Андрей, уже оделся на работу и, поцеловав меня в макушку, на прощание взъерошил светлые волосы Тима. Все было правильно, уютно и до боли привычно. Это было наше маленькое, тщательно выстроенное счастье.
Я помню, как мы с Тимом провожали его до двери.
— Мам, а мы сегодня достроим замок? — спросил сын, прижимаясь к моей ноге.
Речь шла о его главном сокровище — огромном конструкторе, из которого мы уже вторую неделю возводили невероятную крепость с башнями, подъемным мостом и даже маленькими рыцарями. Этот конструктор был гордостью Тима. Он получил его на свой пятый день рождения, и это был не просто набор пластиковых деталей, а целый мир, его личная вселенная.
Комната сына была похожа на филиал лучшего магазина игрушек. Я не могу сказать, что мы его баловали, нет. Просто и я, и Андрей слишком хорошо помнили свое небогатое детство, где самой большой радостью была одна-единственная машинка или резиновая кукла. Мы хотели дать нашему мальчику все то, о чем сами могли только мечтать. Поэтому на полках у Тима стояли не только тот самый замок, но и большой программируемый робот, который умел ходить и говорить, коллекционные модели автомобилей, которые мы собирали вместе с ним, и еще куча всего, что приносило ему неподдельную детскую радость. Каждая игрушка была выбрана с любовью, каждая была частью нашей общей семейной истории.
Иногда я заходила в его комнату вечером, когда он уже спал, и просто смотрела на этот упорядоченный хаос. Вот робот, застывший в смешной позе. Вот машинки, выстроенные в ряд для гонки. И этот замок… он был как символ нашего благополучия. Крепкий, надежный, построенный совместными усилиями.
Днем позвонил Андрей.
— Зай, у меня просьба, — его голос в трубке звучал немного виновато. — Тут Денис в город приехал, буквально на один день. Можешь его принять на пару часов? Мне с работы не вырваться, а ему нужно где-то перекантоваться до вечернего поезда.
Денис был младшим братом Андрея. Вечный искатель приключений, перебивавшийся случайными заработками и живший по принципу «где упал, там и дом». Андрей его очень любил и всегда старался помочь, чувствуя какую-то старшебратскую ответственность. Я же… я относилась к Денису с прохладцей. Он был слишком обаятельным, слишком легким на подъем и слишком часто создавал проблемы, которые потом приходилось решать моему мужу. Но отказывать было неудобно. Семья все-таки.
— Конечно, пусть приезжает, — вздохнула я. — Адрес у него есть?
— Да, я ему скинул. Спасибо тебе, дорогая. Он ненадолго, честно.
Через час в дверь позвонили. На пороге стоял Денис, улыбаясь во все тридцать два зуба. На нем были модные джинсы, дорогая на вид куртка и пахло хорошим парфюмом. Ничего не напоминало о человеке, которому «нужно где-то перекантоваться». В руках он держал небольшой, но довольно пухлый рюкзак.
— Аня, привет! Выглядишь потрясающе! — он шагнул в квартиру и сграбастал меня в объятия, которые я вежливо, но твердо пресекла.
— Привет, Денис. Проходи.
Он прошел на кухню, оглядываясь по сторонам с нескрываемым восхищением.
— У вас тут классно. Прямо как в журнале. Молодцы вы с Андрюхой.
— Спасибо, — сухо ответила я, ставя чайник.
Из комнаты выбежал Тим. Он немного стеснялся незнакомых людей, но Денис тут же упал на одно колено, чтобы быть с ним одного роста.
— Привет, чемпион! А ты, я смотрю, подрос. Это же ты Тимофей, да? Я твой дядя Денис.
Он умел находить общий язык с детьми, этого у него было не отнять. Через пять минут они уже хохотали, и Тим тащил его в свою комнату, чтобы показать главное сокровище — замок. Я слышала их восторженные голоса из-за двери.
— Ого! Вот это да! Это же просто королевская крепость! А это что за робот? Он что, настоящий?
Я стояла на кухне, помешивая сахар в чашке, и чувствовала, как внутри нарастает необъяснимая тревога. Что-то в его восторге было… неправильным. Слишком наигранным. Будто он не восхищался, а оценивал. Я отогнала эту мысль. Что за глупости? Это же брат мужа. Он просто радуется за племянника. Денис пробыл у нас около двух часов. Все это время он практически не выходил из детской, играя с Тимом. Он расхваливал каждую игрушку, расспрашивал, сколько она стоит, где мы ее купили.
— Вот это тачка! — услышала я его голос. — Такая, наверное, целое состояние стоит? Андрюха говорил, ты их коллекционируешь.
