— Света, ты что, совсем сбесилась? — Валентина даже не стала снимать пальто в прихожей. — Ты серьезно думаешь, что я буду сидеть и слушать твои претензии?
Светлана Петровна медленно поправила салфетку на столе. Игорь Владимирович молча разливал чай по чашкам, его движения были размеренными, как у человека, принявшего окончательное решение.
— Присаживайся, Валя. И Алексей Петрович тоже. У нас есть, что обсудить.
Брат вошел последним, пропуская вперед жену и сына. Максим плелся позади всех, не отрывая глаз от телефона. Катя сидела за столом, перед ней лежала толстая папка с документами.
— Какой официоз, — хмыкнул Алексей Петрович. — Неужели дело так серьезно? Света, мы же договорились, что вопрос с займом решим к концу месяца...
— Сядьте, пожалуйста.
В голосе Светланы не было привычной мягкости. Все почувствовали это одновременно. Валентина нехотя устроилась на краешке стула, готовая в любую секунду сорваться и уйти.
— Начнем с тебя, Алешь. Два года назад ты попросил миллион на запуск логистической компании. Я дала полтора, потому что хотела, чтобы у тебя был запас прочности.
— И что не так? Рынок оказался сложнее, чем мы предполагали...
— Рынок тут ни при чем, — Катя открыла папку и достала распечатку. — Дядя Алеша, компанию ты зарегистрировал. Даже офис снял. На два месяца. Но мамины деньги ушли не на бизнес.
Алексей Петрович побледнел.
— Катька, ты что себе позволяешь? Взрослые разговаривают...
— Восемьсот тысяч проиграны в онлайн-казино. Остальное — долги по кредитным картам, — девушка говорила монотонно, словно зачитывала сводку погоды. — Я проверила все транзакции. У меня есть скриншоты твоих игровых аккаунтов.
Повисла тишина. Только тикали настенные часы и где-то капал кран.
— Ты следила за мной? — голос Алексея стал хриплым.
— Я изучаю семейные финансы для дипломной работы. Мама разрешила мне доступ ко всем документам, — Катя посмотрела на дядю без тени сожаления. — Хочешь увидеть выписки из Покер Старс?
Светлана наблюдала, как меняется лицо брата. Сначала растерянность, потом злость, потом — детская обида.
— Я же не специально... У меня проблемы были, стресс... А ты... ты что, частного детектива наняла?
— Алеша, — тихо сказала Светлана, — мне неважно, куда ушли деньги. Важно, что ты врал. Два года ты приходил и рассказывал, как тяжело ведется бизнес, как злые конкуренты тебя подставляют. Ты даже плакал тогда, помнишь? А я переживала, думала, как тебе помочь.
— Света, я верну все! Клянусь, найду способ...
— Нет, не найдешь, — вмешался Игорь Владимирович. — Потому что через час ты едешь в клинику. Там тебя ждет нарколог, специалист по игровой зависимости. Лечение я оплачу. Это не обсуждается.
— А если я откажусь?
— Тогда завтра утром выписки о твоих долгах и справка о банкротстве попадут в руки твоего начальника, — голос Игоря был спокоен, как у судьи, зачитывающего приговор. — Ты же помнишь, что работаешь в банке?
Алексей Петрович закрыл лицо руками. Когда он заговорил, голос у него дрожал:
— Ты меня шантажируешь, Света?
— Я тебя спасаю. Последний раз.
Светлана повернулась к сестре. Валентина все это время молчала, но ее лицо становилось все более каменным.
— Теперь твоя очередь, Валя. Помнишь, как три месяца назад звонила ночью, плакала? Говорила, что Артему нужна операция, что денег нет на дорогого хирурга?
— При чем тут это? Артем мой сын, твой племянник!
— Артема оперировали бесплатно. По полису ОМС. В городской больнице, — Катя перелистнула страницу в папке. — А деньги, которые дала мама, пошли на новую кухню. Вот чеки из Икеи.
Валентина вскочила со стула.
— Да как ты смеешь! Какое право имеешь рыться в моих покупках?
— Я не рылась. Ты сама выкладывала фотки в Инстаграм. «Наконец-то сбылась мечта!» — Катя показала скриншот на телефоне. — Дата — через неделю после того, как мама перевела тебе деньги на операцию.
Валентина начала собирать сумочку, но Светлана остановила ее жестом.
— Сядь. Это еще не все.
— Что еще?
— Максим, расскажи тете, как ты провел прошлые выходные.
Максим поднял голову от телефона. В его глазах мелькнула паника.
— Мам, при чем тут я?
