готовлю, как ты любишь.
Павел зашёл на кухню, чмокнул маму в щёку, потом подошёл к Ире.
— Привет, — коротко кивнул он. — Устал сегодня. Поем и спать.
— Конечно, дорогой. Сейчас всё будет готово, — Ира попыталась улыбнуться.
— Вот видишь, Павлуша, — не удержалась свекровь. — Я же говорю — без меня бы ты голодный остался. Она опять эту водичку варила.
Павел устало махнул рукой:
— Мам, ну хватит уже. Ирка готовит нормально.
— Ирка, говоришь? — ехидно протянула Тамара Ивановна. — А я думала, она вообще готовить не умеет. В двадцать лет замуж выскочила, а элементарного не знает.
Ира прикусила губу. Когда они поженились, ей было двадцать три. Но свекровь специально всё переврала. Всегда так делала.
— Мам, давай без этого, — Павел сел за стол. — Я просто поесть хочу.
— Конечно, сынок. Я же не против, — Тамара Ивановна разлила борщ по тарелкам. — Просто хочу, чтобы тебе было хорошо. А то некоторые думают, что раз в чужой дом пришли, так сразу хозяйками стали.
Ира почувствовала, как внутри всё сжимается. Чужой дом? После двадцати лет совместной жизни?
— Ну как, вкусно? — спросила свекровь у сына.
— Нормально, — Павел ел молча, уткнувшись в телефон.
— Пересолила немного, — пробурчал он через минуту.
Тамара Ивановна победоносно посмотрела на Иру:
— Ну вот! А она мне говорила — достаточно соли! Хорошо, что я добавила.
Ира встала из-за стола. На кухне стало душно. Хотелось убежать, спрятаться, заплакать. Но куда? Ведь это не её дом. Она здесь никто.
— Я посуду помою, — тихо сказала она.
— Вот и помой, — равнодушно откликнулся Павел. — А я телевизор посмотрю.
Он ушёл в зал. Тамара Ивановна осталась на кухне, довольно улыбаясь.
— Понимаешь теперь? — прошептала она. — Это мой дом. Мой сын. А ты... ты просто так, временно.
Ира мыла тарелки и думала о том, как же она устала. От этих ежедневных уколов, от постоянного чувства вины, от того, что в собственном доме чувствует себя прислугой.
— Ир, ты чего такая грустная? — Лена села на кухонный табурет и внимательно посмотрела на подругу.
Они встретились в кафе рядом с Ириной работой. Лена была единственным человеком, которому она могла рассказать правду.
— Да всё то же самое, — Ира помешала кофе. — Вчера из-за борща скандал устроила. Говорит — я в её доме живу, её сына кормлю неправильно.
— Слушай, а ты документы на квартиру видела? — неожиданно спросила Лена.
— Какие документы? Там всё на неё оформлено. Она мне это каждый день напоминает.
— Не факт, — Лена нахмурилась. — Знаешь, сколько случаев было в моей практике? Люди годами думают, что квартира принадлежит одному человеку, а потом выясняется совсем другое.
— Да ладно тебе, — Ира махнула рукой. — Паша бы мне сказал.
— Паша! — фыркнула Лена. — Твой Паша вообще в конфликты не лезет. Может, он и сам не в курсе всех деталей.
— Ну и что ты предлагаешь?
— Поройся в документах. Найди свидетельство о собственности, договор приватизации. Что угодно. Просто посмотри.
Ира пожала плечами, но слова подруги засели в голове.
На следующий день, когда Тамара Ивановна ушла в поликлинику, а Павел был на работе, Ира решилась. В шкафу в спальне свекрови стояла старая коробка с документами. Сердце колотилось, руки дрожали. Ну что она делает? Роется в чужих вещах!
Пенсионное удостоверение, медицинские справки, какие-то квитанции... И вот оно. Свидетельство о государственной регистрации права собственности.
Ира открыла документ и чуть не выронила его из рук.
Там было два имени: Петров Николай Иванович — её покойный свёкор, и... Петрова Ирина Сергеевна. Она сама.
— Не может быть, — прошептала она.
Дата в документе — пять лет назад. Значит, все эти годы, пока Тамара Ивановна твердила ей "это мой дом", "ты тут никто", — всё это время Ира была законной собственницей половины квартиры.
Руки тряслись. Неужели правда? Она перечитала документ ещё раз. Всё верно. Её имя, её паспортные данные.