— Не я, а мы с папой, — гордо поправил его Тим.
Потом Денис вышел, выпил наспех чай, поблагодарил меня еще раз и, подхватив свой рюкзак, который теперь казался мне почему-то тяжелее, ушел.
— Ну, бывайте! Андрею привет! — крикнул он уже с лестничной площадки.
Дверь захлопнулась. Я выдохнула с облегчением. В квартире снова стало тихо и спокойно. Тим, утомленный играми, быстро уснул, а я занялась своими делами, совершенно забыв о странном чувстве, которое вызвал у меня этот визит. Вечером вернулся Андрей, мы поужинали, обсудили день. Я вскользь упомянула, что Денис заходил, что они с Тимом отлично поладили. Андрей был доволен. Все было как всегда. И я еще не знала, что это был последний спокойный вечер в нашей семье на долгое время.
На следующее утро начался кошмар. Тим проснулся раньше обычного, полный энтузиазма.
— Мама, идем строить замок! Нам нужно сделать тайный ход!
Он убежал в свою комнату, а я, улыбаясь, пошла за ним с чашкой утреннего какао. Но из комнаты вместо радостного крика раздался растерянный плач.
— Мама… а где… где рыцарь-командир?
Я зашла в комнату. Тим стоял посреди ковра и растерянно смотрел на замок. Я присела рядом.
— Милый, ты, наверное, его куда-то положил вчера и забыл. Давай поищем.
Мы начали искать. Сначала только фигурку рыцаря. Потом Тим заметил еще одну пропажу.
— И дракона нет… и принцессы.
Я начала осматривать полки. Сердце неприятно екнуло. Я не увидела на привычном месте серебристую коллекционную машинку, которую мы с Андреем подарили сыну на прошлый Новый год. Потом мой взгляд упал на угол, где всегда стоял робот. Угол был пуст.
Нет. Нет, этого не может быть. Я просто не туда смотрю. Он, наверное, убрал его в коробку. Или задвинул за кровать. Дети так делают.
— Тим, а где твой робот? Ты вчера с дядей Денисом играл, может, вы его убрали куда-то?
— Нет, — всхлипнул сын. — Он стоял тут. Вот тут.
Я начала методично осматривать комнату. Я заглянула под кровать, в шкаф, во все ящики с игрушками. Робота не было. Машинки не было. Нескольких самых дорогих и редких фигурок из конструктора — тоже. Пропали не просто игрушки. Пропали самые ценные, самые знаковые вещи. Те, которыми так восторгался Денис.
Холодная волна догадки окатила меня с головы до ног. Рюкзак. Его пухлый рюкзак, когда он уходил. Его вопросы о цене. Его наигранное восхищение. Все детали сложились в одну уродливую картину.
Я села на край кровати сына и обняла его.
— Не плачь, солнышко. Мы все найдем. Обязательно найдем.
Но голос мой дрожал. Я чувствовала себя так, будто меня ударили. Не просто обокрали, а предали. Плюнули в самую душу. В наше доверие, в нашу семью, в слезы моего ребенка.
Вечером я дождалась Андрея. Я старалась быть спокойной, не нагнетать. Я просто рассказала ему факты.
— Андрей, у нас пропали некоторые игрушки Тима. Самые дорогие. Робот, коллекционная машинка…
Он слушал меня, нахмурившись.
— Пропали? Как? Может, Тим их где-то спрятал?
— Я перерыла всю квартиру. Их нет. Они исчезли вчера. После того, как ушел Денис.
На лице Андрея отразилось сначала недоумение, а потом — холодное возмущение.
— Что ты хочешь этим сказать? Ты думаешь, это Денис? Мой брат?! Аня, ты в своем уме? Он бы никогда…
— Андрей, послушай, — я пыталась говорить ровно, но голос срывался. — Больше никого не было в квартире. Он полтора часа играл с Тимом в его комнате. Он расспрашивал про каждую игрушку! Его рюкзак, когда он уходил, был набит до отказа!
— Это бред! — отрезал он. — В рюкзаке могли быть его вещи! Сменная одежда, что угодно! Ты обвиняешь моего брата в воровстве у собственного племянника? Это низко, Аня. Я разочарован.
Этот разговор стал началом ледяной стены между нами. Он отказывался даже допустить такую мысль. Для него это было предательством с моей стороны — так думать о его семье. А для меня предательством было его слепое неверие. Он защищал не меня и нашего сына, а своего непутевого брата.
Ночи стали бессонными. Я лежала и прокручивала в голове тот день. Каждое слово Дениса, каждый его взгляд. «Вот это да! Целое состояние, наверное?». Я не могла ошибаться. Мое материнское чутье, моя интуиция кричали об этом.
