— Татьяна, мне надоело жить с твоими родителями, — сказал Андрей, входя в кухню, где жена мыла посуду после ужина. — Или они, или я.
Татьяна вздрогнула так сильно, что чашка выскользнула из мыльных рук и разбилась о дно раковины.
— Что ты сказал? — она медленно обернулась к мужу, не веря собственным ушам.
— То, что сказал, — Андрей сел за стол и закурил, хотя знал, что мама Татьяны терпеть не может табачный дым в доме. — Выбирай. Либо твои предки съезжают, либо съезжаю я.
— Андрюша, — Татьяна вытерла руки о фартук и села напротив мужа. — Ну что ты такое говоришь? Мы же договаривались, когда женились. Мама и папа старые, больные. Маме семьдесят четыре, папе семьдесят восемь. Куда они денутся?
— А мне какое дело? — Андрей стряхнул пепел в блюдце. — Я что, обязан из-за них всю жизнь портить? Дом не мой, порядки не мои, даже телевизор смотреть спокойно нельзя. Твой отец постоянно переключает на свои новости, а мать вечно ворчит, что музыка громкая.
— Они же не специально, — попыталась объяснить Татьяна. — Папа глуховатый, поэтому громко говорит. А мама привыкла к тишине. Она в молодости на заводе работала, здоровье подорвала.
— Мне плевать на их здоровье! — рявкнул Андрей. — Я хочу жить нормально! Чтобы дома была тишина, чтобы никто не лез с советами, чтобы можно было друзей привести, пиво выпить, футбол посмотреть.
Татьяна почувствовала, как к горлу подступает комок. Пять лет назад, когда они поженились, Андрей казался таким понимающим. Говорил, что родители для него тоже станут родными, что будет их любить и уважать. А теперь вот что получается.
— Андрей, — она протянула руку через стол, но муж отдернул свою. — Ну подумай сам. Куда они пойдут? У них пенсия копеечная, на съемную квартиру не хватит. Да и здоровье у них никакое. Мама после инфаркта, папа диабетик.
— Есть дома престарелых, — холодно сказал Андрей. — Или пусть к твоей сестре переезжают.
— Какие дома престарелых? — ахнула Татьяна. — Ты что, с ума сошел? А Лена в однушке живет с двумя детьми. Там и им тесно.
— Тогда пусть размен делают, — пожал плечами Андрей. — Или кредит берут. Не мое дело, как они устроятся. Я сказал свое последнее слово.
В этот момент в кухню вошла мама Татьяны, Вера Петровна. Маленькая, сутулая, в застиранном халате. Лицо у нее было встревоженное.
— Что вы так громко разговариваете? — спросила она тихо. — Отец уже спать лег, а вы тут...
— А мы тут решаем важные вопросы, Вера Петровна, — сказал Андрей, нарочито вежливо. — Семейные вопросы.
Старушка посмотрела на дочь, потом на зятя, и Татьяна увидела, что мать все поняла. Глаза у Веры Петровны стали совсем грустными.
— Я понимаю, — сказала она после паузы. — Мы мешаем вам. Я давно это чувствовала.
— Мама, не говори так, — Татьяна встала и обняла мать. — Вы нам не мешаете. Это ваш дом.
— Нет, Танечка, — покачала головой Вера Петровна. — Дом теперь ваш. А мы действительно лишние. Я с отцом поговорю. Что-нибудь придумаем.
— Вот и хорошо, — кивнул Андрей. — Разумный подход.
Мать вышла из кухни, и Татьяна услышала, как она тихо плачет в коридоре. Сердце у дочери сжалось от боли.
— Ну зачем ты так грубо? — зашептала она мужу. — Она же поняла все, зачем было добивать?
— А зачем было тянуть? — буркнул Андрей. — Лучше сразу все по-честному. Я не собираюсь больше притворяться.
На следующее утро Татьяна проснулась от запаха блинов. Мама, как всегда, встала ни свет ни заря и готовила завтрак для всей семьи. Но сегодня у нее были красные, заплаканные глаза.
