– Слава Богу, что мужики до вечера успели разобрать и покрыть, временно, эту часть крыши! Иначе, вдруг, опять чего случится? Хотя бы, уже вода не попадёт. – сказал Лёша, зашедшему уже по-тёмному, Саше.
– Сушить вам надо все вещи, прям вот уже завтра, иначе плесень везде будет. – сказал Саша, оглядывая последствия ночного бедствия.
– Надо, чтобы погода была солнечная. – вздохнул Лёша.
– Будет! Уже вызвездило.
– Хорошо. Завтра будем всё таскать на улицу. – тяжело вздохнул Лёша и принялся чесать веко так, что искусственный глаз выпал из глазницы. Он хихикнул и пошёл к себе в комнату, со словами:
– Ща, в растворе ополосну и вернусь.
– Гуманоид! – засмеялась Омела.
– Лен, перестань! Лучше бы спать легла уже! – раздражённо сказал Лёша и хлопнул дверью в свою комнату.
– У нас это последняя свечка. У тебя нету? – робко спросила Роза у Саши.
– Дома есть. Я думал, что у вас тут запасы этих свечек. С такими катаклизмами надо много иметь. Завтра свет будет, починят. Кстати, холодильник у вас в порядке? – поинтересовался Саша.
– В морозилке ничего нет. А то, что было в холодильнике – мы уже съели. Лёша на один день готовил сегодня, да и продуктов у нас мало. – сказала Даша.
– Ясно, вам надо картошки привезти, знаю одного, у него много выросло. Скажу ему, привезёт.
– Животы от картошки висеть будут! – с обиженным видом, сказала Роза. – Я прочитала один рассказ, где об этом написано.
Саша засмеялся и сказал:
– Ерунда всё это!
*****
Прошла неделя. Резеды так и не было. Лёша пытался ей позвонить, но всегда было недоступно.
Пришкольную территорию благополучно очистили от селевой грязи, камней и веток. Всю неделю занятий не было. И вот, с понедельника, все ученики снова пошли в классы.
Лёша оставил Танюшу Саше и тоже пошёл учиться, опоздав на первый урок. Учительница физики сильно ругалась, но он терпеливо молчал и ждал, покуда она закончит, чтобы всё объяснить. И вот, момент тишины настал. Лёша спокойно сказал:
– Зоя Владимировна, Вы, как русская, поймите меня и войдите в положение. У нас есть маленькая сестрёнка Таня, ей почти полтора годика всего. У неё была операция на сердце. Ей надо давать лекарства и кормить в определенное время. Утром, я отвёз её, на прогулочной коляске, к фельдшеру, чтобы он всё это делал, пока я и сёстры учимся. Мачеха наша уже больше недели где-то отсутствует. Понимаете?
– Ладно. Всё ясно. Иди на своё место. – с нотами раздражения, сказала учительница.
А в первом классе была идиллия: все ученики с усердием прописывали буквы в тетрадях.
Когда уроки закончились, Омела и Гусейн пошли вместе домой. Как только им открылся вид на ворота дома Панкратовых, Омела встала, вытаращив глаза. Ворота были раскрыты. Во дворе стояла большая грузовая машина, задом ко крыльцу.
– Чего ты? – спросил Гусейн.
– Не знаю. Это нам картошку, наверное, привезли. На той неделе Саша обещал. А вдруг не картошку? Вдруг, это Резеда приехала? Ой, блииин... – Омела стояла и не хотела идти к дому.
Постояв немного, они подошли ближе. Затем, зашли во двор и увидели, выходящего из дома, старого мужчину с палочкой. Он был плешивый, в чёрной вязаной кофте и чёрных тренировочных штанах. На ногах у него были чёрные лакированные мужские туфли. Он увидел детей и сказал:
– Ул өйдә ("она дома" – перевод с татарского языка).
– Что? Я не понимаю. – спросила Омела.
– Резеда өйдә. – сказал старик и сел на пассажирское место.
Дети переглянулись.
– Из дома вышел ещё один мужчина, уже довольно молодой. Он посмотрел на Омелу и сказал:
– Твоя мачеха дома. Иди, помоги ей там.
Затем, он сел за руль и они выехали со двора.
Омела медленно зашла в дом и прошла в гостиную, потому что дверь туда была открыта. Она увидела Резеду со спины. Она стояла посреди комнаты и смотрела на множество коробок, пакетов и мешков, стоявших на полу. Ещё больше удивило Омелу то, что мачеха была одета в обтягивающие ноги джинсы и рубашку в клетку. Единственное, что было неизменно – платок на голове.
Гусейн тоже зашёл, заглянул и скорее ушёл, ничего не сказав.
– Мать! Ты чего как одета-то? – неожиданно для себя самой, громко спросила Омела.
