Лето в сибирской деревне было коротким и жарким. Воздух над пятьюдесятью сотками Аллы Ивановны пах нагретой землей, цветущей картошкой и полынью.
Для Алексея этот запах был запахом детства, и, приехав с женой из города на весь свой отпуск, он с радостью окунулся в привычные заботы.
Супруги приехали в начале июня, полные сил и желания помочь. Алла Ивановна встретила их на пороге своего добротного дома.
— Ну, наконец-то! — произнесла она, обнимая сына и кивая Марии. — Я уж одна тут совсем замоталась. Всё рушится, ничего не успеть.
Мария, почувствовав себя немного чужой, улыбнулась свекрови:
— Мы ведь и приехали, чтобы помочь, Алла Ивановна. Скажите, что нужно сделать.
Первый месяц пролетел в непрерывном труде. Алексей косил траву, полол огромный огород, чинил сарай.
Мария помогала свекрови на кухне, занималась прополкой грядок, мыла окна. Алла Ивановна руководила процессом, постоянно находя все новые и новые задачи.
Она редко хвалила сына и невестку, но не критиковала, и это уже было хорошо. Ситуация изменилась за две недели до их отъезда.
Алла Ивановна вдруг вспомнила, что отпуск сына и невестки подходит к концу, и нужно успеть сделать всё, что годами откладывалось.
За ужином, с щедро наваренной картошкой и солёными огурцами, она положила ложку и вздохнула.
— Эх, совсем забыла сказать... Ворота развалились и забор в огороде покосился. Смотреть страшно. И угольник у сарая отходит, дождик пойдёт — весь уголь намокнет.
— Какой угольник, мам? — Алексей, устало ковыряя вилкой в тарелке, поднял голову.
— Ну, тот, что от фундамента. Его профилем отбить и стянуть нужно. Дел на час... И калитка скрипит...
— Мы посмотрим, — пообещал он.
На следующий день, после осмотра, стало ясно, что дел не на час, а на несколько дней.
Ворота, сделанные когда-то из подручного материала, действительно, висели на честном слове.
Забор требовал не ремонта, а замены нескольких секций. Про "угольник" — бетонную отмостку вокруг сарая — и говорить было нечего: она отошла от стены, и её нужно было полностью перекладывать.
— Мам, на это же на всё материалы нужны, — осторожно заметил Алексей. — Профиль, цемент, песок, доски, петли новые...
— Денег нет, Лёшенька. У меня — пенсия мизерная, а у твоего брата Серёжи — тоже не ахти, — Алла Ивановна махнула рукой.
Сергей был ее младшим сыном и постоянно болтался после работы в доме матери.
Вечером, в своей маленькой комнатке, Алексей и Мария решили обсудить возникшую ситуацию.
— Лёш, но мы же тоже не золотой запас привезли, — тихо сказала Мария. — Отпускные уже почти все ушли на продукты и краску для сарая. А тут на всё про всё — несколько тысяч как минимум.
— Я знаю, — он провёл рукой по лицу. — Но бросить же нельзя. Видишь, как она переживает? Мама одна тут. Серёжа ничего не хочет делать.
Мария посмотрела на усталое лицо мужа и вздохнула. Она хотела угодить свекрови, стать для неё своей, доказать, что городская жена не против труда.
— Ладно, — сказала женщина. — Снимем с кредитки. Потом как-нибудь вернём. Главное — помочь.
— Спасибо. Ты у меня золотая, — Алексей обнял её.
На следующий день они поехали в райцентр и закупили всё необходимое. Работа закипела.
Алексей, вспомнив навыки молодости, взялся за сварочный аппарат. Мария подавала, держала, месила бетон, таскала тяжеленные доски.
У супругов ныли спины, руки были в ссадинах и занозах. Алла Ивановна наблюдала за этим, сидя на крылечке с кружкой чая.
— Мария, не так держи! — покрикивала она. — Лёша, да ты криво привариваешь! Ты бы ещё ровнее делал!
Иногда она вставала и подходила ближе, что сделать замечание, но помогать физически не предлагала.
Как-то раз, когда они вдвоём в очередной раз месили в корыте бетон, из дома вышел Сергей. Он лениво потянулся и ухмыльнулся:
— Эх, работнички! Мама, смотри, какие у тебя золотые кадры! Мне бы таких на стройку.
— А ты бы хоть немного помог, — сдержанно сказал Алексей.
— Ой, брат, у меня дела, — отмахнулся Сергей и присел на лавку, закуривая. — Я вообще на стройке сегодня дежурю, — добавил он и ушёл, оставив за собой шлейф табачного дыма.
Через неделю интенсивной работы основные задачи были выполнены. Во дворе поставили новые, крепкие ворота, покрашенные в зелёный цвет.
Рядом - аккуратную калитку, а в огороде - ровный забор. Казалось, можно выдохнуть.
Но тут Алла Ивановна, выйдя утром во двор, окинула его хозяйским взглядом и сказала:
— Уголь-то ещё лежит кучей. Надо его под навес перекидать, а то отсыреет. Тоны две, не больше.