— Паш! — кинулась она к мужу, когда тот пришёл с работы. — Ты знал об этом?
Она сунула ему документ под нос. Павел посмотрел и виновато опустил глаза.
— Знал, — тихо сказал он.
— Как знал?! — Ира не верила своим ушам. — И молчал все эти годы?
— Ир, ну я же для тебя старался! Когда отец умер, я настоял, чтобы часть квартиры оформили на тебя. Для детей, для безопасности. Мало ли что в жизни случается.
— А мама знает?
— Конечно знает. Она документы подписывала.
Мир вокруг Иры закружился. Значит, все эти годы унижений, все "это мой дом", "ты тут никто" — сплошная ложь. Тамара Ивановна прекрасно знала, что половина квартиры принадлежит невестке, но специально это скрывала.
— Почему ты мне не сказал? — голос Иры дрожал.
— Ну зачем конфликты разжигать? Мама и так нервная, а тут ещё это... Думал, лучше помолчать.
— Лучше для кого? — крикнула Ира. — Для меня, которая пять лет выслушивает, какая она тут хозяйка?
— Ир, успокойся. Не кричи. Мама услышит.
— И пусть услышит! — Ира была вне себя от ярости. — Пять лет! Пять лет она меня унижает, а ты молчишь!
— Ну что теперь-то делать? — растерянно пробормотал Павел.
Ира посмотрела на мужа и поняла: ждать помощи от него бесполезно. Как всегда.
— Я сама разберусь, — холодно сказала она.
На следующий день Ира снова встретилась с Леной. Подруга внимательно изучила документы.
— Всё чисто, — сказала она. — Ты полноправная собственница половины квартиры. Более того, поскольку ты там прописана и проживаешь, у тебя даже больше прав, чем у неё в некоторых вопросах.
— То есть что это значит?
— Это значит, что теперь не она тебе указывает, а вы решаете всё на равных. А если захочешь — можешь вообще её выселить. Продать свою долю, например.
Ира покачала головой:
— Не хочу я никого выселять. Просто хочу, чтобы она перестала меня унижать.
— Тогда поговори с ней. Покажи документы. Только будь жёсткой. Таких людей по-доброму не проймёшь.
Ира пришла домой полная решимости. Тамара Ивановна сидела на кухне, пила чай.
— А, пришла, — буркнула свекровь. — Гуляешь тут целый день, а дома бардак. Посуду не помыла, пол не подмела.
— Тамара Ивановна, — Ира села напротив. — Мне нужно с вами поговорить.
— О чём это?
Ира выложила на стол документ.
— Об этом.
Свекровь глянула на бумаги и побледнела.
— Откуда это у тебя?
— Неважно откуда. Важно то, что я теперь знаю правду. Оказывается, последние пять лет вы мне лгали.
Тамара Ивановна помолчала, потом фыркнула:
— И что теперь? Думаешь, эта бумажка что-то изменит?
— Думаю, да, — спокойно ответила Ира. — Во-первых, больше никаких "это мой дом" и "ты тут никто". Это наш дом. Поровну.
— Ха! — свекровь вскочила. — Думаешь, испугала меня? Паша на моей стороне! Он свою мать не оставит ради какой-то...
— Какой-то кого? — перебила Ира. — Договаривайте.
Тамара Ивановна замолчала.
— Во-вторых, — продолжала Ира, — отныне на кухне мы готовим по очереди. Или вместе, но без ваших указаний.
— Да ты совсем с ума сошла!
— В-третьих, никаких оскорблений и унижений. Иначе я обращусь к юристам и буду разбираться радикально.
— Что значит радикально? — голос свекрови дрогнул.
— А вы догадайтесь, — Ира встала. — Лена меня хорошо проконсультировала.
В этот момент пришёл Павел. Увидел их напряжённые лица.
— Что происходит?
— Твоя жена совсем зарвалась! — закричала Тамара Ивановна. — Представляешь, угрожает мне! В моём собственном доме!
— В нашем доме, — поправила Ира. — Паш, скажи маме, что половина квартиры принадлежит мне. Скажи сам.
Павел замялся:
— Мам, ну действительно... Когда отец ушел, мы же оформляли...
— Предатель! — взвилась свекровь. — Родную мать ради неё предаёшь!
— Да никто тебя не предаёт, — устало сказал он. — Просто давайте жить нормально. Без скандалов.
— Нормально — это когда меня уважают, — твёрдо заявила Ира. — А не унижают каждый день.
