Сергей знал — стоит им с Аней чуть повысить голос друг на друга, как через час раздастся звонок.
— Доченька, что случилось? — нежный голос Валентины Николаевны в трубке.
— Ничего особенного, мам, просто поспорили, — отвечала Аня.
— Приезжай ко мне! Поговорим!
И Аня послушно собирала сумку, оставляя мужа одного разбираться с недомытой посудой или неоплаченными счетами — поводами для ссоры.
У тещи начинался спектакль под названием "Зачем тебе этот неудачник?"
— Аня, посмотри на Светкину дочку — муж купил ей машину! А на Таню — зять дом построил! А твой что? Зарплата маленькая, амбиций никаких!
Сергей работал инженером на заводе. Получал средне, но честно. Валентина Николаевна это называла "отсутствием перспектив" и "неумением обеспечить семью".
Аня возвращалась домой другой — задумчивой, придирчивой, полной сомнений.
— А правда, может, нам квартиру побольше снять?
— Ань, мы и за эту еле платим.
— Мам говорит, нормальные мужчины к тридцати годам карьеру уже делают.
— Мне двадцать восемь.
— У Оли муж каждые выходные цветы дарит, а ты когда последний раз?
Сергей оправдывался, объяснял, покупал розы, но чувствовал — что-то рушится в их отношениях.
Три года назад все было иначе. Познакомились на дне рождения общего друга. Аня смеялась над его шутками, он не мог отвести от нее глаз. Через полгода поженились. Валентина Николаевна тогда улыбалась, поздравляла. Правда, после свадьбы шепнула дочери:
— Ну что ж, попробуй. Не получится — всегда домой вернешься.
Первый год жили душа в душу. Снимали однушку на окраине, но были счастливы. По вечерам гуляли в парке, по выходным ездили на дачу к друзьям. Денег хватало впритык, но это не мешало.
Потом Валентина Николаевна начала заходить в гости. Сначала раз в неделю, потом чаще.
— Ой, какая у вас квартирка... компактная. А кухня-то, кухня! Как в хрущевке!
— Сережа, а почему у вас диван старый? Нормальные мужья новую мебель покупают.
— Анечка, ты что, сама готовишь? Зачем себя утруждать! Пусть муж в ресторан водит!
Сергей сначала не обращал внимания. Мало ли, теща придирчивая. У многих такие. Но потом заметил — после каждого визита Валентины Николаевны Аня становилась недовольной.
— Серёж, а давай диван поменяем?
— На какие деньги?
— В кредит возьмем.
— У нас уже кредит за холодильник.
— Мама говорит, мужчина должен обеспечивать семью.
— Я обеспечиваю. Мы не голодаем, квартиру снимаем, одеты-обуты.
— Это называется обеспечивать? Это выживание!
Ссоры становились чаще. Валентина Николаевна будто чувствовала напряжение на расстоянии. Звонила как раз вовремя — когда они ругались.
— Аня, я слышу, у вас там крики. Все нормально?
— Да так, мам. Сергей опять...
— Приезжай! Не надо терпеть хамство!
Хамства не было. Были усталость, раздражение, непонимание. Но Валентина Николаевна умело превращала каждую мелочь в преступление.
— Он тебе голос повысил? Это психологическое насилие!
— Не купил то, что ты просила? Это неуважение!
— Устал после работы и лег на диван? Это лень и безответственность!
Сергей пытался поговорить с женой.
— Ань, может, твоя мама поменьше в нашу жизнь вмешивалась?
— Она не вмешивается! Она переживает за меня!
— Но после каждого ее визита мы ссоримся.
— Это не из-за нее, а из-за тебя! Ты не хочешь меняться!
— В какую сторону меняться? Стать миллионером за один день?
— Хотя бы попытаться! А ты сидишь на своем заводе и даже не пытаешься найти что-то лучше!
Сергей искал. Ходил на собеседования, рассылал резюме. Но везде или платили столько же, или требовали опыт, которого у него не было.
Валентина Николаевна добивала финальными ударами.
— Аня, ты молодая, красивая! Зачем тебе мучиться с этим? Разводись и живи со мной! Я тебя содержать буду, работать не заставлю!
У тещи была трехкомнатная квартира в центре — наследство от родителей. Пенсия хорошая — всю жизнь проработала главбухом. Могла себе позволить содержать дочь.
— Мам, но я люблю Сергея.
— Любовь пройдет, а кушать каждый день хочется! Посмотри правде в глаза — он неудачник!
— Он не неудачник! Он нормальный человек!
— Нормальные люди к его возрасту уже чего-то добиваются! А он все на том же месте топчется!
Аня защищала мужа, но сомнения закрадывались. Действительно, почему у других получается, а у Сергея нет? Может, мама права?
Вчера случилась очередная ссора. Из-за ерунды — Сергей забыл купить хлеб по дороге домой.
— Я же просила!
— Прости, замотался. Завтра куплю.
— Завтра! Всегда у тебя завтра! Ничего вовремя сделать не можешь!
— Ань, ну что ты из мухи слона раздуваешь?
— Я не раздуваю! Просто устала, что на тебя нельзя положиться!
Аня ушла к матери. Как всегда.
А Сергей остался один в пустой квартире. Сел на кухне, открыл банку пива — первую за неделю. Думал.
Может, действительно развестись? Отпустить Аню к матери, пусть будут счастливы вдвоем. Найти себе женщину попроще, без амбициозной мамаши за спиной.
Телефон зазвонил. Номер тещи. Не стал брать. Знал — будет выяснять, что произошло. А потом рассказывать Ане, какой он плохой муж.
Решил прогуляться. На улице весна, тепло. Дошел до дома тещи — три квартала всего. Светились окна на третьем этаже. Там сейчас Аня. Наверное, плачет, а Валентина Николаевна утешает.
Хотел уже уходить, когда услышал знакомый голос. Теща стояла на балконе, разговаривала по телефону. Окно открыто, слышно хорошо.
— Представляешь, Светка, Анька опять ко мне прибежала! Я ей так наговорила про зятька — она вся на взводе! Скоро точно разведутся, и дочка ко мне вернется!
Сергей замер.
— Да что он может дать? Нищеброд! Я специально ей про твою дочь рассказываю, про Танину. Пусть сравнивает! Аня же у меня дурочка доверчивая, верит всему!
В голосе Валентины Николаевны звучало нескрываемое удовольствие.
— Конечно, хочу, чтобы развелась! Мне одной скучно! А так дочка рядом будет, внуков нарожает. Я им и няня, и бабушка. А этот пусть катится! Не царское это дело — с неудачниками жить!
Теща рассмеялась. Противно, визгливо.
— Главное — довести до развода. Я знаю, как с Анькой управляться. Пару месяцев капания на мозги — и готово! Подам на алименты, пусть платит. Хоть какая-то польза будет!
Сергей стоял под окнами и не верил ушам. Значит, все это время Валентина Николаевна специально разрушала их брак? Не из заботы о дочери, а из эгоизма?