— Эти документы подделка, и вы прекрасно это знаете! — голос Марины дрожал от едва сдерживаемой ярости, когда она швырнула папку с бумагами прямо на стол нотариуса, а её свекровь Галина Петровна сидела рядом с невозмутимым выражением лица.
Нотариус, пожилой мужчина в очках, нервно поправил галстук и откашлялся. В его кабинете повисла такая напряжённая тишина, что, казалось, воздух можно было резать ножом. Марина стояла, сжимая кулаки, а Галина Петровна медленно повернулась к ней, и на её губах заиграла едва заметная улыбка.
— Дорогая моя невестка, — начала свекровь тем самым сладким голосом, от которого у Марины всегда мурашки бежали по коже, — не стоит так волноваться. Это вредно для здоровья.
— Не называйте меня дорогой! — Марина повысила голос. — Вы прекрасно знаете, что делаете! Эта квартира должна была достаться Андрею по завещанию его отца, а не вам!
Галина Петровна величественно поднялась со стула, расправив складки своего дорогого костюма. Ей было шестьдесят два года, но выглядела она моложе — результат регулярных визитов к косметологу и тщательного ухода за собой. Седые волосы были идеально уложены, маникюр безупречен, а во взгляде читалась холодная расчётливость.
— Милочка, — она подошла ближе к Марине, — мой покойный муж оставил всё имущество мне. И это его право. А то, что вы с Андреем рассчитывали на эту квартиру... Что ж, жизнь полна разочарований.
Марина почувствовала, как кровь прилила к лицу. Три года назад, когда умер свёкор, она и Андрей были уверены, что трёхкомнатная квартира в центре города достанется им. Свёкор всегда говорил об этом, обещал, что позаботится о сыне. Они даже начали планировать переезд из своей съёмной однушки на окраине. А теперь выяснилось, что за месяц до смерти он якобы переписал всё на жену.
— Это не может быть правдой! — Марина повернулась к нотариусу. — Проверьте ещё раз! Михаил Сергеевич был болен, он не мог в здравом уме подписать такое!
Нотариус развёл руками:
— Все документы в порядке. Подпись подлинная, свидетели есть. Завещание составлено по всем правилам.
— Какие свидетели? — Марина сузила глаза. — Дайте угадаю — подруги моей свекрови?
Галина Петровна театрально вздохнула:
— Вы обвиняете меня в подлоге? Это клевета, дорогая. Я могу подать на вас в суд.
В этот момент дверь кабинета распахнулась, и вошёл Андрей. Высокий, широкоплечий мужчина тридцати пяти лет, он выглядел уставшим и растерянным. Марина сразу поняла — свекровь уже успела с ним поговорить.
— Андрюша! — Галина Петровна бросилась к сыну. — Как хорошо, что ты пришёл! Твоя жена устроила здесь настоящий скандал!
— Мам, Марина, давайте спокойно во всём разберёмся, — Андрей устало потёр переносицу.
— Разберёмся? — Марина не могла поверить своим ушам. — Твоя мать украла у нас квартиру, а ты предлагаешь спокойно разобраться?
— Никто ничего не крал, — Андрей избегал её взгляда. — Папа имел право распорядиться своим имуществом как хотел.
Марина почувствовала, как земля уходит из-под ног. Её собственный муж, человек, которого она любила, с которым прожила семь лет, встал на сторону матери.
— Ты... ты знал? — прошептала она. — Ты знал об этом завещании?
Андрей молчал, а Галина Петровна победно улыбнулась:
— Конечно, знал. Мы с сыном не имеем секретов друг от друга. В отличие от некоторых.
Последняя фраза была сказана с таким ядом, что Марина невольно вздрогнула. Она знала, о чём говорит свекровь. Два месяца назад Марина втайне от мужа начала откладывать деньги на отдельный счёт — хотела накопить на курсы дизайна интерьера. Каким-то образом Галина Петровна узнала об этом и теперь использовала как оружие.
— Я просто хотела учиться, — тихо сказала Марина. — Хотела иметь свою профессию.
— Ах, вот как! — свекровь всплеснула руками. — Значит, быть женой моего сына недостаточно? Нужна ещё и карьера? А кто будет заботиться о семье? Кто будет готовить, убирать, создавать уют?
