— Подписывайте здесь, и квартира ваша, — нотариус протянул документы, но рука Галины Петровны легла поверх бумаг раньше, чем я успела взять ручку.
Мы с Антоном сидели в кабинете нотариуса уже второй час. Всё было готово к оформлению квартиры, которую мы покупали на наши общие сбережения. Пять лет копили, откладывали каждую копейку, отказывали себе во всём. И вот, когда до мечты оставался один росчерк пера, появилась она — моя свекровь.
— Подождите минуточку, — сладким голосом произнесла Галина Петровна. — Тоня, милая, выйди на минутку, нам с Антошей нужно кое-что обсудить.
Я посмотрела на мужа. Антон сидел, уткнувшись взглядом в стол, и молчал. Его челюсти были напряжены, а руки сжаты в кулаки.
— Галина Петровна, мы же всё обсудили дома, — попыталась я возразить. — Квартира оформляется на нас двоих, в равных долях.
Свекровь улыбнулась той особенной улыбкой, от которой у меня всегда мурашки по коже бежали.
— Тонечка, дорогая, я же как лучше хочу. Ты пойми, мой сын вложил в эту квартиру больше денег. Справедливо будет, если его доля будет больше.
— Это неправда! — вырвалось у меня. — Мы вложили поровну! У меня все чеки сохранились, все переводы!
— Ну что ты кричишь, как базарная торговка? — поморщилась свекровь. — Антон, скажи ей!
Муж поднял на меня глаза. В них была такая тоска, что у меня сердце сжалось.
— Мам, давай не здесь, — тихо сказал он.
— Как это не здесь? — возмутилась Галина Петровна. — Мы сейчас подписываем документы! Потом будет поздно что-то менять!
Нотариус неловко кашлянул.
— Извините, но у меня через пятнадцать минут следующий клиент. Вы определитесь, пожалуйста.
Я смотрела на свекровь и не могла поверить в происходящее. Эта женщина, которая последние три года делала вид, что принимает меня как дочь, сейчас открыто пыталась лишить меня того, ради чего я работала на двух работах.
— Галина Петровна, — я старалась говорить спокойно, хотя внутри всё кипело. — Давайте обсудим это дома. Сейчас мы подпишем документы, как планировали.
— Нет уж, — отрезала свекровь. — Я не позволю какой-то девице обобрать моего сына!
Какой-то девице. После пяти лет брака. После всего, что мы с Антоном вместе пережили.
— Мама! — наконец подал голос муж. — Хватит! Тоня моя жена, а не какая-то девица!
— Ах, вот как ты с матерью разговариваешь! — всплеснула руками Галина Петровна. — Я тебя растила одна, всю жизнь на тебя положила, а ты!
И тут началось. Слёзы, причитания, театральное прижимание руки к сердцу. Я много раз наблюдала эти спектакли, но Антон каждый раз велся.
— Мам, ну не надо, — забормотал он, вставая из-за стола. — Успокойся, пожалуйста.
— Как я могу успокоиться, когда мой единственный сын позволяет себя обманывать! — всхлипывала свекровь. — Я же вижу, что она из себя представляет! Пришла на всё готовенькое!
На всё готовенькое. Я вспомнила свою съёмную комнату в коммуналке, где жила до встречи с Антоном. Вспомнила, как работала официанткой днём и расклеивала объявления ночью, чтобы оплатить учёбу в университете. Вспомнила, как Галина Петровна при первой встрече окинула меня оценивающим взглядом и сказала: "Ну что ж, на безрыбье и рак рыба".
— Я пойду подышу воздухом, — сказала я, поднимаясь.
— Вот и правильно! — обрадовалась свекровь. — Мы тут сами разберёмся!
Я вышла из кабинета и прислонилась к стене в коридоре. Руки дрожали от злости и обиды. Пять лет. Пять лет я терпела её колкости, её "случайные" замечания о том, что я недостаточно хороша для её сына. Терпела, как она приходила к нам без предупреждения и критиковала всё: как я готовлю, как убираю, как одеваюсь.
А Антон? Антон всегда был между двух огней. "Потерпи, — говорил он. — Она же мать, у неё просто характер такой". И я терпела. Ради него, ради нашей семьи.
Дверь кабинета открылась, и вышел Антон. Лицо у него было серое.
— Тонь, — начал он, не глядя мне в глаза.
— Не надо, — перебила я. — Я всё понимаю. Ты согласился с ней?