Тамара Ивановна поняла, что ситуация изменилась. Её главный козырь — "моя квартира" — больше не работал.
— И что теперь, по-твоему, должно быть? — спросила она тише.
— Должно быть просто. Мы две взрослые женщины, живём в одной квартире. Можем договориться по-человечески, а можем — через юристов. Выбирайте.
Свекровь посмотрела на сына. Тот виновато пожал плечами.
— Хорошо, — медленно произнесла она. — Попробуем... по-другому.
— Отлично, — Ира кивнула. — Начнём с сегодняшнего дня.
Она взяла документы и пошла в комнату. За спиной услышала тихий разговор свекрови с сыном:
— Паша, ты же понимаешь, что теперь она может со мной что угодно сделать?
— Мам, она не такая. Ира добрая.
— Добрая, — горько усмехнулась Тамара Ивановна. — Посмотрим.
Прошло три недели. Ира готовила ужин, когда на кухню зашла Тамара Ивановна.
— Можно посмотреть, что варишь? — вежливо спросила она.
Ира удивилась. Впервые за все годы свекровь спросила разрешения.
— Конечно. Картошку с мясом делаю.
— А... можно я салат нарежу? К ужину?
— Давайте.
Они работали молча. Тамара Ивановна больше не отодвигала невестку от плиты, не переделывала за ней. Несколько раз даже спросила совета.
Павел пришёл с работы и остановился на пороге кухни:
— Ого. Вместе готовите?
— А что такого? — пожала плечами мать.
За ужином свекровь попробовала картошку:
— Вкусно получилось, — сказала она и добавила тише: — Ты хорошо готовишь, Ир. Я раньше... ну, была не права.
Ира чуть не подавилась. Тамара Ивановна извинилась? Впервые за двадцать лет?
— Спасибо, — просто ответила она.
После ужина свекровь задержалась на кухне:
— Слушай, а можно тебя кое о чём спросить?
— Конечно.
— Ты же меня не выселишь? — в голосе звучал страх. — Я понимаю, что вела себя плохо. Но мне некуда идти.
Ира посмотрела на пожилую женщину. Та сжалась, стала выглядеть не властной и грозной, а просто старой и испуганной.
— Тамара Ивановна, я никогда не думала вас выселять. Это ваш дом тоже. Просто хотела, чтобы вы меня уважали.
— Я... я боялась, — тихо призналась свекровь. — Когда Николай умер, я испугалась, что останусь совсем одна. Что вы с Пашей меня куда-нибудь сдадите. Вот и держалась за квартиру, как могла.
— Но зачем было скрывать, что я собственница?
— Думала, так у меня больше власти будет. Глупо, да?
Ира кивнула:
— Глупо. Мы могли сразу договориться по-человечески.
— Можем ещё успеть, — неуверенно сказала Тамара Ивановна. — Я попробую... измениться.
— Хорошо. Я тоже постараюсь.
В гостиной сидел Павел, переключал каналы.
— Паш, — Ира села рядом. — Почему ты мне сразу не сказал про документы?
Он помолчал:
— Боялся. Знал, что ты устроишь разговор с мамой, а я не хотел никого расстраивать.
— А меня расстраивать было можно?
— Ир, ну прости. Я думал, ты потерпишь. Ты же всегда терпела.
— Вот именно. Всегда терпела. А надо было раньше за себя постоять.
Павел виновато кивнул:
— В следующий раз буду на твоей стороне. Честно.
— Следующего раза может не быть, — серьёзно сказала Ира. — Я теперь по-другому живу. Себя уважаю.
Он обнял её:
— И правильно делаешь. Я не должен был молчать все эти годы.
Вечером, когда все разошлись по комнатам, Ира стояла у окна и думала о том, как изменилась её жизнь. Всего один документ — и всё встало на свои места.
Она больше не чувствовала себя лишней в этой квартире. Больше не боялась свекрови. Больше не терпела унижения.
Конечно, с Тамарой Ивановной ещё предстояло много работы. Люди не меняются за один день. Но начало было положено.
И самое главное — Ира поняла: надо было давно за себя постоять. Не ждать, что кто-то другой решит её проблемы. Иногда нужно просто найти в себе силы сказать "нет" и показать, что ты тоже имеешь права.
Теперь в этом доме жили три равноправных человека. И это было честно.
Друзья, ставьте лайки и подписывайтесь на мой канал- впереди много интересного!
Читайте также: