Девчонка из села, которая пошла против судьбы
В деревне, где родилась Валентина Теличкина, жизнь была как под копирку. Мужики сутками гнули спины, женщины пряли, а главный бизнес у всех один — валенки. Такой конвейер: выросла, пошла замуж, родила, состарилась у печки. Всё предрешено.
Теличкина могла прожить ровно такую же жизнь. Если бы не ослушалась отца. Он был для неё главным человеком: умный, сильный, настоящий. Мечтал, чтобы дочка осталась рядом: «Зачем тебе Москва? Там холодно, чужие люди. А тут дом». Но Валя взяла и выбрала дорогу против воли. Поступила во ВГИК. Уезжала с тяжёлым сердцем, будто предавала. Но когда в первый раз уснула в студенческой общаге, сердце щемило от счастья: сбылось. Она вырвалась.
Учёба во ВГИКе была для неё новым космосом. Москва, репетиции, лекции, общага, где все жили как одна семья — шум, голод, споры до утра. И именно там судьба подкинула ей первый подарок.
На студенческом спектакле её заметила сама Тамара Макарова. Легенда, жена Сергея Герасимова. А Герасимов как раз искал актрису для «Журналиста». Валя стояла перед ними, краснела, путалась в словах и думала: всё, завалила. Но Герасимов вдруг рассмеялся: «Тамара, да это же клад!» — и утвердил её.
После премьеры «Журналиста» в 1967-м о ней заговорили как о большой актрисе. Газеты писали про «новую звезду», а она не верила, что это про неё. В селе же качали головами: «Валя была царь-девка, а теперь пришибленная. На экран вылезла — и всё». Люди не понимали. Тогда отец собрал все газетные вырезки и ходил по соседям: «Смотрите, моя дочь — актриса». И только это заставило замолчать тех, кто шептался за спиной.
Она дала себе слово: соглашаться только на роли, которые что-то значат. Не массовка, не пустые костюмы. Поэтому отказала самому Гайдаю. Он звал её в «Иван Васильевич меняет профессию» сыграть царицу. Красивое платье — и больше ничего. «Нет», — сказала она.
Гайдай отказов не прощал. Она потом сама переживала: что же я сделала? Но судьба проверила её. Через два года он снова позвал — на этот раз в «Не может быть». И дал ей роль смешной, живой невесты. У неё отлегло от сердца: значит, он понял. Она не капризничала. Она правда хотела играть, а не позировать.
Это был важный урок. В профессии слишком легко согласиться ради афиши, имени режиссёра, славы. Но она выбрала быть честной с собой. И именно поэтому в её фильмографии — роли с характером и мясом, а не десятки «красивых платьев».
Красавица, которая ставила крест на романах
Шестнадцать лет. Девчонка из села уже тогда могла пойти по классическому пути: замужество, дети, хозяйство. Первое предложение руки и сердца поступило именно в этом возрасте. Для деревни это нормально: красивая, молодая — бери, пока свободна. Но Валентина уже тогда горела другим. Она видела себя не у печки, а на экране. И решила: никаких свадеб. Всё время — кино.
Многие актрисы ради профессии жертвовали личным, и потом горько жалели. Но у неё даже сомнений не было. В институте подруги охотились за москвичами ради прописки. В общаге это было темой №1. А мужчины липли к Валентине сами — пачками. И москвичи, и коллеги, и даже режиссёры. Она всем отказывала. Гордо, холодно, сдержанно. Не хотела, чтобы про неё сказали: вышла замуж ради квартиры.
Она выросла в патриархальной семье, где честь ставилась выше выгоды. Поэтому ни интрижек, ни романов. Красота играла против неё. Никто не верил, что «такая» может быть одна. И каждый отказ только подогревал интерес. Влюблялись коллеги, ухаживали режиссёры, а она повторяла: «Прекратите за мной ухаживать, иначе мы не будем друзьями».
Закрытость породила слухи. После премьеры фильма «Потому что люблю», где у неё была главная роль с Геннадием Корольковым, в газетах начали писать: «Теличкина увела актёра из семьи». А у него жена красавица, ребёнок. Сплетни множились. Она только и говорила: «Я человек верующий, с несвободными никогда не встречалась». Но люди любят скандал больше, чем правду.
Тогда она впервые поняла: красота — это не подарок, а крест. Она открывает двери, но вешает ярлыки. Все хотят видеть за ней романы, скандалы, любовные истории. А ей хотелось одного — работать. Не быть «красивой», а быть актрисой.
Тем временем жизнь шла. Подруги в селе давно повыходили замуж, растили детей. А Валентина всё тянула. Односельчане снова начинали шептаться: «Красивая, знаменитая, а замуж всё никак». Даже родители тревожились. Письма приходили одно за другим: «Неужели не дождёмся внуков?»
И только после тридцати она впервые по-настоящему влюбилась. Казалось — вот он, шанс. Она даже решилась познакомить ухажёра с отцом. Но отец поговорил с ним час и сказал дочери: «Прости, но он эгоист. Он никого не способен любить». Валентина не хотела верить. Но время показало: отец оказался прав.
Любовь после тридцати и её настоящее счастье
Фестиваль в Болгарии. Зал, полный огней, гости в костюмах и платьях. Валентина сидит за столиком — актриса с именем, но одинокая женщина. И тут на пороге появляется мужчина, который смотрит прямо на неё. Владимир Гудков, архитектор из Москвы.