— Она хочет, чтобы квартира была оформлена только на меня, — выдавил он. — Говорит, что так будет правильнее. Что если мы разведёмся...
— Если мы разведёмся? — я не могла поверить своим ушам. — Антон, мы пять лет женаты! О каком разводе она говорит?
— Ну, мало ли что в жизни бывает, — пробормотал муж. — Мама говорит, нужно подстраховаться.
Я смотрела на мужчину, которого любила, за которого вышла замуж, с которым планировала прожить всю жизнь, и не узнавала его.
— И ты с ней согласен? — тихо спросила я.
Антон молчал. Это молчание было красноречивее любых слов.
— Понятно, — кивнула я. — Тогда подписывай свою квартиру один. А я, пожалуй, пойду.
— Тоня, подожди! — он попытался удержать меня за руку. — Ты не понимаешь! Мама пригрозила, что если я не соглашусь, она... она сама себе что-нибудь сделает!
Вот оно. Коронный приём Галины Петровны. Угрозы навредить себе, если что-то идёт не по её плану.
— Антон, твоя мать манипулирует тобой уже тридцать лет, — сказала я устало. — И будет манипулировать дальше, пока ты это позволяешь.
— Но она же моя мать!
— А я твоя жена! Или уже нет?
В этот момент из кабинета вышла свекровь. На лице её играла торжествующая улыбка.
— Ну что, договорились? — елейным голосом спросила она. — Тонечка, ты же умная девочка, понимаешь, что так будет лучше для всех.
— Для всех или для вас, Галина Петровна? — не сдержалась я.
— Ну что ты такое говоришь! — возмутилась свекровь. — Я же о вас забочусь! Вот увидишь, ещё спасибо мне скажешь!
Спасибо. За что? За то, что она пыталась разрушить мою семью? За то, что настраивала сына против меня?
— Знаете что, — сказала я, глядя ей прямо в глаза. — Я действительно скажу вам спасибо. За то, что открыли мне глаза.
Я повернулась к Антону.
— Если ты сейчас подпишешь документы без меня, я уйду. Навсегда.
— Тоня, не говори глупостей! — испугался муж.
— Да пусть идёт! — вмешалась Галина Петровна. — Нечего тут угрозами бросаться! Нашла дурака, что ли?
— Мама, замолчи! — вдруг рявкнул Антон.
Мы обе удивлённо посмотрели на него. Антон никогда не повышал голос на мать.
— Что? — опешила свекровь. — Ты как со мной разговариваешь?
— Как с человеком, который пытается разрушить мою семью! — Антон был бледен, но решителен. — Мама, я люблю тебя, но то, что ты делаешь, это неправильно!
— Я всю жизнь для тебя! — начала было Галина Петровна.
— Стоп! — перебил её сын. — Хватит этих манипуляций! Да, ты меня растила, и я благодарен тебе за это. Но это не даёт тебе права распоряжаться моей жизнью!
Свекровь открыла рот, но слов не нашлось.
— Тоня моя жена, — продолжал Антон. — Женщина, которую я люблю. И квартиру мы покупали вместе, на наши общие деньги. Если ты не можешь это принять, это твои проблемы.
Он взял меня за руку и потянул обратно в кабинет нотариуса.
— Извините за задержку, — сказал он. — Мы готовы подписать документы. В равных долях, как и планировали.
Галина Петровна стояла в дверях, и лицо у неё было такое, словно она увидела привидение.
— Антон, — прошептала она. — Ты пожалеешь об этом.
— Возможно, — кивнул муж. — Но если я сейчас поддамся твоему давлению, я потеряю женщину, которую люблю. А это я точно не переживу.
Свекровь молча развернулась и вышла. Хлопнула дверь.
Мы подписали документы. Руки у меня всё ещё дрожали, но уже не от злости, а от пережитого напряжения.
Когда мы вышли на улицу, Антон остановился и обнял меня.
— Прости, — прошептал он. — Прости, что столько лет позволял ей так с тобой обращаться.
— Почему именно сегодня ты решился ей противостоять? — спросила я.
— Потому что увидел твоё лицо, когда она назвала тебя "какой-то девицей". И понял, что если сейчас не остановлю её, то потеряю тебя. А мама... мама всегда найдёт повод для обиды.
Мы шли домой — в нашу новую квартиру. Телефон Антона разрывался от звонков. Галина Петровна. Он выключил звук.
— Она успокоится, — сказал муж. — Рано или поздно.
Но свекровь не успокоилась. На следующий день она пришла к нам на работу. К Антону не пустили, тогда она отправилась ко мне.