Резеда вздрогнула и повернулась.
Омела, с ошарашенным взглядом, даже отпрыгнула в сторону. Лицо Резеды было опухшим, фингал под левым глазом был очень большой, а на подбородке, в три ряда, были наклеены пластыри.
– Что с тобой? – робко спросила Омела.
– Не важно, пройдёт. А где Таня? С кем? – спросила Резеда, говоря медленно и вполголоса.
– Таня у Саши. Остальные ещё в школе. А это что за вещи? Кто эти мужики? – Омелу разбирало любопытство.
– Ты мне скажи, что тут случилось? Почему проход на второй этаж заколочен?
– Потоп был. Видишь, стены от низу маляжами? Тут вода была. Крышу проломило старым деревом. Короче, Лёша придёт, всё объяснит. Ты мне ответишь, пожалуйста, что за вещи и кто эти мужики?
– Эти мужики – татары, моей подруги дед и брат. Они просто меня и вещи привезли. Тут одежда и обувь вся новая, в упаковках. Будете мерить и себе брать.
– Ты чей-то бизнес ограбила? Почему ты такая битая? – не унималась Омела.
– Мне это всё так отдали. А на лицо не смотри, это тебе знать не надо. – терпеливо отвечала Резеда.
– Ладно, не говори. А игрушки есть? Большого мягкого гуся хочу!
– Лен, нет гуся, есть заяц и медвежонок. – Резеда попыталась улыбнуться, но сморщилась от боли.
– Пошли к дяде Саше! Тебе помощь нужна! – Омела скинула портфель на стул и подошла к Резеде, взяв её за руку.
Мачеха обняла падчерицу и заплакала. Толи от боли, толи от материнских чувств, ведь она была на третьем месяце беременности.
Так или иначе, найдя в одном из пакетов своё серо-коричневое платье с красивыми синими кружевами, Резеда переоделась и пошла к Саше, вместе с Омелой.
В этот момент, Омела думала, что мачеха всегда будет такой хорошей, ласковой тётей, что даже можно будет называть её "мамой". Лицо первоклассницы светилось от счастья.
Придя на ФАП, к ним вышла медсестра Аяна и повела Резеду на осмотр. Саша был в школе, ввиду прививочной кампании. Аяна сняла пластыри и ужаснулись:
– Это ножом, что ли? Кто тебя так? Зашивать надо. Я не умею. Сашу будем ждать.
– Значит, посижу, подожду. Да, ножом. Не буду ничего рассказывать, уж простите. Это моё личное дело. – ответила Резеда.
Омела, видя рану, отвернулась и заплакала.
– Лен, не у тебя, не плачь. – сказала ей Аяна.
– Ей больно, мне тоже, глядя на это! – пропищала, сквозь слёзы, Омела.
Спустя немного времени, Саша вернулся на ФАП и, увидев Резеду, сказал:
– О, пропажа нашлась! Рваная правда, но ничего, зашьём! Таня у Вики, если вы не в курсе, то это моя родная сестра, она приехала сюда после института, преподавать в школе английский язык. Она ещё только устраивается, поэтому у неё есть время позаниматься Танюшей. Вечером мы к вам придём, привезём домой малютку.
– Может быть она пока у вас побудет? Мне надо поправиться немного. – сказала Резеда.
– Не проблема! Вика только со второй четверти работать начнёт! Пожалуйста, мы только рады! Тогда, я один приду, со скотиной помогу и её вещи кое-какие возьму.
– У меня новые есть ещё. Можешь взять.
– Короче, сейчас обработаю и зашью рану, а потом всё остальное. – и Саша принялся за медицинские дела.
Вечером, когда все уже были дома и выяснили все отношения, Резеда сказала детям:
– Завтра утром я позову сюда двоих товарищей вашего отца, чтобы они нам ремонт сделали и крышу капитальную. Я позвоню им и договоримся. Лёш, Бориса Васильева и Абдуллу Гитинова ты знаешь?
– Да. Хорошие мужики. У них бригада есть своя.
– Вот и хорошо. Думаю, что денег хватит. Ваш отец много мне оставил. Не думайте, что эти вещи я купила. Они бесплатные. – сказала Резеда, смотря на Омелу.
– Да знаю я, что у тебя дела какие-то со своими татарами! – сказала Омела, надув щёчки.
– Ладно, давайте спать! – сказала Роза и пошла в комнату. Даша молча последовала за ней.
Резеда ночевала в гостиной. Проснувшись среди ночи от сильной боли в глазу, она поняла, что всё серьёзно и надо, пожалуй, ехать в город. Но, как? Она боялась, что придётся рассказать, что случилось, чего она сильно не хотела, а выдумывать историю у ней не было сил. И всё-таки, она решилась и вызвала себе скорую.
Продолжение следует...