— Мам, не начинай, — вяло попытался вмешаться Андрей.
— Не начинать? — Галина Петровна повысила голос. — Твоя жена копит деньги за твоей спиной, обвиняет меня в воровстве, устраивает скандалы, а я должна молчать?
Марина смотрела на мужа, ожидая, что он хоть что-то скажет в её защиту. Но Андрей молчал, глядя в пол. И в этот момент она поняла — он никогда не встанет на её сторону. Никогда не пойдёт против матери.
— Знаете что? — Марина выпрямилась. — Оставьте себе эту квартиру. Подавитесь ею. Но я не собираюсь больше терпеть ваши манипуляции.
Она направилась к двери, но Галина Петровна преградила ей путь:
— Куда же вы, дорогая? Домой? В ту съёмную квартирку, за которую платит мой сын? На те деньги, которые он зарабатывает?
— Отойдите, — процедила Марина.
— А если не отойду? — свекровь наклонилась ближе. — Что вы сделаете? Уйдёте от Андрея? И куда вы пойдёте? К маме в деревню? Или попытаетесь найти работу после семи лет сидения дома?
Эти слова били больнее пощёчин. Марина действительно не работала с момента свадьбы — Андрей настоял, сказал, что будет обеспечивать семью. А она согласилась, поверила в эту сказку о счастливой семейной жизни.
— Я найду работу, — сказала она, стараясь говорить уверенно.
— Кем? — Галина Петровна рассмеялась. — Официанткой? Уборщицей? С вашим-то образованием и опытом?
— Мам, хватит! — наконец не выдержал Андрей.
— Что хватит? — свекровь повернулась к сыну. — Я говорю правду! Твоя жена должна понимать своё место! Она должна быть благодарна за то, что имеет!
— Благодарна? — Марина почувствовала, как внутри поднимается волна ярости. — За что? За то, что вы превратили меня в прислугу? За то, что контролируете каждый мой шаг? За то, что настраиваете против меня собственного мужа?
— Я никого ни против кого не настраиваю! — возмутилась Галина Петровна. — Я просто забочусь о счастье своего сына!
— О счастье? — Марина истерически рассмеялась. — Вы уничтожаете его счастье! Вы превратили его в маменькиного сынка, который не может принять ни одного решения без вашего одобрения!
— Как вы смеете! — свекровь побагровела.
— Смею! — Марина шагнула вперёд. — Потому что устала молчать! Устала делать вид, что всё хорошо! Вы манипулятор и лгунья! Вы подделали это завещание, я уверена!
Нотариус, всё это время молчавший, нервно закашлялся:
— Может быть, вам стоит решить семейные вопросы в другом месте? У меня ещё есть клиенты...
— Мы уже уходим, — холодно сказала Галина Петровна. — Андрей, пойдём. А ты, — она посмотрела на Марину, — можешь идти куда хочешь.
Андрей растерянно переводил взгляд с матери на жену. Марина видела в его глазах внутреннюю борьбу, но знала, чем всё закончится.
— Марина, — начал он, — давай поговорим дома...
— Дома? — она покачала головой. — У нас нет дома, Андрей. У нас есть съёмная квартира, где твоя мать появляется когда захочет, проверяет шкафы, критикует мою готовку и рассказывает, какая я плохая жена.
— Она просто заботится...
— Нет! — Марина повысила голос. — Она контролирует! Манипулирует! И ты это прекрасно знаешь, но предпочитаешь закрывать глаза!
Галина Петровна схватила сына за руку:
— Андрюша, не слушай её! Она просто истеричка! Я же говорила тебе, что она не пара тебе!
— Не пара? — Марина усмехнулась. — А кто пара? Та девушка, которую вы ему постоянно сватаете? Дочка вашей подруги?
Андрей вздрогнул. Он не знал, что Марина в курсе попыток матери познакомить его с другой женщиной.
— Да-да, я знаю! — продолжила Марина. — Знаю про ваши «случайные» встречи в кафе, про то, как вы показываете ему её фотографии, рассказываете, какая она хозяйственная и послушная!
— Откуда... — начал Андрей.
— Твоя мама сама рассказала! — Марина рассмеялась. — Во время одного из своих визитов, когда критиковала мой борщ. Сказала, что Леночка готовит намного лучше!
