Свадьба шла полным ходом: тосты, смех, музыка. Когда дошла очередь вручать подарки, свекровь поднялась с таким видом, будто сейчас преподнесёт что-то особенное.
Но вместо коробки или конверта она громко произнесла: «А я не буду ничего дарить! Когда я выходила замуж, свекровь со свекром мне ничего не подарили! Вот и вы сами справляйтесь».
Тишина обрушилась на праздничный зал тяжёлой волной. Аня застыла с бокалом в руке, не веря своим ушам. Лёша рядом напрягся, его пальцы сжались в кулак под скатертью. Никто не ожидал такого поворота. Меньше всего невеста, которая ещё вчера помогала Миле Андреевне выбирать наряд для торжества.
— Мама, ты что? — только и смог выдавить Лёша, глядя на мать с недоумением.
Мила Андреевна гордо выпрямилась, оглядела притихших гостей и громко хмыкнула:
— А что такого? Справедливость должна быть. Меня никто не баловал, вот и вас не буду.
Где-то за столом нервно засмеялся дядя Вадим, пытаясь разрядить обстановку:
— Милочка, ну что ты в самом деле? День такой!
— Вот именно, день такой, — отрезала свекровь. — Поэтому и говорю как есть. Нечего начинать семейную жизнь с иллюзий.
Аня посмотрела на Лёшу — его лицо стало бледным, желваки заиграли на скулах. Она накрыла его руку своей, молча умоляя не устраивать скандал прямо сейчас. Мила Андреевна фыркнула, заметив этот жест, и демонстративно отвернулась.
***
Сентябрьский ветер гнал по дорожкам парка жёлтые листья. Аня куталась в лёгкое пальто — погода менялась каждый час, то солнце, то морось. Прошла неделя после свадьбы. Но осадок от слов свекрови не исчезал.
— Ань, ну хватит уже, — Лёша шёл рядом, пиная мелкие камешки. — Мама у меня такая... резкая. Всегда была.
— Резкая? — Аня покачала головой. — Слушай, это не резкость. Она специально меня унизила перед всеми. Показала, что я для неё — никто.
— Да брось ты! — Лёша остановился, взял жену за плечи. — Просто у неё со своей свекровью были плохие отношения. Ей действительно на свадьбу ничего не подарили.
— И поэтому она решила продолжить эту чудесную традицию? — Аня высвободилась из его рук. — Знаешь, что обиднее всего? Что ты её защищаешь.
Они шли молча минут пять. Лёша наконец произнёс:
— Я не защищаю. Я объясняю. Это разные вещи.
— Тебе легко говорить. Это не тебя она публично унизила, заявив при всех, что не будет ничего дарить из-за какой-то старой обиды.
— Ань...
— Нет, Лёш. Я не хочу больше это обсуждать. Я просто вообще не знаю, как теперь с ней общаться.
В кармане Лёши завибрировал телефон. Он достал его, глянул на экран и вздохнул:
— Мама звонит.
Аня демонстративно отвернулась, разглядывая рябь на поверхности пруда.
— Да, мам. Да... Нет, мы в парке... Хорошо, я передам.
Он убрал телефон и сообщил:
— Мама приглашает нас на ужин в воскресенье.
Аня фыркнула:
— Серьёзно? После всего, что было?
— Она говорит, что хочет поговорить. Может, извиниться хочет?
— Или добавить что-нибудь ещё из серии "мне никто не помогал" или "молодые должны сами всего добиваться".
— Ань, ну перестань...
— Нет, Лёш. Я не пойду. Можешь идти один.
Лёша потёр шею — жест, который появлялся, когда он нервничал.
— Слушай, я понимаю, что ты злишься. Но мама есть мама. Я не могу с ней разорвать отношения.
— Я и не прошу разрывать отношения! — Аня повысила голос. — Я прошу немного поддержки. Чтобы ты не делал вид, будто ничего не произошло!
Мимо проходящая пожилая пара с любопытством обернулась.
— Давай не будем устраивать сцен, — тихо сказал Лёша. — Пойдём домой, там поговорим.