На следующий день я решила действовать сама. Я не могла просто сидеть и смотреть, как мой муж делает вид, что ничего не произошло. Я зашла на самый популярный сайт с онлайн-объявлениями в нашем городе. В строке поиска я дрожащими пальцами набрала: «программируемый робот».
Сотни объявлений. Разные модели, разные цены. Я листала страницу за страницей, всматриваясь в фотографии. Ничего. Еще одна страница. И еще. Я уже начала думать, что я и правда сошла с ума, что это паранойя.
И вдруг я увидела его.
Фотография была сделана на телефон, немного смазано. Но это был он. Наш робот. Я узнала бы его из тысячи. А потом я присмотрелась к фону. Робот стоял на полу, а за ним виднелся край старого, потертого кресла с цветочной обивкой. Точно такое же кресло стояло в квартире нашей свекрови, где Денис жил, когда бывал в городе.
Но последним, решающим доказательством стала маленькая деталь. На пластиковом корпусе робота, сбоку, была крошечная, едва заметная царапина в виде галочки. Ее оставил Тим несколько месяцев назад, когда случайно задел робота металлической машинкой. Я помню, как он тогда расстроился, а я его утешала, говоря, что это его особая отметка, боевой шрам. Эта царапина была на фотографии.
У меня перехватило дыхание. Вот оно. Доказательство. Черным по белому. Или, вернее, цветным на экране монитора. Я сделала скриншот. Потом набрала в поиске «коллекционная модель Ламборгини серебристая». И снова нашла. Продавец был тот же. Фото было сделано на том же фоне.
Я сидела перед ноутбуком, и по щекам у меня текли слезы. Это были слезы не столько обиды, сколько какого-то жуткого подтверждения. Я была права. Мой мир, который казался таким надежным, дал трещину. И трещина эта прошла прямо по нашей семье. Я не знала, что делать дальше. Показать все Андрею? Он снова скажет, что это совпадение? Что я все придумала?
Я решила пойти другим путем. Я нашла в объявлении номер телефона. Создала новую сим-карту, чтобы мой номер не определился. Я написала продавцу сообщение: «Здравствуйте. Заинтересовал робот. Можно посмотреть сегодня? Готова купить сразу, если все устроит».
Ответ пришел почти мгновенно: «Да, конечно. После семи вечера. Адрес…».
И он прислал адрес своей матери. Нашей свекрови.
Я дождалась вечера, когда Андрей вернется с работы. Тим уже спал. В квартире стояла напряженная тишина, которая поселилась у нас с того самого дня. Он прошел на кухню, молча налил себе воды. Он избегал смотреть мне в глаза.
— Андрей, — сказала я тихо, но твердо. — Сядь, пожалуйста. Нам нужно закончить один разговор.
Он тяжело вздохнул, всем своим видом показывая, как ему это неприятно.
— Аня, я же просил. Не начинай снова.
— Я и не буду, — я открыла ноутбук и развернула его к нему. На экране был тот самый скриншот. — Просто посмотри.
Он бросил беглый взгляд, потом еще один, более внимательный. Я видела, как меняется его лицо. Он придвинулся ближе, вглядываясь в детали.
— Это… это похоже, да. Но это может быть просто такой же робот.
— Посмотри вот сюда, — я ткнула пальцем в экран, на ту самую царапину. — Помнишь, Тим ее сделал? И посмотри на кресло на заднем плане. Ничего не напоминает?
Андрей молчал. Он просто смотрел на экран, и в его глазах я видела борьбу. Борьбу между слепой братской любовью и очевидной, уродливой правдой. Молчание затягивалось.
— Этого… этого не может быть, — прошептал он, но в его голосе уже не было уверенности. Была только растерянность.
— Может, Андрей. И это еще не все.
Я показала ему объявление о продаже машинки. А потом — свою переписку с продавцом и адрес, который он мне прислал. Адрес их матери.
Лицо Андрея стало пепельно-серым. Он откинулся на спинку стула и закрыл лицо руками.
— Что мы будем делать? — спросила я, и в моем голосе не было ни злорадства, ни торжества победителя. Только боль и усталость.
Он поднял на меня глаза. В них стояли слезы.
— Позвони ему, — сказал он глухо. — Прямо сейчас. По этому номеру. И включи громкую связь.
Я взяла телефон. Нашла номер из переписки и нажала на вызов. В динамике раздались длинные гудки. Андрей сидел напротив, сжав кулаки так, что побелели костяшки. Наконец, в трубке ответили.
— Алло, — прозвучал бодрый голос Дениса.
— Здравствуйте, — произнесла я ледяным тоном. — Это по поводу робота. Я покупатель.