— Мама, — Татьяна обняла мать за плечи. — Не надо было готовить. Я бы сама.
— Привычка, — улыбнулась Вера Петровна грустно. — Всю жизнь в шесть утра встаю. Куда теперь деваться от привычки?
Отец, Петр Николаевич, сидел за столом молча. Обычно он рассказывал дочери про сны, жаловался на суставы, спрашивал про планы на день. А сегодня только кивнул на приветствие и стал есть блины.
— Папа, — Татьяна села рядом с отцом. — Ты как себя чувствуешь?
— Нормально, — коротко ответил он. — А что, должен плохо?
— Да нет, просто...
— Тань, мы с мамой тут посоветовались, — перебил ее отец. — Будем квартиру продавать. На вырученные деньги что-нибудь маленькое купим. Или комнату в коммуналке. Нам много не надо.
— Папа, что ты говоришь? — Татьяна почувствовала, что сейчас заплачет. — Это же ваша квартира! Вы здесь тридцать лет живете!
— Жили, — поправил Петр Николаевич. — А теперь будем жить по-другому. Ничего, не привыкать.
Андрей вошел в кухню уже одетый, с сумкой в руке.
— Доброе утро, — сказал он бодро. — Вера Петровна, а блинчики-то какие аппетитные! Можно парочку?
— Конечно, — тихо ответила старушка.
— Андрей, — Татьяна встала. — Мы тут с родителями говорили. Они решили квартиру продавать.
— Ну и правильно, — кивнул муж, намазывая блин вареньем. — Умные люди. Сразу все поняли.
— Но ведь можно же как-то по-другому, — не сдавалась Татьяна. — Может, мы съезжать будем? Или комнаты переделаем, чтобы всем было удобно?
— Танька, мы об этом уже говорили вчера, — отрезал Андрей. — Я принял решение. Точка.
— Но почему именно сейчас? — спросила Татьяна. — Ведь раньше же нормально жили? Что изменилось?
Андрей посмотрел на тещу и тестя, которые молча слушали разговор.
— А то, что мне тридцать лет, — сказал он жестко. — И я не собираюсь всю оставшуюся жизнь слушать, как твой отец кашляет по ночам, а твоя мать ворчит на мою музыку. Я хочу детей, понимаешь? А с твоими предками о детях речи быть не может.
— Почему не может? — удивилась Татьяна.
— А куда их селить? — спросил Андрей. — У нас трехкомнатная квартира. Одна спальня наша, вторая твоих родителей, третья под кабинет. Где детская комната?
— Можно перепланировку сделать, — предложила Татьяна. — Или родители в зал переедут.
— Да будет тебе, — махнул рукой Андрей. — Не хочу я жить с ними. Все. Хватит уже обсуждать.
Он допил кофе и ушел на работу, а Татьяна осталась с родителями наедине.
— Дочка, — сказала мама. — Не вини себя. Мы и сами понимаем, что молодым людям нужна своя жизнь.
— Какая своя жизнь? — возмутилась Татьяна. — Вы мои родители! Я вас не брошу!
— А ты и не бросаешь, — улыбнулся отец. — Мы рядом будем жить. Будешь приезжать в гости.
— В гости? — повторила Татьяна. — К собственным родителям в гости?
— Танечка, ну не расстраивайся так, — мама погладила дочь по руке. — Мы уже старые. Нам осталось недолго. А ты молодая, тебе еще жить и жить. Не из-за нас же портить семейное счастье.
— Какое счастье? — горько сказала Татьяна. — Если муж родителей жены выгоняет, то какое это счастье?
— Он не выгоняет, — возразил отец. — Он просто хочет отдельно жить. Это нормально для молодой семьи.
Вечером Татьяна решила еще раз поговорить с мужем. Дождалась, когда родители легли спать, и зашла к Андрею в кабинет.
— Андрюш, — она села на диван рядом с ним. — Давай еще раз все обсудим спокойно.