Галина Петровна выпрямилась:
— И что в этом плохого? Я хочу, чтобы мой сын был счастлив!
— Нет, вы хотите, чтобы он был под вашим контролем! — Марина повернулась к Андрею. — Неужели ты не видишь? Она разрушает нашу семью! Специально! Методично!
Андрей молчал, и это молчание было красноречивее любых слов.
— Ясно, — Марина кивнула. — Всё ясно. Знаешь что? Оставайтесь вдвоём. Мать и сын. Как вы и хотели.
Она прошла мимо них к двери, но в последний момент обернулась:
— И знаешь что ещё, Андрей? Твой отец был прав. Помнишь, что он сказал тебе перед смертью? Когда вы были вдвоём в больнице?
Андрей побледнел. Галина Петровна напряглась:
— Что он сказал? Андрюша, что он тебе говорил?
— Ничего, мам...
— Нет, не ничего! — Марина смотрела прямо на него. — Он сказал: «Береги Марину. Она единственная, кто любит тебя по-настоящему. Не дай матери разрушить вашу семью, как она разрушила нашу».
В кабинете повисла мёртвая тишина. Галина Петровна медленно повернулась к сыну:
— Это правда? Твой отец так сказал?
Андрей опустил голову. Его молчание было ответом.
— Он просто бредил, — быстро сказала свекровь, но в её голосе появились нотки паники. — Был болен, не понимал, что говорит!
— Он прекрасно всё понимал, — тихо сказала Марина. — Понимал, что вы довели его до инфаркта своими постоянными скандалами, требованиями, манипуляциями. И теперь делаете то же самое с Андреем.
— Замолчи! — закричала Галина Петровна. — Замолчи немедленно!
Но Марина уже не могла остановиться. Годы молчания, терпения, попыток наладить отношения — всё это прорвалось наружу:
— Вы думаете, я не знаю, почему вы так меня ненавидите? Потому что я не такая, как вы! Я не манипулирую, не контролирую, не превращаю людей в марионеток! И Андрей это чувствует! Чувствует, что со мной он может быть собой!
— Собой? — Галина Петровна истерически рассмеялась. — Да он без меня ничто! Я сделала из него человека! Я вырастила, воспитала, дала образование!
— И теперь не можете отпустить! — Марина шагнула ближе. — Не можете позволить ему жить своей жизнью! Вы душите его своей любовью!
— Это не любовь, — неожиданно тихо сказал Андрей.
Обе женщины повернулись к нему.
— Что ты сказал? — прошептала Галина Петровна.
— Это не любовь, мам, — он поднял голову, и в его глазах Марина увидела боль. — Это собственничество. Контроль. Страх остаться одной.
— Андрюша...
— Папа был прав, — продолжил он. — Вы разрушили вашу с ним семью. И теперь разрушаете мою.
Галина Петровна пошатнулась. Нотариус встревоженно поднялся из-за стола, но она жестом остановила его.
— Ты... ты встаёшь на её сторону? — в её голосе звучало неверие. — Против родной матери?
— Я не встаю ни на чью сторону, — Андрей покачал головой. — Я просто хочу жить. Нормально жить. Без постоянного контроля, без манипуляций, без этой удушающей заботы.
— Я всё для тебя делала! — закричала свекровь. — Всю жизнь положила на тебя!
— И в этом проблема! — он повысил голос. — Вы положили на меня свою жизнь, и теперь требуете, чтобы я положил на вас свою! Но я не хочу! Понимаете? Не хочу!
Марина смотрела на мужа и не верила своим ушам. Впервые за все годы их брака он открыто выступил против матери.
— Марина права, — продолжил Андрей. — Вы подделали завещание. Я знаю это. Папа никогда бы не оставил всё вам. Он хотел, чтобы квартира досталась нам.
— Докажи! — выкрикнула Галина Петровна.
— Не буду, — он покачал головой. — Не хочу судиться с родной матерью. Но и жить по вашим правилам больше не собираюсь.
Он подошёл к Марине и взял её за руку:
— Прости меня. Прости за эти годы молчания, за трусость, за то, что позволял ей унижать тебя.
Марина почувствовала, как на глаза наворачиваются слёзы. Она так долго ждала этих слов.
