«В историях болезни моих пациентов кроется элемент притчи и приключения. Научное и романтическое сливаются тут в одно – Лурия любил говорить о «романтической науке», – и в каждом из описываемых случаев, в каждой судьбе мы оказываемся на перекрестке факта и мифа.
Но какие поразительные факты! Какие захватывающие мифы! С чем сравнить их? У нас, судя по всему, нет ни моделей, ни метафор для осмысления таких случаев. Похоже, настало время для новых символов и новых мифов». Оливер Сакс
Оливер Сакс – известный британский невролог и нейропсихолог, писатель и популяризатор медицины, автор ряда популярных книг, в которых описывал клинические истории пациентов с редкими и необычными неврологическими расстройствами. Он стремился донести до своих читателей через истории своих пациентов, что «неврология не сводится к безличной, полагающейся главным образом на технологию науке, что в ней есть глубоко человеческий, драматический и духовный потенциал».
Будучи в равной степени и теоретиком, и рассказчиком, ученым и романтиком, Оливер Сакс одновременно исследует и личность, и организм и ясно видит оба эти начала в сложной картине условий человеческого существования, одним из центральных элементов которого является болезнь. В узко понятой истории болезни нет субъекта. Она ничего не сообщает о человеке и его истории, о внутреннем опыте личности, столкнувшейся с болезнью и борющейся за выживание. «Современные анамнезы упоминают о человеке лишь мельком в служебной фразе, которая с таким же успехом может относиться и к крысе». Для того, чтобы обратиться к человеку и поместить в центр внимания страдающее, напрягающее все силы человеческое существо, необходимо вывести историю болезни на более глубокий уровень, придав ей драматически-повествовательную форму. Только в этом случае на фоне природных процессов появится субъект – реальная личность в противоборстве с недугом; только так сможем мы увидеть индивидуальное и духовное во взаимосвязи с физическим.
Жизнь и чувства пациента непосредственно связаны с самыми глубокими проблемами неврологии и психологии, поскольку там, где затронута личность, изучение болезни неотделимо от исследования индивидуальности и характера. Некоторые расстройства и методы их анализа, вообще говоря, требуют создания особой научной дисциплины, «неврологии личности», задачей которой должно стать изучение физиологических основ человеческого «Я», древней проблемы связи мозга и сознания.
Оливер Сакс в книге ссылается на множество публикаций и приводит обширную библиографию, но одними из самых упоминаемых являются работы советского врача-невролога и психолога Александра Романовича Лурии. Автор книги много лет состоял в переписке с Лурией и очень высоко ценил его научные работы. (Рекомендую кратко ознакомиться с биографией А.Р.Лурии. Обзор на произведение, к которому часто обращается автор данной книги можно прочить по ссылке: «Потерянный и возвращенный мир. Маленькая книжка о большой памяти». Захватывающая книга Александра Лурии об истории одного ранения.)
"Традиция клинических историй, построенных вокруг человека и его судьбы, достигла расцвета в девятнадцатом веке, но позже, с развитием безличной неврологии, стала постепенно угасать. А.Р.Лурия писал: «Способность описывать, так широко распространенная среди великих неврологов и психиатров XIX века, сейчас почти исчезла. Ее необходимо восстановить». В своих поздних работах, таких как «Маленькая книжка о большой памяти (Ум мнемониста)» и «Потерянный и возвращенный мир», он пытается возродить эту утерянную форму. Вышедшие из-под пера Лурии истории из клинической практики связаны с прошлым, с традициями девятнадцатого века, с описаниями Гиппократа, первого медицинского историка, с давним обычаем больных рассказывать врачам о себе и своих болезнях".
Эта книга – удивительное путешествие в мир человеческого мозга и восприятия. Оливер Сакс собрал в ней реальные истории своих пациентов, каждый из которых сталкивается с необычными и порой невероятными проявлениями работы сознания. Сборник клинических историй раскрывает удивительные, а порой трагические последствия неврологических расстройств. Через призму отдельных судеб автор исследует природу человеческого сознания, восприятия и адаптации к «сломанному» мозгу.
Каждый рассказ – это не только медицинский случай, но и философское размышление о том, что делает нас людьми. Это книга о хрупкости и силе человеческого «Я», о тайнах памяти и воображения, о том, как разнообразно может проявляться жизнь даже в самых неожиданных формах. Сакс стремился осветить не только патологические, но и экзистенциальные состояния своих пациентов.