Мария почувствовала, как у неё подкашиваются ноги. Гора чёрного угля у забора казалась ей Эверестом.
— Алла Ивановна, может, потом? — слабо попыталась она возразить. — Мы так устали.
— Что потом? Дожди пойдут! — резко парировала свекровь. — Два дня работы, не больше. Раз уж приехали помогать, так давайте помогать до конца.
Алексей, видя, что жена на пределе, попытался вступиться:
— Мам, давай я один. Маша и правда устала.
— Один ты до осени будешь возиться! — фыркнула Алла Ивановна.
Мария, не желая ссорить мужа с его матерью, молча взяла лопату. Они работали весь день.
Чёрная, едкая пыль въедалась в кожу и забивалась в лёгкие. К вечеру Мария почувствовала себя совершенно разбитой.
На следующее утро она не смогла встать с кровати. Всё тело ломило, голова раскалывалась, а в боку ощущалась острая боль.
— Лёш, мне плохо, — простонала она.
Испуганный Алексей принёс воды, потрогал лоб — он был горячим. Алла Ивановна, заглянув в комнату, нахмурилась.
— Что это с ней?
— Не знаю, мам. Температура, жалуется на боль в боку.
— Наверное, отлежала, — заключила свекровь. — На угле наработалась. Ничего, отоспится.
Однако к обеду Марии стало хуже. Боль в боку стала невыносимой, режущей. Вызвали местного фельдшера. Та, осмотрев женщину, покачала головой.
— Похоже, почечная колика. Камень пошёл. От тяжестей, от переутомления. Надо в больницу.
Началась суета. Алла Ивановна стала ходить по дому и ворчать:
— И чего раскапризничалась? У меня никогда никаких камней не было. Работала я сама, как вол, и ничего...
Алексей, бледный от волнения, собирал вещи для жены. Мария провела в районной больнице два дня.
Камень благополучно вышел, но организм, истощённый непосильным трудом, требовал покоя.
Врач строго-настрого запретил любые физические нагрузки. Когда Алексей привёз жену обратно, Алла Ивановна встретила их довольно холодно.
— Отошла? — спросила она, не глядя на невестку.
— Да, мам, но ей нужен покой.
— Понятно, — бросила женщина и ушла в дом.
Последние дни отпуска прошли в тягостной, гнетущей атмосфере. Мария лежала, пытаясь восстановить силы.
Алексей доделывал мелкие дела, но энтузиазм его иссяк. Он видел, как мать практически не заходит к Маше, не интересуется её здоровьем, сердито хлопает дверьми и демонстративно вздыхает о том, сколько всего ещё не сделано.
Наконец настал день отъезда супругов. Алла Ивановна накрыла на стол, и когда чай был допит, Алла Ивановна отодвинула свою чашку и устремила на сына тяжёлый, полный упрёка взгляд.
— Ну что, отдохнули у меня? — Приехали на два месяца... Я уж думала, хоть разгребете всё тут, поможете, как следует, а вышло все, как всегда.
Мария опустила глаза, почувствовав, как по телу разливается жар.
— Мам, мы же и так очень много всего сделали, — не выдержал Алексей. — Ворота, забор, угольник... Всё за наш счёт. Маша вообще с больницы только что...
— Что сделали-то? — голос Аллы Ивановны зазвенел, как натянутая струна. — Ворота? Кривые, на скорую руку! Угольник? Трещина через неделю пойдёт! И чего я два месяца вас кормила-поила? Уголь перекидать не смогли нормально, крыльцо новое я уж и не заикаюсь! — она махнула рукой в сторону старого, но вполне крепкого крыльца, которое они и не планировали переделывать. — Чего приезжали-то? Все равно ничем не помогли!
В доме повисла мёртвая тишина. Мария, как во время замедленной съемки, поднялась со стула.
— Простите, — тихо сказала женщина. — Больше мы не приедем. Не будем вас обременять.
— Мама, ты серьезно? Мы столько всего сделали, а ты вот так сейчас говоришь? Не помогли?! — сын резко вскочил с места. — Кажется, у тебя совсем нет совести!
— Зато у тебя ее куча, — усмехнулась Алла Ивановна. — Сделали вы... вы больше съели, чем сделали. Проще было постороннего человека нанять.
— Он бы оплатил тебе весь материал, ну да, — ядовито заметил мужчина. — Два месяца пахали, а благодарности никакой. Как-то я, наверное, был не очень готов к этому...
— Я тоже, — парировала женщина, не собираясь сдаваться и признавать свою правоту.
— Толку с тобой разговаривать, — отмахнулся Алексей. — Маша, поехали уже домой. Два месяца коту под хвост. Лучше бы мы это время на море провели.
— Ой, ну надо было! Больше бы пользы было, — усмехнулась Алла Ивановна.
От ее слов мужчину передернуло. Он сжал кулаки и, схватив сумки, направился к своей машине.
— Даже не попрощался, — пробасила ему вслед мать.
Мария озадаченно вздохнула и, бросив косой взгляд на свекровь, пошла следом за мужем.
Она полностью поддерживала Алексея и была очень обижена на женщину за ее неблагодарное поведение.