— Если ты уйдёшь сейчас, — холодно сказала Галина Петровна, — можешь не возвращаться. Я лишу тебя всего. Работы в фирме моего друга, финансовой поддержки, всего!
Андрей повернулся к матери:
— Знаете что, мам? Папа перед смертью сказал мне ещё кое-что. Он сказал, что у него есть второе завещание. Настоящее. Заверенное у другого нотариуса. И если вы попытаетесь использовать подделку, оно всплывёт.
Галина Петровна побелела как полотно:
— Ты блефуешь...
— Проверьте, — Андрей пожал плечами. — Папа сказал, что отдал его на хранение дяде Володе. Вашему брату. Который, кстати, прекрасно знает о ваших методах.
Свекровь пошатнулась и схватилась за стул. Нотариус встревоженно наклонился к ней:
— Вам плохо? Может, воды?
— Не надо, — она отмахнулась. — Андрей, сынок, давай поговорим...
— Поздно, мам, — он покачал головой. — Слишком поздно. Вы сделали свой выбор. Теперь живите с ним.
Он повернулся к Марине:
— Пойдём домой. Нам нужно многое обсудить.
Они направились к двери, но Галина Петровна крикнула вслед:
— Вы пожалеете! Оба пожалеете! Без меня вы ничто! Слышите? Ничто!
Марина обернулась в последний раз:
— Нет, Галина Петровна. Без вас мы наконец-то станем семьёй. Настоящей семьёй. А вы... вы останетесь одна. Со своей квартирой, своими манипуляциями и своей правотой. Одна.
Они вышли из кабинета, оставив свекровь стоять посреди комнаты. Нотариус неловко кашлянул:
— Может, вам всё-таки присесть? Вы очень бледная...
Галина Петровна медленно опустилась на стул. В её глазах застыла растерянность человека, который впервые в жизни проиграл. Она всегда контролировала ситуацию, всегда добивалась своего. А теперь...
— Они вернутся, — прошептала она. — Обязательно вернутся. Без меня им не выжить.
Но в глубине души она понимала — не вернутся. Андрей сделал свой выбор. Выбрал жену, а не мать. Выбрал свободу, а не золотую клетку.
А на улице Марина и Андрей шли, держась за руки. Впервые за долгие годы они чувствовали себя по-настоящему свободными.
— Прости меня, — повторил Андрей. — Я был слабаком.
— Ты был сыном, который любил свою мать, — мягко сказала Марина. — Это не преступление.
— Но я позволял ей унижать тебя...
— Теперь это в прошлом, — она сжала его руку. — Главное, что ты наконец прозрел.
— А что насчёт второго завещания? — спросила Марина. — Оно действительно существует?
Андрей усмехнулся:
— Понятия не имею. Папа был в полубреду, когда говорил со мной. Но мама этого не знает. И теперь будет бояться что-то предпринимать.
— Хитро, — улыбнулась Марина.
— Учился у лучших, — грустно сказал он. — У неё самой.
Они шли по улице, и Марина думала о том, что впереди их ждёт непростой путь. Придётся искать новую работу Андрею, снимать другую квартиру, начинать всё с нуля. Но это будет их жизнь. Без манипуляций, без контроля, без токсичной свекрови.
— Знаешь, — сказал Андрей, — папа ещё кое-что говорил. Что мама всю жизнь была такой. Контролировала, манипулировала, ревновала. И он жалел, что не ушёл раньше.
— Почему не ушёл?
— Из-за меня. Не хотел оставлять сына. А потом было уже поздно. Здоровье подвело.
Марина остановилась и повернулась к мужу:
— Обещай мне. Обещай, что мы никогда не станем такими. Что не будем держать друг друга из чувства долга или вины.
— Обещаю, — он поцеловал её в лоб. — Мы будем вместе, потому что любим друг друга. А не потому, что должны.
И они пошли дальше, оставив позади разрушенные иллюзии и токсичные отношения. Впереди была неизвестность, но они были готовы встретить её вместе.
А в кабинете нотариуса Галина Петровна всё ещё сидела на стуле, глядя в пустоту. Она выиграла квартиру, но потеряла сына. И только теперь начинала понимать, что это была пиррова победа.