— Опять то же самое, — покачала головой Аня. — Для тебя важнее, что подумают случайные люди, чем то, что чувствует твоя жена.
Их квартиру нельзя было назвать просторной — однушка в спальном районе, которую Лёша купил в ипотеку ещё до знакомства с Аней. Лёша работал в строительной экспертизе, Аня — менеджером в компании по организации семинаров. Денег хватало на жизнь и ежемесячные платежи, но не больше.
Вечер воскресенья Аня провела дома одна — Лёша всё-таки поехал к матери. Она пыталась читать, но мысли постоянно возвращались к свадьбе, к словам свекрови. Телефон звякнул сообщением:
«Поговорили с мамой. Она признала, что была не права. Хочет завтра с тобой встретиться. Один на один».
Аня долго смотрела на экран. Потом написала: «Зачем?»
«Говорит, хочет объясниться. Пожалуйста, Ань. Дай ей шанс».
После долгой паузы она ответила: «Хорошо. Где и когда?»
***
Кафе было тихим, почти пустым в будний день. Мила Андреевна уже ждала за столиком у окна, когда Аня вошла. Свекровь выглядела собранной, как всегда безупречно одетой. Учитель математики с тридцатилетним стажем, она привыкла держать себя в руках.
— Здравствуй, Анечка, — произнесла она, когда невестка опустилась напротив.
— Здравствуйте, Мила Андреевна.
Неловкая пауза. Официантка принесла меню, они заказали чай.
— Я попросила тебя прийти, чтобы объясниться, — начала свекровь, когда они остались одни. — Лёша сказал, ты обиделась из-за свадьбы.
Аня стиснула зубы:
— Обиделась? Вы меня унизили перед всеми гостями.
— Унизила? — Мила Андреевна подняла брови. — Чем же?
— Вы прекрасно знаете чем. Вашими словами про подарок.
Свекровь поджала губы, покрутила чайную ложку:
— Я просто сказала правду. Когда я выходила замуж, свекровь со свекром мне ничего не подарили. Мой свёкор считал, что молодые должны сами всего добиваться.
— И вы решили отомстить? Мне? За то, что случилось тридцать лет назад?
— Не тебе, — покачала головой Мила Андреевна. — Это... традиция такая. В нашей семье не принято баловать молодых.
— Традиция? — Аня не верила своим ушам. — Это не традиция, а какая-то месть. Вы же видели, как мне было неловко!
Официантка принесла чай, и они замолчали, пока та расставляла чашки.
— Я хотела бы понять — это было направлено конкретно против меня или вы так поступили бы с любой девушкой, на которой женился бы Лёша?"
Свекровь долго молчала, помешивая чай, хотя сахар давно растворился.
— Я хотела тебе преподать урок, — наконец произнесла она. — Показать, что в семье не всё решают деньги и подарки. Когда я выходила замуж, свекровь мне тоже ничего не подарила. И знаешь, это научило меня рассчитывать только на себя.
— Не вижу связи между вашим опытом и вашим поступком, — жестко ответила Аня. — Вы просто решили испортить нам праздник.
— Знаете, что я поняла за этот разговор? — Мила Андреевна отложила чайную ложку. — Для вас наша свадьба — это просто формальность. Бумажка. А для меня это момент, когда я перестала быть главной женщиной в жизни сына.
— Разве это повод для такой выходки на свадьбе? — Аня смотрела ей прямо в глаза.
— Нет, — неожиданно согласилась свекровь. — Но я хотела, чтобы Лёша помнил — я никуда не денусь. В отличие от женщин, которые приходят и уходят.
— Намекаете, что наш брак временный?
Мила Андреевна отпила чай:
— Я просто реалистка. Сегодня любовь, завтра — новые увлечения. Особенно когда всё происходит так быстро.
— Полтора года — это не быстро, — возразила Аня.
— Для тебя, может быть, — кивнула свекровь. — А для меня это ничто. Я двадцать восемь лет наблюдаю, как Лёша увлекается и остывает.
Свекровь долго молчала, помешивая чай, хотя сахар давно растворился.
