Поезд плавно покачивался на стыках рельсов, мерный стук колес убаюкивал, настраивая на отдых.
За окном мелькали, быстро уплывая назад, поля и перелески, уже сменившие суету Подмосковья на более спокойный, южный пейзаж.
В купе пахло свежим бельем, домашними пирожками и яблоками. Ольга прислонилась лбом к прохладному стеклу и улыбнулась.
Позади остались недели подготовки, упаковки и беготни. Впереди – десять дней солнца, теплого песка и ласковых волн.
Рядом, устроившись у окна, восьмилетний сын Игнат увлеченно собирал на коленях сложный конструктор, изредка отвлекаясь, чтобы взглянуть на пейзажи за окном.
Напротив Ольги устроилась золовка Ирина со своим шестилетним сыном Макаром.
Макар, подвижный и впечатлительный мальчик, уже успел изучить все содержимое маминой сумки, дважды сходить в туалет и теперь слонялся по небольшому пространству купе, явно ища себе очередное занятие.
— Макар, посиди спокойно пять минут, пожалуйста, — взмолилась Ирина, отрываясь от книги. — Мы только тронулись с места, а ты уже как шарик катаешься туда-сюда.
— Мне скучно, — заявил мальчик, подходя к Игнату и заглядывая ему в руки. — Что это ты делаешь?
— Робота, — не отрываясь от инструкции, ответил Игнат. — Военного, с лазерами.
— Ого! — Макар забрался на соседнее сиденье, свесив ноги. — А можно мне посмотреть?
Игнат, нехотя, но подчиняясь врожденной вежливости, протянул ему корпус почти собранной фигурки.
— Осторожно, там деталька плохо закреплена.
Макар повертел робота в руках, и через мгновение деталька, как и предупреждал Игнат, отвалилась и закатилась под сиденье.
— Ой, — смущенно пробормотал Макар.
Игнат вздохнул, отложил инструкцию в сторону и полез на четвереньках искать пропажу.
— Ничего страшного, Игнатик, сейчас найдем, — поспешила вмешаться Ольга, чувствуя назревающий конфликт. Она наклонилась и тут же обнаружила деталь у себя под ногами. — Вот же, держи.
Макар, немного постояв над увлеченным мальчиком, снова заскучал. Его взгляд упал на верхнюю полку, ту, что была над сиденьем Ольги и на которой должен был спать ее сын.
— Мам, я наверх хочу! — объявил мальчик.
— Подожди, сынок, мы еще не ложимся спать, — сухо ответила Ирина.
— Но я хочу сейчас! Я тоже хочу свою полку!
Тут Ольга решила прояснить ситуацию, чтобы избежать недопонимания попозже.
— Ирочка, я, собственно, эту полку оплатила дополнительно для Игната, чтобы нам не тесно было. Вы с Макаром будете на своей нижней.
— Ой, правда? А я и не знала. Ну, ты даешь! Мы же родственники, можно было и так разместиться, — Ирина отложила книгу в сторону, ее лицо выражало легкое удивление.
— Можно было, — мягко, но твердо согласилась Ольга. — Но я хотела комфорта. Игнат у меня уже большой, ему нужно свое пространство. Да и вещи наши разместить на двух полках удобнее.
— Понятно, — протянула Ирина. В ее голосе послышались первые нотки неодобрения. — Заботливая мама.
Наступило короткое молчание, нарушаемое только стуком колес поезда. Игнат, почувствовав напряжение, поднял голову от конструктора и посмотрел на мать, а потом на тетю. Макар же, не понимая подтекста, продолжал настаивать.
— Ма-а-ам, ну почему Игнату можно, а мне нет? Я тоже хочу свою полку! Там круто!
— Макар, молчи, — отрезала Ирина. – Твоя полка вот здесь, вместе со мной. Тебе хватит.
— Не хватит! Не хватит! – Макар начал хныкать, его лицо сморщилось. – Я тоже хочу наверх! Это нечестно! Он всегда все лучшее получает!
Ольга почувствовала, как по спине пробежали мурашки. Это было не просто детское нытье, это было эхо каких-то разговоров, которые Макар слышал от своей матери.
— Макар, — строго сказала она. — Не капризничай. У каждого свое место.
Однако мальчик никак не унимался. Слезы уже покатились по его щекам.
— Он богатый, а мы бедные! Поэтому ему все можно?! – выпалил сквозь рыдания Макар.
В купе повисла гробовая тишина. Игнат раскрыл рот от изумления, глядя на плачущего мальчика.
Ольга почувствовала, как кровь ударила ей в лицо. Она перевела взгляд на Ирину. Та, избегая прямого взгляда, обняла сына.
— Ну что ты, что ты, сыночек, не плачь. Никто не бедный. Просто тетя Оля решила, что ее сыну лучше. Так бывает.
— Ирина, что за такое? – холодно спросила Ольга. – Какое "так бывает"? Я не "решила, что моему сыну лучше". Я заплатила за дополнительную услугу. Всем было удобно поехать вместе, я предложила, ты согласилась. Условия были оговорены. При чем здесь "богатый-бедный"? Полка сверху вас до сих пор пустует, выкупи ее у проводника...
— Оль, ну не делай из этого драму, — Ирина закатила глаза, поглаживая по голове всхлипывающего Макара. – Ребенок расстроился. Он же младше Игната. Всего на два года, но младше. Может, Игнат уступил бы ему? Взрослый уже мальчик, потерпел бы. А малышу хочется приключения. Полезай, Макар, на верхнюю полку, посмотришь в окошко.
— Стоп! Никто никуда не полезет! Эта полка оплачена мной для моего ребенка. Игнат, – Ольга повернулась к сыну, – ты хочешь уступить свою полку Макару?