Книга ставит проблемы, выходящие за рамки медицины: где граница между нормой и патологией? Что такое «Я», если память и восприятие иллюзорны? Чья участь трагичнее: тех, кто понимал, что он утратил или же не осознавал утраты? Какова природа болезни? Что она делает с психикой человека? Может ли болезнь стать частью идентичности? Может ли она привнести что-то новое или даже позитивное в жизни людей? Как принимать «инаковость»? В чем «больные» люди превосходят «нормальных»?
Книга состоит из двадцати четырёх клинических рассказов, разделенных на четыре части («Утраты», «Избытки», «Наития» и «Мир наивного сознания»), каждая из которых посвящена определённому аспекту деятельности мозга. В первых двух главах автор делает акцент на правом полушарии головного мозга, а в третьей и четвёртой непосредственно описывает спонтанные воспоминания, измененное состояние сознания и необычные способности и таланты, обнаруженные у людей с умственной отсталостью.
В своих рассказах Сакс рассматривает такие заболевания, как синдром Корсакова, синдром Туретта, фантомы, амнезию, прозопагнозию (позже писатель признавался, что обращался к собственному расстройству, когда писал об этом заболевании), аутизм и многие другие. Все истории сопровождаются послесловиями, в которых автор дает различные пояснения об описанном случае, а также раскрывает иногда, как в дальнейшем сложилась судьба того или иного пациента.
В первой главе книги Сакс подмечает, что большинство исследователей уделяли большее количество внимания заболеваниям, связанным прежде всего с левым полушарием головного мозга. Оливер Сакс считал правое полушарие мозга более интересным для изучения, чем левое: к правому полушарию долгое время относились снисходительно – оно считалось второстепенным и не привлекало должного внимания. Одна из причин подобного отношения состоит в том, что связанные с правым полушарием синдромы трудно различимы, тогда как последствия поражений противоположной части мозга выступают гораздо резче.
Вдобавок правое полушарие всегда рассматривалось как более «примитивное», однако правое же полушарие управляет ключевыми способностями по распознаванию реальности, необходимыми любому животному для борьбы за существование. Синдромы заболеваний правого полушария менее различимы и понятны неврологам. Отклонения в работе правого полушария не поддаются анализу и готовым схемам: такие заболевания требуют пристального внимания и разбора каждого случая в отдельности. Часто такие заболевания вызываются не только утратой какой-либо функции, но и её избыточностью (в основе заболевания может лежать не только утрата функции, но и ее избыточность).
Сакса интересовали не просто физические аспекты отклонений, которые чаще всего интересуют неврологов, а влияние подобных отклонений на человеческую личность. Даже самому проницательному наблюдателю очень сложно проникнуть во внутренние состояния таких пациентов, бесконечно далекие от переживаний нормальных людей: в некоторых случаях пациенты не способны осознать, что с ними что-то не так.
Основной идеей второй части по мнению Сакса, является необходимость отказа от механистического подхода к подобного рода больным и стремление к целостному пониманию личности человека. Каждый подобный пациент нуждался в индивидуальном подходе понимающего врача-невролога. Свои мысли на этот счет он проиллюстрировал с помощью одного клинического случая, который и послужил названием книги, выбрал одну из глав, связанную с реальной историей болезни профессора музыки доктора П., который в какой-то момент перестал узнавать своих студентов, коллег и других знакомых людей. В связи с этим он обратился за медицинской помощью к окулисту, но тот направил профессора П. к нейропсихологу.
Оказалось, что доктор П., человек, принявший жену за шляпу, страдал зрительной агнозией – он видел объекты, но не мог их распознать. Его мозг разъединил зрение и понимание, превратив мир в абстракцию. Если предметы в основном он еще узнавал, то с лицами и возникали проблемы, он их не распознавал вовсе. Оливер Сакс описывает встречу с вышеупомянутым пациентом, на одной из которых присутствовала жена профессора музыки: когда они прощались и профессор протянул руку за шляпой, он нащупал голову жены и попытался ее ухватить.
Визуально профессор блуждал среди безжизненных абстракций. Для него не существовало зримого мира – в том же смысле, в каком у него не было зримого «Я». Он мог говорить о вещах, но не видел их в лицо.