— При том, что ты ездил к тете Вале. И она рассказывала тебе, какая я жадная, как плохо отношусь к родственникам. А потом вы вместе обсуждали, сколько можно с меня выжать.
— Мама, это неправда!
— Максим, — Игорь положил телефон на стол. — Твоя тетя записала разговор. Она хотела использовать эту запись, чтобы доказать, что ты на ее стороне. Но случайно отправила ее не тому адресату.
Светлана смотрела на сына. Ей хотелось подойти, обнять его, сказать, что все будет хорошо. Но она знала — если сейчас даст слабину, то через год все повторится заново.
— «Мать совсем ненормальная стала, все считает», — процитировала она. — «Надо проучить ее, пусть знает, что семья важнее денег». Это твои слова, Максим?
Максим молчал, уставившись в пол.
— А еще ты предложил подкинуть в мою машину наркотики и вызвать полицию. Чтобы я испугалась и стала сговорчивее.
— Это была шутка! — выкрикнул он. — Глупая шутка!
— Знаешь, что меня больше всего поразило? — Светлана встала и подошла к сыну. — Не то, что ты хотел меня шантажировать. А то, что ты на полном серьезе считаешь меня идиоткой.
Ты думал, я не замечу, что мои родственники сговорились против меня? Что моя собственная сестра использует моего сына, чтобы получить больше денег?
Валентина попыталась что-то сказать, но Светлана не дала ей заговорить:
— Хватит. Я устала слушать оправдания. Катя, озвучь решения.
Девушка достала еще один документ.
— Дядя Алеша, мама оплачивает твое лечение при одном условии: ты подписываешь отказ от любых претензий к семейному имуществу. И передаешь нам управление своими долями в папином наследстве.
— Это шантаж!
— Это помощь, — отрезала Светлана. — Ты можешь выздороветь и начать новую жизнь. Или можешь рухнуть окончательно. Решай сам.
— А я что? — спросила Валентина. — Меня тоже лишают наследства?
— Тебя никто не лишает. Но теперь все финансовые вопросы решаются только через Игоря. Никаких прямых просьб, никаких слез по телефону. Написала официальное заявление с обоснованием — получила ответ.
— Ты издеваешься?
— Я ставлю границы, — Светлана села обратно за стол. — Которые надо было поставить давно.
Максим наконец поднял голову. В его глазах стояли слезы, но Светлана заставила себя не обращать на это внимания.
— А со мной что будет?
— Ты переезжаешь в общежитие. Я плачу за учебу и даю стипендию — прожиточный минимум. Хочешь большего — работай.
— Мам, я же не умею!
— Научишься. Катя в твоем возрасте уже полгода подрабатывала репетиторством.
— Катька всегда была любимчиком!
— Катя никогда не предлагала подбросить мне наркотики, — сухо ответила Светлана.
Все молчали. За окном начинало смеркаться, включились уличные фонари.
— И что теперь? — тихо спросила Валентина. — Семьи больше нет?
— Семья есть, — Светлана посмотрела на дочь, потом на мужа. — Только в ней остались те, кто любит не за деньги, а вопреки им.
Алексей Петрович первым встал из-за стола. Он выглядел постаревшим и уставшим.
— Согласен на лечение. Документы где подписывать?
Через час в доме остались только Светлана, Игорь и Катя. Максим ушел собираться, хлопнув дверью. Остальные разъехались молча, как с похорон.
— Тяжело было? — спросил Игорь, обнимая жену.
— Да. Но правильно.
Катя сложила документы обратно в папку.
— А знаешь, что больше всего удивило? — сказала она. — Никто не спросил, почему я согласилась тебе помочь. Почему предала родственников.
— А почему?
— Потому что они никогда не считали меня родственницей. Для них я была просто способом давления на тебя. «Светка, подумай о детях», — Катя передразнила тетину интонацию. — Только о Максиме они думали, конечно. А я так, довесок.
Светлана крепче прижалась к мужу. За сорок пять лет она впервые чувствовала, что у нее есть настоящая семья. Маленькая, но честная.
— Завтра будет сложно, — сказал Игорь. — Вся родня озлобится, начнут рассказывать какая ты стала жестокая.
— Пусть рассказывают. Зато теперь я знаю, кто есть кто.
А через полгода Максим пришел домой. Сам. Без претензий и требований. Просто попил чай и тихо сказал:
— Мам, прости. Я понял, что значит зарабатывать деньги самому. И как больно, когда близкие предают.
Светлана не стала спрашивать подробности. Она просто обняла сына и поняла: теперь их семья стала настоящей.