Игнат, который всей душой ненавидел конфликты, съежился. Он посмотрел на плачущего кузена, на строгое лицо тети Ирины и на свою почти собранную модель.
— Я… я не знаю. Я там уже разложил свои книжки и фонарик…
— Видишь? – с невероятным облегчением сказала Ольга. – Он не хочет. И он не обязан. Это его законное место.
— Ну вот, — с горькой усмешкой сказала Ирина. — Законное. Все по закону. У нас в семье всегда было принято делиться и уступать младшим. Но видимо, времена меняются и принципы тоже.
— При чем здесь "делиться"? Это не последний кусок хлеба! Это платная услуга! Если бы ты хотела для Макара отдельную полку, ты могла бы тоже ее оплатить! Я же предлагала! Ты сказала: "Зачем? Сэкономим". Вот мы и экономим. Но на удобстве моего сына я экономить не собираюсь! — Ольгу будто обдали кипятком.
— Ой, не кричи, пожалуйста, – съежилась Ирина. – Дети же слышат.
— Именно поэтому я и говорю это четко и громко, чтобы дети слышали и понимали! – голос Ольги задрожал от ярости и обиды. – Я хочу, чтобы мой сын понимал, что его границы и его законные вещи другие люди должны уважать. А твой сын понял, что истерикой и обвинениями он ничего не добьется, и что мир не крутится вокруг его "хочу"!
Макар, испугавшись тона Ольги, заревел уже по-настоящему. Игнат побледнел и притих, уставившись в колени.
— Прекрасно, — ядовито сказала Ирина. – Теперь ты его совсем запугала. Поздравляю. Мы поехали отдыхать, а ты устроила сцену из-за какой-то полки.
— Я?! – Ольга неуместно рассмеялась. – Это я устроила сцену? Это твой сын закатил истерику с криками о богатых и бедных, а ты вместо того, чтобы объяснить ему, как себя вести, начала манипулировать и давить на жалость! "Он младше, уступи". Это дешевый прием!
— Дешевый? – вспыхнула Ирина. – А платить за лишнюю полку в поезде, когда можно спокойно ехать вместе – это не дешевый прием? Это что, демонстрация статуса?
Ольга откинулась на спинку сиденья и осуждающе посмотрела на золовку. Они были такими разными всегда.
Ирина – живая, эмоциональная, немного ветреная. Ольга – более собранная и практичная. Но их противостояния никогда еще не перерастали в такие грязные ссоры.
— Знаешь, Ирина, – тихо, почти шепотом, сказала Ольга, – это не демонстрация статуса. Это демонстрация здравого смысла и уважения к своему комфорту и комфорту своего ребенка. Я работаю для этого и позволяю себе это. И не собираюсь перед тобой или кем бы то ни было еще за это извиняться!
Она на мгновение перевела дух, постаравшись унять непроизвольную дрожь в руках.
— Полка занята. Точка. Обсуждение закрыто. Макар, – она повернулась к племяннику, стараясь говорить мягче, – перестань плакать. Игнат покажет тебе своего робота, когда соберет. А вечером мы все вместе будем смотреть в окно на звезды. С твоей полки их будет лучше видно, она же у окна.
Макар, утирая кулачками слезы, посмотрел на тетю с испугом и интересом. Истерика пошла на спад.
Игнат, поймав взгляд матери, молча кивнул и с новым усердием принялся за конструктор, явно желая скорее отвлечь кузена.
В купе воцарилось тяжелое, гнетущее молчание. Радостное предвкушение отпуска испарилось, словно его и не было.
Прошло полчаса. Игнат наконец собрал робота и молча протянул его Макару. Тот, уже успокоившийся, нерешительно взял игрушку.
— Крутой, – пробормотал он.
— У него лазеры светятся, – оживился Игнат. – Вот смотри, тут кнопка.
В купе зажегся слабый зеленый свет. Макар хмыкнул. Ольга закрыла глаза. Ей было горько и больно.
Она представляла себе эту поездку совсем иначе: смех, шутки, общие воспоминания для мальчиков, а получилось… получилось вот это.
Уязвленное самолюбие золовки, слезы ребенка и ее собственная ярость. Ирина встала и потянулась к своему рюкзаку.
— Макар, хочешь сок? – спросила она безразличным голосом.
— Хочу.
Она достала маленький пакетик сока, воткнула в него трубочку и подала сыну. Потом, помедлив, достала второй.
— Игнат, сок будешь? – ее голос был ледяным.
— Нет, спасибо, он не будет, – так же холодно ответила Ольга.
Ирина положила сок обратно в пакет. Снова наступила тишина. Вдруг Игнат поднял голову.
— Мам, а можно мы с Макаром потом, после ужина, заберемся на мою полку? Ненадолго? Я ему покажу свой мощный фонарик, мы можем почитать комикс. Там как раз хватит места для двоих.
— Конечно, можно, – тепло сказала Ольга. – Это же твое пространство. Ты там хозяин.
Она посмотрела на Ирину. Та тоже слышала предложение Игната. Ее лицо смягчилось на долю секунды, потом снова стало отстраненным.
— Макар, хочешь наверх к Игнату вечером? – спросила она у сына.
— Да! – обрадовался мальчик, уже полностью забыв про слезы. – Мы будем как в штабе! С фонариком!
— Хорошо, – коротко кивнула Ирина.
До самого Сочи родственницы ехали с обидами друг на друга. Поселившись в одном отеле, они все равно предпочитали не общаться.
Ирина не смогла простить снохе того, что та пожадничала полку для ее маленького сына, а Ольга - того, что золовка оказалось настолько наглой.
Больше женщины вместе не ездили ни в один отпуск, предпочитая избегать общество друг друга.