— Я хотела тебе преподать урок, — наконец произнесла она. — Показать, что в семье не всё решают деньги и подарки. Когда я выходила замуж, свекровь мне тоже ничего не подарила. И знаешь, это научило меня рассчитывать только на себя.
— Не вижу связи между вашим опытом и вашим поступком, — жестко ответила Аня. — Вы просто решили испортить нам праздник.
— Знаешь, что меня действительно задело? — Мила Андреевна отложила чайную ложку. — То, что вы даже не посоветовались со мной. Лёша просто поставил меня перед фактом. «Мама, я женюсь». Как будто моё мнение вообще ничего не значит.
— Разве это повод для такой выходки на свадьбе? — Аня смотрела ей прямо в глаза.
— Нет, — неожиданно согласилась свекровь. — Но я хотела, чтобы Лёша помнил — я никуда не денусь. В отличие от женщин, которые приходят и уходят.
— Намекаете, что наш брак временный?
Мила Андреевна отпила чай:
— Я просто реалистка. Сегодня любовь, завтра — новые увлечения. Особенно когда всё происходит так быстро.
— Полтора года — это не быстро, — возразила Аня.
— Для тебя, может быть, — кивнула свекровь. — А для меня это ничто. Я двадцать восемь лет наблюдаю, как Лёша увлекается и остывает.
— Вы судите о нашем браке по его прошлым увлечениям? — Аня не сдержала иронии. — Это немного разные вещи, не находите?
Свекровь прищурилась:
— Ты слишком самоуверенна. Это меня и настораживает. Раньше молодые уважали старших.
— Уважение нужно заслужить, — Аня сложила руки на столе. — А вы сразу начали с демонстрации силы. Эта выходка на свадьбе — просто способ показать, кто в доме хозяин.
— Можешь думать, что угодно, — Мила Андреевна отпила чай. — Но запомни: сын не предаст родную мать ради женщины, которая сегодня есть, а завтра может исчезнуть.
— Никто не говорит о предательстве, — Аня смотрела ей прямо в глаза. — Лёша может любить нас обеих. Просто по-разному.
— Глупости, — отрезала свекровь. — Невозможно быть одинаково преданным двум женщинам одновременно. Всегда кого-то любишь больше. Я предлагаю тебе сделку. Я не вмешиваюсь в вашу жизнь, если ты не вмешиваешься в мои отношения с сыном. Мы с ним будем видеться, когда захотим, без твоего контроля.
Аня откинулась на спинку стула и рассмеялась:
— Это не сделка. Это ультиматум. И знаете что? Я отказываюсь.
— Что?
— Я отказываюсь. Лёша — мой муж. Мы одна семья. И я не собираюсь делить его, как пирог, на ваш кусок и мой. Либо вы принимаете нас вместе, либо никак.
Мила Андреевна поджала губы, её глаза сузились:
— Ты пожалеешь об этом.
— Может быть, — Аня встала, бросила деньги за чай. — Но я не буду жить по вашим правилам.
Она вышла из кафе, не оглядываясь. Дождь усилился, но она не раскрыла зонт. Хотелось, чтобы холодные капли смыли злость и разочарование.
***
Вечером она рассказала всё Лёше. Он слушал молча, сжав челюсти.
— Я не верю, что мама могла такое сказать, — наконец произнёс он.
— Но это правда, — пожала плечами Аня. — Она хочет, чтобы ты выбирал между нами.
— Я поговорю с ней.
— Бесполезно, Лёш. Она не изменится.
Он позвонил матери прямо при Ане, включив громкую связь. Разговор вышел коротким и напряженным. Мила Андреевна всё отрицала, называла Аню выдумщицей и манипуляторшей. В конце бросила:
— Если ты выберешь её, забудь дорогу в мой дом.
Лёша повесил трубку, лицо его побледнело.
— Что теперь? — спросила Аня.
— Не знаю, — он опустился на диван. — Это какой-то кошмар.
— Нет, это реальность, — Аня села рядом. — И тебе придётся сделать выбор.