"Лурия писал о Засецком, что тот полностью разучился играть в игры, но сохранил способность живого – эмоционального –воображения. Засецкий и П. жили, конечно, в мирах-антиподах, однако самое печальное различие между ними в том, что, по словам Лурии, Засецкий «боролся за возвращение утраченных способностей с неукротимым упорством обреченного», тогда как П. ни за что не боролся: он не понимал, что именно утратил, и вообще не осознавал утраты. И тут встает вопрос: чья участь трагичнее, кто более обречен – знавший или не знавший?.."
Сакс говорит своим читателям о том, что болезнь может быть вызвана не только дисфункцией определенных частей мозга, но и их избыточной работой. Избыточная работоспособность не вызывает никаких вопросов, но в некоторых случаях это лишь маска, за которой скрывается страшная болезнь. Усиление способностей может привести не только к здоровому и полноценному расцвету, но и к зловещей экстравагантности, к крайностям и аберрациям.
Неврологи начали интересоваться избытками лишь совсем недавно. В неврологии нет нужного слова, поскольку отсутствует само понятие. «Неудивительно поэтому, что «продуктивная», «энергичная» болезнь бросает вызов механистическим основаниям нашей науки, – несмотря на важность и распространенность, такие расстройства не получают должного внимания». В двух написанных Лурией клинических биографиях найден верный баланс: «Потерянный и возвращенный мир» посвящен утрате, а «Маленькая книжка о большой памяти» – гипертрофии. Вторая работа кажется Саксу намного более оригинальной, поскольку она представляет собой исследование воображения и памяти, невозможное в рамках традиционной неврологии.
Парадокс болезни, которую так легко принять за здоровье и силу, лишь позже обнаружив в себе ее скрытый злокачественный потенциал, – одна из двусмысленных и жестоких насмешек природы. Этот парадокс издавна привлекал художников и писателей, в особенности тех, кто видит в искусстве связь с болезнью. Тема болезненного избытка – тема Диониса, Венеры и Фауста – снова и снова всплывает у Томаса Манна; с ней связаны и туберкулезная лихорадка в «Волшебной горе», и сифилитические вдохновения «Доктора Фаустуса», и любовные метастазы в последней повести Манна «Черный лебедь».
Синдром Туретта – это яркая иллюстрация такого избытка. «Избыток – одновременно дар и несчастье, наслаждение и мука. Наиболее проницательные пациенты остро чувствуют его сомнительную и парадоксальную природу. «У меня слишком много энергии, – сказал мне однажды больной с синдромом Туретта, – все чересчур ярко и сильно, бьет через край. Это лихорадочная энергия, нездоровый блеск».
В практике Сакса был пациент с синдромом Туретта – Рей. Рей не мог нормально обучаться, страдая от тика и периодического буйства, вызванного его болезнью, однако болезнь наделяла его невероятным остроумием, креативностью и магнетизмом, благодаря которому становился душой компании. «Человек сталкивается с необычной дилеммой: он имеет дело с болезнью как с соблазном, что совершенно не похоже на традиционное отношение к ней как к страданию и злу».
В условиях неврологического избытка часто возникает своего рода заговор, в котором «Я» становится сообщником недуга, все больше подстраивается под него, сливается с ним, пока наконец не теряет независимого существования и не превращается в простой продукт болезни. Таким образом болезнь может стать частью идентичности. Пациенты с синдромом Туретта часто отказываются от лечения, так как их тики – часть их харизмы. Лекарства подавляют тики при синдроме Туретта, но лишают людей энергии и творчества. Это не нравилось Рею и терапию было решено пересмотреть. В итоге Сакс разработал систему, в ходе которой 5 дней в неделю Рей был спокойным и серьезным, что позволяло ему учиться, а на выходные приём лекарств прекращался, что позволяло отпустить «тикозного остроумца» на волю. Именно так болезнь становится не просто проблемой человека, а в некоторых случаях перерастает в неотъемлемую часть его жизни.
Также Сакс предостерегает от механистического «исправления» пациентов. Например, пациент с галлюцинациями, для которого воображаемые друзья были единственной радостью, впал в депрессию после успешного лечения.