— А, да-да! — оживился он. — Вы готовы подъехать?
— Перед тем, как я подъеду, я бы хотела уточнить. Робот ваш личный? Он в хорошем состоянии? Нет ли у него каких-то скрытых дефектов?
— Нет-нет, что вы! — затараторил Денис. — Состояние идеальное! Почти не пользовались. Племянник… э-э… то есть, сын моего друга поиграл пару раз, и все. Ему не понравилось. Решили продать.
В этот момент Андрей не выдержал.
— Денис? — произнес он страшным, сдавленным голосом. — Это Андрей.
На том конце провода воцарилась мертвая тишина. Такая густая, что, казалось, ее можно потрогать.
— Андрюх?.. Ты?.. А как…
— Хватит врать, Денис, — голос Андрея звенел от сдерживаемой ярости и боли. — Хватит. Просто скажи. Это ты взял игрушки Тима?
Снова молчание. Потом жалкое мычание.
— Я… Андрюх, ты не так все понял… Мне просто деньги были очень нужны, я хотел потом вернуть…
— Вернуть? — Андрей рассмеялся страшным, безрадостным смехом. — Ты продавал их в интернете, Денис! Ты украл у своего пятилетнего племянника! У ребенка, который тебе доверял!
— Я… прости… прости меня, брат…
Андрей молча нажал на кнопку отбоя. Он сидел, глядя в одну точку. Потом он медленно поднял на меня взгляд.
— Прости меня, — прошептал он. — Прости, что я тебе не верил. Я был таким идиотом.
В ту ночь Андрей рассказал мне все. Оказывается, это был далеко не первый случай. Просто раньше масштабы были другими. В юности Денис «одолжил» у отца крупную сумму денег на «бизнес» и, конечно, не вернул. Пару лет назад у их деда пропали старинные часы — дед так и умер, думая, что потерял их, и только после его смерти Денис вскользь проговорился матери, что «заложил их, чтобы решить одну проблему». Андрей всегда знал об этом, но покрывал брата. Он платил его мелкие долги, он вытаскивал его из неприятностей, каждый раз веря его обещаниям, что «это в последний раз». Он просто не хотел верить, что его младший брат, которого он почти вырастил, способен на такую низость. Мое обвинение было для него последней каплей — признать мою правоту означало признать, что вся его жизнь, посвященная спасению брата, была одной большой ошибкой.
А на следующий день нас ждал еще один удар. Позвонила свекровь. Она плакала в трубку, но не от стыда за сына.
— Анечка, Андрюша, ну что же вы так… — причитала она. — Дениска же не со зла. У него сложный период. Ну, взял поиграть, ну, продал… Вы же люди не бедные, купили бы мальчику новые. Зачем было скандал устраивать? Он же ваш родственник.
Я слушала ее и не верила своим ушам. Она знала. Она знала и покрывала его. «Не выносить сор из избы». Эта фраза, которую я так часто слышала от нее, обрела для меня новый, чудовищный смысл. Сор — это был ее сын. А изба — это наша жизнь, в которую она предлагала нам этот сор не выносить, а просто припрятать в углу.
— Мы больше не хотим видеть его в нашем доме, — твердо сказал Андрей в трубку и повесил ее.
Он посмотрел на меня. Мы были одни против всей его семьи. Но впервые за последние дни мы были вместе. Настоящей командой.
Игрушки мы так и не вернули. Андрей запретил мне даже думать о том, чтобы ехать по тому адресу. Он сказал, что не хочет, чтобы хоть одна вещь, к которой прикасались эти руки, снова оказалась в комнате нашего сына. Он просто перевел Денису на карту сумму, в которую тот оценил украденное, с сообщением: «Это последний раз, когда я за тебя плачу. Больше у тебя нет брата».
Мы с Тимом пошли в магазин и купили ему новый конструктор, поменьше. И маленькую красную машинку. Он был рад, но я видела, что это не то. Глаза его уже не горели тем прежним восторгом. Что-то было сломано. Что-то внутри него.
Прошло много времени. Комната Тима снова наполнилась игрушками. Мы с Андреем стали еще ближе, но эта история оставила на наших отношениях тонкий шрам. Мы больше никогда не говорили о Денисе. Для нас он просто перестал существовать. А я иногда, убираясь в комнате сына, останавливаюсь и смотрю на пустующее место в углу, где когда-то стоял большой, умный робот. И дело совсем не в его цене. Просто это пустое место постоянно напоминает мне о том, как легко можно разрушить самое ценное, что у тебя есть, — доверие. И как некоторые вещи, однажды украденные, вернуть уже невозможно.