Он не знал, что перед ним знаменитая актриса. И именно это зацепило. Он сел рядом, начал рассказывать про выставки, про проекты, про то, как можно оживить серые улицы. Никакого флирта, никакой игры в «звёзд». Просто разговор о деле. И Валентина поймала себя на мысли: этот человек другой.
Она сразу его «отрезала»: «Пожалуйста, не влюбляйся. Моё сердце занято». Но он только улыбнулся. Уже в Москве он продолжал искать встречи, звал её на выставки, показывал новые проекты. И с каждой встречей всё сильнее было ощущение: он похож на её отца. Такой же спокойный, надёжный, настоящий.
Тем временем прежний «идеал», в которого она влюбилась раньше, стремительно терял очарование. Его эгоизм стал очевидным. И слова отца — «он никого не способен любить» — оказались правдой. Валентина не хотела верить тогда, но всё стало ясно.
Когда она узнала, что Владимир тоже из деревни, что у него никогда не было брака, что он простой и не играющий в маски, сомнения исчезли. Спустя год она сказала ему «да».
Ей было тридцать пять. Для советских времён «поздновато». Для неё — вовремя. Скоро она узнала, что ждёт ребёнка. Сына. Назвала его в честь отца — Иван.
Они расписались тихо, без пафоса. Это не было спектаклем, не было шоу для гостей. Это была жизнь. Настоящая.
Володя был человеком сдержанным. Никогда не говорил громких слов, не устраивал сцен. Но Валентина знала: он жил для них с сыном. Он называл её «голубушкой», а она его — «золотым». Их дом был другим: не шумным «актерским общежитием», а местом тишины, книг и детского смеха.
Именно это оказалось её счастьем. Не премьеры, не красные ковры, а тихая жизнь рядом с человеком, который был её опорой.
«Бригада», краски и удар судьбы
В девяностые многие артисты переживали пустоту. Телефон молчал, режиссёры не звали, съёмки исчезли. Для актрисы, привыкшей к постоянной работе, это было как провал в бездну. Валентина впала в депрессию. Казалось, всё, что было раньше, — ушло навсегда.
И спасение пришло странным образом. Она попала к врачу, который неожиданно сказал: «Рисуйте». Поставил перед ней акварель и кисть. Она усмехнулась: «Я даже ромашку не смогу». Но попробовала. И вдруг оказалось: линии ложатся на бумагу легко. Краски вытягивали её из пустоты. Постепенно рисование стало отдушиной, а потом — ещё одной профессией. Так появилась художница Теличкина.
А потом в руки попал сценарий «Бригады». Она прочла его и поняла: это сильная история. Но почувствовала опасность: Саша Белый может стать кумиром для тех, для кого кумиром он быть не должен. Ей досталась роль матери главного героя. Она сыграла её любящей и мудрой. Но при этом настаивала: Белый должен умереть. «Нельзя, чтобы он вышел сухим из воды. Подростки будут видеть в нём героя. Он должен заплатить за всё». В итоге так и случилось.
В 2013-м жизнь сделала новый круг. Режиссёр Владимир Усков, у которого она когда-то начинала, позвал её в сериал «Любовь не картошка». Она согласилась с радостью. Но в разгар съёмок дома разыгралась драма. Муж, Владимир Гудков, серьёзно заболел. Тяжёлая операция, боль, страх.
Она приходила домой после съёмок, видела его бледное лицо, слышала его дыхание. А утром снова выходила на площадку и играла комедию. Без права на слёзы. Без права на срыв. Держалась до конца. И, словно наградой за её выдержку, муж пошёл на поправку. Они даже выиграли время. Но болезнь вернулась. И в этот раз оказалась сильнее.
«Мой муж, мой золотой, моя огромная потеря. Я до сих пор не привыкла, что его нет», — говорила она потом. Она заходила в его комнату, разговаривала, будто он всё ещё там. И продолжает делать это до сих пор. Потому что иначе нельзя.
Сын, внуки и вера
После смерти мужа всё, что у неё осталось — сын Иван. Самое большое её счастье. Он вырос, стал юристом, человек основательный, серьёзный. Но годы шли, а жениться он не спешил. И Валентина ловила себя на тех же мыслях, что когда-то мучили её родителей: «Неужели повторит мою судьбу? Неужели я так и не дождусь внуков?»
И вот однажды Иван сказал: «Мама, я познакомлю тебя с невестой». В тот день Теличкина заканчивала рисовать портрет девушки. И когда открыла дверь, рядом с сыном стояла та самая — с картины. Совпадение? Она посчитала это знаком. Судьбой.
Сегодня у неё трое внуков. Она с радостью говорит о них, видит в них продолжение мужа, сына, себя. И признаётся: могла бы назвать себя абсолютно счастливой женщиной, если бы не тоска по Владимиру.
Сейчас её держит вера. И понимание, что она нужна близким. Сыну, невестке, внукам. Она всё ещё работает, всё ещё рисует, всё ещё ищет новые смыслы. Не «звезда прошлого», а живая женщина, которая прожила жизнь со всеми её ударами и до сих пор стоит.
И когда она говорит: «Когда есть батон и чай с сахаром — жить можно счастливо», в этих словах нет ни позы, ни лукавства. Это правда человека, прошедшего через всё.
Жизнь продолжается. И она продолжает вместе с ней.
✨ Спасибо, что дочитали. Для меня важно рассказывать истории так, чтобы они звучали честно, без глянца и фальши. Подписывайтесь на мой Телеграм канал— там ещё больше живых колонок. А если поддержите донатом — это даст возможность делать новые тексты, мы правда стараемся для вас ❤️