— Нечего обсуждать, — не отрываясь от компьютера, ответил муж. — Я все сказал.
— Но ведь они же не вечные, — тихо сказала Татьяна. — Им уже много лет. Неужели нельзя потерпеть?
Андрей резко повернулся к жене.
— Потерпеть? — переспросил он. — А сколько еще терпеть? Год? Два? Пять? Десять? Они могут до ста лет дожить!
— Не говори так, — поморщилась Татьяна.
— А что, правды нельзя говорить? — рассердился Андрей. — Я не хочу тратить лучшие годы своей жизни на то, чтобы ходить на цыпочках в собственном доме!
— В их доме, — поправила Татьяна.
— В нашем доме! — взорвался муж. — Мы здесь прописаны, мы здесь живем! И я имею право на нормальную жизнь!
— А они не имеют? — спросила Татьяна тихо.
— Пусть имеют, — пожал плечами Андрей. — Но не за мой счет.
Татьяна встала и пошла к двери.
— Таня, — окликнул ее муж. — Ты меня поняла? Либо они, либо я. Третьего не дано.
— Поняла, — кивнула Татьяна, не оборачиваясь.
Всю следующую неделю в доме была напряженная атмосфера. Родители старались не попадаться мужу на глаза, говорили шепотом, включали телевизор только днем, когда Андрей был на работе. Мама перестала готовить большие обеды, отец не рассказывал свои байки за ужином.
А Андрей словно издевался над стариками. Включал музыку погромче, курил в кухне, приводил друзей и устраивал шумные посиделки до поздней ночи. Когда Вера Петровна робко попросила сделать потише, он ответил:
— А что, моим гостям где веселиться? На улице?
Татьяна металась между мужем и родителями, пытаясь всех помирить, но с каждым днем понимала, что ничего не получается.
— Танечка, — сказала мама однажды вечером. — Мы завтра к риелтору пойдем. Квартиру оценивать будем.
— Мама, не надо! — воскликнула Татьяна.
— Надо, дочка, — твердо сказал отец. — Хватит всем мучиться. Найдем себе что-нибудь поскромнее и переедем.
— Но ведь этот дом... Здесь вся ваша жизнь!
— Жизнь не в стенах, Танечка, — улыбнулась мама. — Жизнь в людях. А мы всегда будем рядом.
На следующий день родители действительно сходили к риелтору. Вечером за ужином отец сказал:
— Оценщик будет завтра. Сказал, квартира хорошая, быстро найдет покупателя.
Андрей довольно кивнул.
— Вот и отлично. Наконец-то дело сдвинулось с мертвой точки.
— А где вы будете жить? — спросила Татьяна.
— Пока не знаем, — ответил отец. — Может, комнату какую снимем. Или в пансионат пойдем.
— В пансионат? — ужаснулась Татьяна.
— А что такого? — пожал плечами Петр Николаевич. — Там и уход есть, и питание, и люди пожилые. Будет с кем поговорить.
— Но это же дом престарелых! — воскликнула дочь.
— Не дом престарелых, а пансионат, — поправил отец. — Для людей в возрасте. Сейчас такие хорошие заведения есть.
Татьяна посмотрела на мужа. Андрей спокойно ел котлету, как будто речь шла о покупке новых штор.
— Андрей, — сказала она. — Ты слышишь? Мои родители собираются в дом престарелых.
— Слышу, — кивнул муж. — И что?
— Как что? Тебе не стыдно?
— А чего мне стыдиться? — удивился Андрей. — Они сами решили. Я их не заставлял.
— Не заставлял? — Татьяна почувствовала, что закипает от злости. — А кто им ультиматум поставил?
— Я поставил ультиматум тебе, — холодно сказал Андрей. — А не им.
Вера Петровна встала из-за стола.
— Я лучше пойду, — сказала она тихо. — Не хочется при мне ссориться.
— Мама, сиди, — твердо сказала Татьяна. — Это твоя кухня, твой стол. Сиди и ешь спокойно.