Особый акцент в книге автор делает на умственно отсталых людях (глава «Мир наивного сознания»). Когда Сакс только начинал работать с этими людьми, он попросил совета у Лурии. На что Александр Лурия «ответил ободряющим письмом, в котором говорил, что у него никогда не было пациентов дороже этих и что часы и годы работы в дефектологическом институте остаются самыми волнующими и плодотворными в его профессиональной жизни».
В его словах отчетливо ощущается нечто эмоциональное и личное, что было бы невозможно, не отзывайся умственно отсталые пациенты на человеческий контакт, не обладай они, несмотря на физические и психические расстройства, подлинной восприимчивостью, эмоциональным и душевным потенциалом. Но Лурия говорит и о другом. Он утверждает, что эти пациенты представляют особый научный интерес. Итак, что же именно может интересовать нас в мире «наивного» сознания?
Ответ на этот вопрос связан с тем, что у пациентов с отклонениями в развитии сохраняются определенные умственные способности – не затронутые болезнью и часто даже превосходящие средний уровень, и эти способности делают неполноценных в одних отношениях людей абсолютно состоятельными и глубокими в других.
Сакс наглядно показывает, что наша «нормальность» – лишь один из возможных вариантов работы мозга и мозг всегда ищет способы компенсировать утраченные функции. То, что для общества всего лишь ярлык - неврологическое заболевание, - на деле оказывается уникальной человеческой историей. Через серию рассказов о своих пациентах Сакс убедительно показывает, насколько важно видеть в каждом пациенте - прежде всего человека: «Мы обращаем слишком много внимания на дефекты наших пациентов и слишком мало – на сохранившиеся способности».
Работая с живыми людьми, он «осознал вдруг всю нелепость наших тестов и методик, всю убогость наших медицинских заключений. Они обнаруживают только недостатки, а не сильные стороны, и полагаются на задачи и схемы там, где нужен язык музыки, беседы, игры – свободной и естественной жизни». Жизнь и чувства пациента непосредственно связаны с самыми глубокими проблемами неврологии и психологии, поскольку там, где затронута личность, изучение болезни неотделимо от исследования индивидуальности и характера.
Поэтому в основе любой терапии для подобного рода заболеваний должно лежать творчество. К подобной деятельности у таких людей наблюдается особенная склонность. Сила музыки, повествования и драмы имеет чрезвычайное практическое и теоретическое значение. Как видим, музыка способна успешно и весело организовать бытие там, где неприменимы абстрактные схемы. Именно поэтому она так важна при работе с умственно отсталыми и страдающими апраксией и, вместе с другими художественными формами, должна стать основой их обучения и терапии.
Драма еще эффективнее – посредством роли она может организовать, собрать больного в новую законченную личность. Способность исполнять роль, играть, быть кем-то дается человеку от рождения и не имеет никакого отношения к показателям умственного развития. Эта способность присутствует и в новорожденных младенцах, и в дряхлых стариках.
Красной нитью сквозь все работы Оливера Сакса идет тема важности индивидуального подхода в медицине. Симпатия и человеческий интерес Сакса к людям с неврологическими расстройствами и нарушениями пронизывает все его труды. Она помогает ему с глубокой проницательностью описывать “приспособления”, с помощью которых люди учатся адаптироваться к своим болезням, а иногда даже извлекать из них пользу. Особенно впечатляет в книге простота и ясность изложения. Странные, труднопостижимые отношения между мозгом и сознанием Сакс объясняет доступно, живо и интересно. Таким образом, книга «Человек, который принял свою жену за шляпу» становится полезным и интересным материалом для всех, кто хочет погрузиться в мир психологии и понять, как работает наш разум.
Не буду скрывать, что это довольно специфическая литература, но в любом случае считаю, что эта книга - мастхэв для людей, интересующихся строением мозга и нервной системы и всех желающих чуть-чуть заглянуть в тайны человеческого сознания и поближе познакомиться с теми, кто смотрит на этот мир иначе. Также она напоминает, что за каждым диагнозом – уникальная человеческая история. Подходит для широкой аудитории, далекой от неврологии и нейропсихологии.
Читали ли Вы это произведение? Какое впечатление оно на вас произвело? Интересуетесь ли жанром клинических рассказов и если да, то что именно привлекает?
П.С. Нашла на youtube книгу в аудиоформате в приятной озвучке.
Читайте также:
************************************************************************
Почта для сотрудничества и предложений:
angelina4work2024@yandex.ru , angelina4work2023@gmail.com