Лёша смотрел в пространство перед собой:
— А если я не хочу выбирать?
— Тогда выберут за тебя, — Аня взяла его за руку. — И это будет хуже.
Несколько дней он пытался примирить женщин. Звонил матери, уговаривал её. Та не поддавалась, настаивала, что Аня настраивает его против родной матери. Ситуация зашла в тупик.
В пятницу вечером Лёша вернулся домой и объявил:
— Я еду к маме. Нужно всё решить лично.
— Хорошо, — кивнула Аня. — Только помни: это не конфликт между мной и твоей матерью. Это её конфликт с нашим браком.
Он вернулся поздно, с потухшим взглядом.
— Она не хочет слушать, — сказал он, падая в кресло. — Говорит, что ты меня забрала, что ты разрушила нашу семью.
— И что ты ответил?
— Что она неправа. Что ты моя жена, и я люблю тебя.
— А она?
— Сказала, что я неблагодарный сын. Что она отдала мне всю жизнь, а я выбрал первую встречную девицу.
Аня молча подошла к окну. За стеклом барабанил дождь.
— Знаешь, — наконец сказала она, — я не хочу быть причиной вашего разлада. Но и терпеть такое отношение к себе тоже не буду.
— Что ты предлагаешь?
— Я предлагаю поставить точку. Я не буду общаться с твоей матерью. Никогда. Ты можешь с ней видеться сколько угодно, но без меня.
— Но так не должно быть, — возразил Лёша. — Семья должна быть вместе.
— Должна, — согласилась Аня. — Но твоя мать выбрала ссору вместо мира.
***
В эту ночь они почти не спали. А утром Лёша объявил:
— Я еду к маме. Последний раз попробую всё объяснить.
Он вернулся через три часа, и Аня всё поняла по его лицу.
— Она не изменила решения?
— Нет, — он покачал головой. — И даже хуже. Она сказала, что не примет никакие важные события в нашей жизни, если я останусь с тобой.
Аня кивнула:
— Я так и думала. Классический приём — если не можешь контролировать, делай больно.
Лёша сел рядом, обнял её:
— Прости. Я не знал, что она такая.
— И что ты решил?
— Я выбрал тебя, — просто сказал он. — Мама всегда будет моей мамой, но я не позволю ей разрушить наш брак.
Аня молча кивнула. Она не испытывала торжества — только горечь от того, что всё дошло до такой точки.
***
Прошёл месяц. Мила Андреевна не звонила, Лёша тоже не набирал её номер. Иногда Аня замечала, как муж смотрит на телефон с тоской, но не останавливала его — это должно было быть его решение.
В конце октября он всё-таки позвонил матери — просто узнать, как она. Разговор был коротким и формальным. Он не рассказывал детали, но Аня видела, что после звонка он стал мрачнее.
— Всё в порядке? — спросила она.
— Да, — он кивнул. — Просто мама... она не меняется.
— Я понимаю, — Аня обняла его. — Но ты сделал всё, что мог.
Их первый Новый год прошлёл тихо. Лёша отправил матери открытку в сообщении, но ответа не получил. Иногда он виделся с ней — раз в месяц заезжал проведать, но эти визиты всегда были напряженными.
Мила Андреевна продолжала считать Аню виновницей всех бед и не упускала случая это подчеркнуть.
— Она спрашивала, не планируем ли мы завести детей, — рассказал Лёша после одного из таких визитов.
— И что ты ответил?
— Что это не её дело, — он пожал плечами. — Она обиделась, конечно.
Аня понимала, что свекровь никогда не изменится. Для неё это была борьба, которую она проиграла, но не признала поражения. И чем дальше, тем яснее становилось: примирения не будет.
Аня знала: их решение многие осудят. Скажут, что с роднёй надо мириться, идти на компромиссы. Но компромисс не может быть односторонним. И она не собиралась жертвовать своим достоинством ради мнимого мира.
Иногда самое правильное решение — просто перестать участвовать в чужих играх. Даже если эти игры ведут самые близкие люди.
Рекомендую к прочтению рассказ