— Танька, — начал было Андрей, но жена его оборвала.
— Нет, теперь я говорю! — она встала и уперла руки в бока. — Пять лет мы живем в этой квартире. Пять лет мои родители кормили тебя, стирали тебе, ухаживали, когда болел. Мама твои рубашки гладила, папа твою машину чинил. И что теперь? Им за это дом престарелых?
— Я им благодарен, — сказал Андрей. — Но это не значит, что я должен всю жизнь...
— Должен! — крикнула Татьяна. — Должен быть человеком! Должен быть благодарным! Должен понимать, что это мои родители!
— А я твой муж! — крикнул в ответ Андрей. — И у меня есть права!
— Какие права? Право выгонять стариков из собственного дома?
— Право жить спокойно в своей семье!
— Они тоже наша семья!
— Не моя! — рявкнул Андрей. — Моя семья это я и ты! А они чужие люди!
Петр Николаевич, который все время молчал, вдруг встал.
— Ну хватит, — сказал он устало. — Хватит из-за нас скандалить. Вера, собирайся. Завтра же начинаем искать жилье.
— Папа, никуда вы не пойдете! — заявила Татьяна. — А ты, — она повернулась к мужу, — можешь собирать чемоданы. Я сделала выбор.
Андрей уставился на жену как на сумасшедшую.
— Что значит сделала выбор?
— То и значит. Мои родители остаются. А ты можешь ехать к своей маме в Тулу. Или снимать квартиру. Как хочешь.
— Ты с ума сошла? — ахнул Андрей.
— Наоборот, наконец-то пришла в себя, — сказала Татьяна спокойно. — Пять лет я думала, что у меня хороший, понимающий муж. А оказалось, что у меня эгоист, которому наплевать на людей, вырастивших его жену.
— Танечка, — забеспокоилась мама. — Ты что делаешь? Не надо так. Мы уйдем, найдем себе место.
— Нет, мама, — твердо сказала дочь. — Никуда вы не пойдете. Это ваша квартира, и вы здесь хозяева. А вот он пусть ищет себе другое место для жизни.
Андрей молчал минуту, потом вдруг рассмеялся.
— Ну надо же, — сказал он. — Пять лет жил с маменькиной дочкой и не знал. Думал, жена у меня, а оказывается, дочка.
— Дочка так дочка, — кивнула Татьяна. — Зато человек.
— Ладно, — Андрей встал из-за стола. — Раз так, то мне здесь делать нечего. Собираю вещи и уезжаю.
— Собирай, — согласилась Татьяна.
Через час Андрей стоял в прихожей с двумя сумками.
— Ну что, передумала? — спросил он жену. — Последний шанс даю.
— Нет, — покачала головой Татьяна. — Не передумала.
— Тогда до свидания, — сказал Андрей и вышел.
Татьяна закрыла за ним дверь и облокотилась о косяк. Только теперь она почувствовала, как сильно устала.
— Танечка, — подошла мама и обняла дочь. — Ты зря это сделала. Мужа из-за нас потеряла.
— Не из-за вас, мама, — тихо сказала Татьяна. — Из-за того, каким он оказался. Если бы он был нормальным человеком, никаких проблем не возникло бы.
— Но ведь он был хорошим, — сказал отец. — Пять лет хорошим был.
— Притворялся хорошим, — поправила дочь. — А когда притворяться надоело, показал истинное лицо.
Прошло полгода. Андрей пару раз звонил, предлагал помириться, но на своих условиях. Татьяна отказывалась. Развод они оформили быстро и мирно.
А в квартире стало спокойно и уютно. Родители больше не ходили на цыпочках, не говорили шепотом. Отец снова рассказывал свои байки за ужином, мама пела на кухне старые песни. Татьяна поняла, как сильно они все эти годы терпели ради ее семейного счастья.
И хотя было немного грустно жить одной, но зато совесть была чиста. Она не бросила людей, которые дали ей жизнь и вырастили с любовью. А это дорогого стоит.