Самое страшное – это не когда тебе врут, а когда ты медленно, день за днем, начинаешь верить, что сходишь с ума. Вот это чувство преследовало меня последние полгода. Оно начиналось с мелочей. С телефона моей Марины, который вдруг стал лежать экраном вниз. С ее усмешек в экран и тихого «потом расскажу», когда я спрашивал, что там смешного. Все это я списывал на усталость, на свои нервы. Ну кто из нас не психует в 55 лет?
Все стало хуже, когда начались звонки. Ночные. Телефон завибрирует на тумбочке, она схватит его и выскочит в коридор шептаться. Вернется через десять минут, а на мой немой вопрос — холодный ответ: «Мама. Плохо спит, давление скачет». И вроде бы все логично, теще восьмой десяток, какие могут быть подозрения? Но что-то внутри, какой-то червячок, скреблось и не давало покоя. Я один раз попытался поговорить:
— Марин, может, маме врача хорошего найдем? Что ж она по ночам-то не спит, тебя срывает...
— Ой, да не начинай! — отрезала она. — Ты вечно лезешь, куда не просят! У тебя паранойя, Игорь! На ровном месте проблему ищешь. Дай хоть с родной матерью поговорить спокойно!
И я замолчал. Потому что после таких слов чувствуешь себя идиотом. Ревнивым, мнительным стариком, который докапывается до собственной жены. Я даже извинялся пару раз. Верил, что это я «накручиваю». Я сам себя убеждал, что все в порядке.
Кульминацией ее заботы о «маме» стал ее новый коллега, Сергей. Моложе ее лет на десять, разведенный, вечно с какими-то шуточками.
Марина стала часто про него говорить. «Мы с Сережей просто дружим», «Он так помогает по работе», «Мы с ним на одной волне». Когда я хмурился, она закатывала глаза:
— Господи, Игорь, тебе сколько лет? Не могу я, что ли, с человеком просто общаться? Опять твоя паранойя?
И я снова отступал. Что я ей скажу? Запрещу общаться? Буду выглядеть полным кретином. И я молчал, пока этот «друг Сережа» незримо селился в нашем доме, в ее телефоне, в ее мыслях.
Развязка наступила глупо, буднично, как это всегда и бывает. Вечером смотрели какой-то сериал по телеку. Марина оставила телефон на подлокотнике дивана, между нами. Я расслабился, почти поверил, что все мои подозрения — это просто бред уставшего мужика. И тут телефон завибрировал и засветился экраном. Я бросил на него случайный взгляд.
Экран загорелся. Входящий вызов.
И надпись: «Мама ❤️».
А рядом, в маленьком кружочке фотографии звонящего, было лицо. Не ее матери, милой старушки в платочке, которую я знаю тридцать лет.
На меня с экрана смотрел он. Сергей. Ухмыляющийся, с модной стрижкой и легкой, но вполне отчетливой бородой.
Мир вокруг меня замер. Звук телевизора исчез. Я слышал только, как кровь стучит у меня в висках. Я смотрел на эту фотографию, на эту наглую, бородатую «маму» с сердечком, и пазл, который я полгода не мог собрать в своей голове, сложился в одну секунду. Все ночные звонки, все шепотки в коридоре, все ее «ты параноик»…
Марина дернулась, чтобы схватить телефон, но ее рука замерла на полпути. Она увидела мое лицо. Увидела, что я все понял. В ее глазах на секунду мелькнул страх, а потом — холодная, злая досада. Не раскаяние. Досада, что она попалась так глупо.
Я ничего не сказал. Просто встал, молча пошел на кухню, налил себе стакан воды. Руки не дрожали. Внутри была звенящая пустота. Паранойя прошла. Наступила ясность. И эта ясность была страшнее любых подозрений.
Газлайтинг — страшная штука. Тебя не просто обманывают, тебе пытаются сломать прошивку, заставить сомневаться в себе, в своих глазах и ушах. Но правда всегда найдет щель. И самый главный урок, который я вынес: если тебе кажется, что что-то не так — тебе не кажется.
Теперь хочу спросить у вас:
Что страшнее: сам факт измены или вот это медленное, планомерное превращение тебя в «параноика»? И что бы вы сделали в тот самый момент на диване — устроили скандал, швырнули этот телефон в стену или, как я, просто молча ушли на кухню?
Жду ваших мнений в комментариях. Иногда взгляд со стороны — единственное, что помогает не сорваться в пропасть.