- Точно ни к чему хорошему это не приведет, - сказала Аня, медсестра бригады, добивая кружку чая.
- Почему? Может наоборот, работы меньше будет? - предположил я в ответ.
- Ага, когда такое было? А вот это уже можно в новую примету вводить, каждый раз встреваем, сам ведь знаешь.
Поспорить с девушкой было сложно. Новая примета, о которой шла речь - это первый час работы, точнее, пребывания на работе.
Заступив в ночную смену, мы непривычно для себя сидели на кухне и пили чай - вызовов практически не поступало, лишь изредка голос диспетчера отправлял очередную бригаду на выезд.
Так или иначе, но к 22:30 очередь дошла и до нас. Повод к вызову: «Плохо, истерика. Мальчик, 5 лет. Аутизм».
- И чего мы сделаем? - спросила напарница.
- Не знаю, на месте разберемся, - ответил я и нажал на экране планшета кнопку «Выезд бригады».
Переехав в областной центр, в котором окончил медицинский университет, а сейчас обучаюсь в ординатуре по сердечно-сосудистой хирургии, работать я остался на станции, с которой началась моя трудовая деятельность на скорой помощи. Единственный (вопрос спорный, учитывая специфику работы) минус - надо ездить в соседний город. С другой стороны, у нас нет специализированных бригад, поэтому, если ты врач, то ты автоматически становишься и реаниматологом, и педиатром, и кардиологом, и так далее. Конечно, никаким реаниматологом я не стал, это все условно, потому что все сложные вызовы стараются отдать врачебной бригаде, хотя и фельдшерским достается тоже.
И это мне нравится, приходится постоянно учиться, чтобы в любой ситуации оправдать оказанное тебе доверие, но все же иногда действительно не знаешь, что делать.
Итак, возвращаемся к нашему вызову.
Дверь в квартиру открыл молодой мужчина. Пригласив пройти в комнату, он отправился на кухню.
Внутри ждала девушка с мальчиком пяти лет, который громко кричал, но, увидев нас, начал бить себя кулаком по голове.
- И так уже два часа. Здравствуйте, - спокойным голосом сказала мама.
- Что-то давали из лекарств? – спросил я, не сразу поняв, с какого момента начать опрос.
- У нас есть капли, но не получилось.
Одновременно пытаясь удержать ребенка от ударов по его собственной голове, провести осмотр и опрос, все же удалось выяснить нужную нам информацию. Со слов мамы, мальчику установили диагноз атипичного аутизма три с половиной года назад, после перенесенной им коронавирусной инфекции. С тех пор жизнь молодой семьи превратилась в бесконечное «хождение» по врачам, психологам и специальным занятиям. Потихоньку они привыкли, жизнь вошла в размеренное русло, родилась замечательная дочка, а подобные приступы возникали раз в полгода, на который мы как раз и попали.
Нужно было что-то делать, а вот что именно - большой вопрос, ведь наши препараты слишком сильные для подобной ситуации, да и не показаны, а основное лечение все же должно назначаться в поликлинике. Поэтому, приняв, как мне показалось на тот момент, единственное верное решение, мы силком, хитростью и смекалкой залили ребенку назначенные капли и, дождавшись, пока он несколько успокоится, поспешили удалиться.
- И чего делать в таких ситуациях? - спросила Аня, но ее перебил звонок на рабочий телефон.
- Алло, десятая! Пишите адрес, там седьмая бригада, надо помочь.
- Принял, - ответил я и положил трубку.
Минут через семь мы были на месте. Классика таких вызовов – пятый этаж без лифта, тесная квартира, в общем, дежурные будни бригад скорой помощи.
Ситуация же сложилась следующая. Мужчина семидесяти пяти лет после ужина потерял сознание, что и стало поводом для вызова медиков. Когда приехала фельдшерская бригада, жаловался пациент на общую слабость. Может он сказал бы и еще что-то, но ввиду болезни Альцгеймера полноценно опросить мужчину не представлялось возможным. После снятия «плёнки» ЭКГ, предварительный диагноз стал ясен – острый коронарный синдром. Грубо говоря, это инфаркт, но его надо подтвердить в стационаре, поэтому бригады скорой помощи такой диагноз никогда не ставят, даже в очевидных ситуациях.
И всё вроде бы ничего, но помимо блокад в сердце, у пациента начало падать артериальное давление – развивался шок. По этой самой причине ребята вызвали «на себя» врачебную бригаду, то есть нас.
Основной объем помощи уже был оказан, оставалось поднять давление и увезти пациента в больницу. Но сделать это оказалось не так просто. Если со вторым пунктом все более-менее понятно: схватил да вези, готовый в любой момент приступать к реанимационным мероприятиям, то вот поднять давление не всегда так просто, а транспортировать пациента в таком состоянии нельзя.
Основная проблема заключалась в том, что несмотря на введение лекарств, артериальное давление не то чтобы не повышалось, оно так и оставалось на нуле. Повышение дозы в определенный момент вызывало рвоту, поэтому мы зашли в своего рода тупик.
В медицине существует понятие нетранспортабельного пациента, которого нельзя никуда везти до стабилизации состояния. Но это больше справедливо для больниц, сортировочных пунктов и так далее, скорая помощь же стоит особняком от некоторых правил. Поэтому, не добившись эффекта от введения лекарственных препаратов, и исчерпав все возможности для нашего этапа, я принял решение транспортировать мужчину по жизненным показаниям в таком состоянии. Лучше мы уже не сделаем, а вот хуже стать может, поэтому нужно было торопиться.
За то время, пока оказывалась помощь, нашлось достаточное количество помощников, поэтому пациент оказался в машине очень быстро.
- Можно я с вами? - спросила жена больного.
- Нет смысла, он сразу в реанимацию пойдет, а туда вас не пустят, - коротко ответил я, понимая, как ей тяжело, но побыть вместе с мужем ей не получится, да и во время движения может произойти все, что угодно и женщина будет только мешать в тесном салоне.
Провожая взглядом бело-красный автомобиль, они вместе с дочкой остались стоять возле подъезда.
Через пять минут мы въехали на пандус приемного отделения.
В подобных случаях пациента везут сразу в реанимацию, минуя «приемник», так было и сейчас.
- Ну, что я тебе говорила? Так все и оказалось, - сказала Аня в ожидании лифта.
- Не знаю, всегда ведь так работаем.
- Ну-ну, вот увидишь еще, - стояла на своем девушка.
Уже через минуту мы ехали на станцию, впереди ждал небольшой перерыв.
Судороги
Следующий вызов был к девочке одиннадцати лет. Повод: «Судороги».
Когда мы прибыли на место приступ уже закончился, поэтому осмотрев девушку, я предложил маме проехать в больницу. Обычно этого не требуется, но со слов родителя, раньше приступы заключались в подергивании лица, а в этот раз был полноценный, так называемый генерализованный припадок. Мама от госпитализации девочки отказывалась.
- Хорошо, а скорую помощь зачем вызвали? - спросил я.
Женщина замешкалась:
- Не знаю, чтобы вы посмотрели.
- Ну вот мы посмотрели, предлагаем съездить в больницу.
- Нет, давайте не поедем.
- Как знаете, подписывайте тогда отказ и будем прощаться.
Остаток ночи прошел относительно спокойно, кто-то просил «укол», не желая обследоваться, у кого-то поднялось давление, но обошлось без эксцессов. А вот следующая ночь «наградила» нашу бригаду рядом проблемных вызовов и, кстати, первый час мы также просидели на станции. Может и правда есть какая-то закономерность, но об этом в следующей истории.