Я работала в небольшой дизайнерской студии. Когда секретарь сказала, что меня ждёт Галина Петровна, я поняла — будет скандал.
Она сидела в приёмной с видом оскорблённой королевы.
— Довольна? — спросила она вместо приветствия. — Настроила сына против матери?
— Галина Петровна, давайте не здесь, — попросила я. — Это моё рабочее место.
— А мне плевать! — повысила голос свекровь. — Ты разрушила мою семью!
Сотрудники начали выглядывать из кабинетов.
— Пойдёмте в переговорную, — предложила я.
Когда мы остались одни, Галина Петровна обрушила на меня поток обвинений. Я якобы околдовала её сына, настроила его против неё, хочу завладеть всем его имуществом.
— Галина Петровна, — перебила я её. — Давайте честно. Вы с первого дня были против нашего брака. Почему?
Она замолчала, глядя на меня с ненавистью.
— Потому что ты не та, кого я хотела видеть рядом с сыном! — выпалила она. — Без роду, без племени! Что ты можешь ему дать?
— Любовь? Поддержку? Семью?
— Семью? — фыркнула свекровь. — Какая из тебя семья? Готовить не умеешь, в доме вечный бардак!
— Это неправда, и вы знаете это.
— А дети? Пять лет женаты, а детей нет!
Вот оно. Больная тема. Год назад у меня был выкидыш. Галина Петровна тогда сказала, что это к лучшему — "не готова ты ещё к материнству".
— Мы планируем детей, — сказала я спокойно. — Когда будем готовы.
— Когда будете готовы! — передразнила свекровь. — А годы идут! Антону уже тридцать два!
— И что? Это не старость.
— Ты специально тянешь время! Чтобы покрепче к нему привязаться, а потом развестись и половину всего забрать!
Я встала.
— Знаете что, Галина Петровна? Мне жаль вас.
— Меня? — опешила она.
— Да, вас. Вы так боитесь потерять сына, что сами его от себя отталкиваете. Вы могли бы быть частью нашей семьи, любимой бабушкой для наших будущих детей. Но вы выбрали быть врагом.
— Как ты смеешь!
— А вы как смеете врываться в нашу жизнь и пытаться ею управлять? Антон взрослый человек. У него есть своя семья. И если вы не можете это принять, вы потеряете его.
Галина Петровна встала, вся дрожа от гнева.
— Посмотрим, кого он выберет — мать, которая всю жизнь ему отдала, или тебя!
Она ушла, громко хлопнув дверью.
Вечером Антон пришёл домой мрачный.
— Мама звонила? — спросила я.
— Двадцать раз. И тёте Вере звонила, и бабушке. Всех подняла на уши. Говорит, что я неблагодарный сын.
— И что ты решил?
Антон сел рядом со мной на диван.
— Я решил, что нам нужно поговорить с ней. Всем вместе. Расставить точки над i.
На следующий день мы приехали к свекрови. Она открыла дверь с заплаканными глазами.
— Зачем пришли? Поиздеваться?
— Мама, мы пришли поговорить, — спокойно сказал Антон.
Мы прошли в гостиную. Галина Петровна демонстративно налила чай только сыну.
— Мам, — начал Антон. — Я люблю тебя. Ты самый близкий мне человек после Тони.
— После! — горько усмехнулась свекровь.
— Да, после. Потому что Тоня — моя жена. И это нормально. Когда ты выходила замуж за папу, разве бабушка не отошла на второй план?
Галина Петровна молчала.
— Мама, у тебя есть выбор, — продолжил Антон. — Ты можешь принять Тоню, и тогда у тебя будет сын, невестка, а в будущем — внуки. Или ты можешь продолжать войну, и тогда потеряешь всё.
— Это шантаж! — возмутилась свекровь.
— Нет, это границы, — покачал головой муж. — Которые я должен был установить давно.
Галина Петровна посмотрела на меня.
— И что ты молчишь? Добилась своего?
— Галина Петровна, — сказала я. — Я никогда не хотела вставать между вами и Антоном. Я хотела, чтобы у нас была нормальная семья. Чтобы мы вместе отмечали праздники, чтобы вы приходили к нам в гости не для того, чтобы проверить, как я убралась, а просто чтобы провести время вместе.
— Красивые слова, — фыркнула свекровь.
— Искренние слова. Галина Петровна, я выросла без бабушек. Они умерли, когда я была маленькой. И я всегда мечтала, что у моих детей будет любящая бабушка. Но не такая, которая настраивает отца против матери.
