Друзья, представьте себе уважаемого профессора, человека с безупречной репутацией, который на своих лекциях страстно отстаивает принципы честной науки. Его аудитория ловит каждое слово. Но вот на его выступление приезжает делегация маститых академиков из строгого, консервативного института. И вы замечаете, как ваш любимый наставник вдруг меняется. Его уверенные и прямые формулировки становятся осторожными, он начинает оговариваться и вставлять в речь тезисы, которые, как вы точно знаете, сам не разделяет. Он не отрекается от своих взглядов, нет. Он просто… съеживается. Боится осуждения, косых взглядов, потерять расположение этой «элиты». В душе поднимается протест: почему авторитет «важных людей» оказался для него весомее поиска истины?
Примерно такие чувства испытал апостол Павел, наблюдая за поведением апостола Петра в Антиохии. История, которую мы слышали сегодня за Литургией (Гал. 2:11-16), — это не просто спор о древних обычаях. Это вскрытие глубинного человеческого механизма, который работает и в нас с вами. Петр, тот самый, который первым получил от Бога откровение, что в новой жизни во Христе стираются все старые разделения между людьми, вдруг начинает вести себя странно. Пока он был среди таких же, как он, уверовавших язычников, он свободно с ними общался и разделял трапезу. Но стоило появиться «некоторым от Иакова» — ревнителям строгого, консервативного подхода, — Петр стал таиться и устраняться. Он испугался. Не гонений, а именно осуждения, несоответствия ожиданиям той самой «правильной», с его точки зрения, группы. Это тот самый конформизм, та самая ловушка группового давления, в которую многие часто попадаются.
Мы сами постоянно оказываемся на месте Петра. Мы можем незаметно для себя менять свое поведение в церковной общине на отличное от обычного, оглядываясь на самых активных и «строгих» прихожан. Мы смущенно оправдываемся за близких, которые кажутся нам «недостаточно воцерковленными», перед лицом «истинно православных» знакомых. Или мы молчаливо соглашаемся с общим мнением в рабочем не церковном коллективе или соцсетях, даже чувствуя его неправоту или явные антицерковные мнения, просто потому что страшно пойти против течения и быть осужденным. Страх оказаться «белой вороной», изгоем в своей же социальной группе, порой на много сильнее нас.
Ответом на это искушение становится мужественный поступок апостола Павла. Он не стал шептаться в углу, распуская слухи о лицемерии Петра за спиной. Он увидел, что тот поступает «не прямо по истине Евангельской», и сказал ему об этом прямо, при всех. Почему при всех? Потому что грех был публичным и соблазнял многих — даже Варнава, сподвижник Павла, был увлечен этим общим лицемерием. Но нужно быть внимательным. Здесь требуется важное и точное рассуждение, чтобы, вдохновившись смелостью Павла, не наломать дров в своей жизни и никого не начать «сжигать» а кострах инквизиции. Павел обличал Петра не как врага или противника, а как брата. Он желал его исправить, а не уничтожить или пошатнуть его авторитет. В нем не было чувства ненависти или неприязни к Петру, он не отделял себя от него. Его обличение было актом любви к собрату апостолу и ко всей общине, а не поводом для самоутверждения. Ключ — в мотиве и в масштабе. Он не обличал каждого встречного в малейшей оплошности, но вступился за фундаментальную истину Евангелия — всеобщее равенство во Христе, — которое было поставлено под угрозу.
Наша задача — не в том, чтобы найти повод для обличения каждого встречного, не утвердиться в глазах окружающий в своей «православности», а в том, чтобы обрести внутреннюю свободу от диктата любого человеческого мнения, будь то мнение «либерального» большинства или «консервативного» меньшинства. Наш внутренний компас должен сверяться не с самой громкой группой, не тем более с собственными амбициями и эгоизмом, обидами, а с истиной Евангелия. Это и есть та самая «прямота», о которой говорит Павел. Прежде чем пойти на поводу у страха, спросите себя: я сейчас поступаю так из убеждения или из желания понравиться, быть своим в этой «правильной» компании? Хватит ли у меня мужества, подобно Павлу, оставаться верным истине, но при этом, подобно же ему, действовать не сгоряча, а с рассуждением и любовью, цель которой — не уязвить, не самоутвердиться, а исцелить и сохранить единство духа? Именно этот баланс и рождает подлинную, зрелую веру, которая не боится никого, кроме Бога, но при этом и не ранит ближних ради собственной правоты.
Телеграм 📱