Свекровь отвернулась к окну.
— Вы не понимаете, — глухо сказала она. — Антон — это всё, что у меня есть. Его отец ушёл, когда ему было пять. Я растила его одна. Вся моя жизнь — это он.
— И это проблема, мам, — мягко сказал Антон. — У тебя должна быть своя жизнь. Свои интересы, друзья.
— Легко говорить!
— А что мешает? — спросила я. — Вам всего пятьдесят пять. Это не возраст. Вы красивая женщина, умная. Почему вы замкнулись только на Антоне?
Галина Петровна резко повернулась ко мне.
— Не твоё дело!
— Моё. Потому что ваша зацикленность на сыне разрушает нашу семью.
Повисла тишина. Галина Петровна сидела, опустив голову.
— Я не знаю, как жить по-другому, — наконец прошептала она.
Это было первое искреннее признание за все годы нашего знакомства.
— Научитесь, — сказал Антон. — Мам, помнишь, ты всегда хотела рисовать? Почему бы не записаться на курсы?
— В моём возрасте?
— Возраст — это просто цифра, — вмешалась я. — У меня коллега в пятьдесят восемь пошла учиться на визажиста. Сейчас у неё своя студия.
Галина Петровна смотрела на нас с сомнением.
— А та поездка в Италию, о которой ты мечтала? — продолжил Антон. — Почему не поехать?
— Одной?
— А почему бы не найти компанию? Есть же группы для путешествий.
Свекровь задумалась. В её глазах появился какой-то новый блеск.
— Италия, — повторила она мечтательно. — Я всегда хотела увидеть Флоренцию.
— Так поезжайте! — воодушевилась я. — Галина Петровна, жизнь не заканчивается на детях. Она продолжается!
Свекровь посмотрела на меня так, словно видела впервые.
— Знаешь, — медленно сказала она. — Может, ты и права. Может, я действительно слишком зациклилась на Антоне.
— Мам, я всегда буду твоим сыном, — сказал Антон. — Просто теперь у меня есть своя семья. Но это не значит, что ты нам не нужна. Наоборот. Нам нужна счастливая, самодостаточная мама и свекровь, а не контролирующая надзирательница.
Галина Петровна неожиданно улыбнулась.
— Надзирательница? Неужели я правда такая?
— Бывает, — осторожно ответила я.
— Господи, — свекровь закрыла лицо руками. — Я превратилась в монстра. Как моя свекровь когда-то.
— Но вы можете измениться, — сказала я. — Если захотите.
Галина Петровна подняла голову.
— А ты... ты сможешь меня простить? За всё?
Я помолчала. Обида, копившаяся годами, не могла исчезнуть в одно мгновение.
— Я попробую, — честно ответила я. — Если вы тоже попробуете. Попробуете быть не врагом, а частью семьи.
Свекровь кивнула.
— Я попробую. Не обещаю, что сразу получится. Привычки...
— Никто не требует мгновенных изменений, — сказал Антон. — Главное — начать.
Мы выпили чаю. Уже втроём. Разговор шёл медленно, с паузами, но это был честный разговор. Впервые за пять лет.
Когда мы уходили, Галина Петровна неожиданно обняла меня. Неловко, быстро, но обняла.
— Спасибо, — прошептала она.
— За что?
— За то, что открыла глаза. И за то, что любишь моего сына.
По дороге домой мы с Антоном молчали. У нашего подъезда он остановился.
— Спасибо, — сказал муж.
— Ты уже второй человек, который меня сегодня благодарит. За что?
— За то, что не сдалась. Не ушла. Хотя имела полное право.
— Я люблю тебя, — просто ответила я. — И хочу, чтобы у нас была настоящая семья. Полная семья.
Прошёл месяц. Галина Петровна записалась на курсы живописи и поехала в тур по Италии. Она прислала нам открытку из Флоренции: "Спасибо, что вернули мне меня".
А через полгода, когда я сказала Антону, что беременна, первой, кому он позвонил, была мама. Галина Петровна плакала от счастья и пообещала быть самой лучшей бабушкой на свете.
— Только не балуйте слишком, — попросила я.
— Буду баловать в меру! — рассмеялась свекровь. — Я же теперь современная бабушка. С границами!
И мы все рассмеялись. Потому что семья — это не про контроль и манипуляции. Это про любовь, уважение и умение слышать друг друга. Даже если на это уходят годы.