С Танькой я познакомилась в больнице. Мне только вырезали аппендицит, а она работала там медсестрой. Надо сказать, работала на совесть. Мне сразу понравилось ее жизнелюбие, которое не могло поколебать, казалось, ничто на свете. Безнадежный оптимист - так сама про себя говорила Танька.
А я же лежала в пустой больничной палате с голыми грязно-салатового цвета стенами, смотрела в потолок с облупившейся побелкой и страдала, физически и морально. Физически - болели швы после операции, а морально - душа после расставания с Вадиком.
Мы с ним начали встречаться еще в школе. И я, разумеется, строила планы долгой и счастливой семейной жизни. Но сначала мешала наша учеба, потом новая работа, потом его командировки. У меня командировок не было, поскольку я пошла по стопам бабушки и стала учителем математики в своей же бывшей школе.
Там же в школе, на уроке у пятого а меня скрутил приступ аппендицита. С крыльца меня спустили на каталке под полные уважения и восторга взгляды моих учеников. Надеюсь, что восторг все же относился к перспективе долго отсутствия уроков математики, а не стал результатом отношения лично ко мне. Свой тридцатый день рождения я встретила в больничной палате, отходя от наркоза. Испытывать подобные ощущения до того мне не приходилось, потому я впала в панику, когда не смогла сфокусироваться на лампочке под потолком, а вместо правой руки подняла левую ногу.
Молоденький врач тоже перепугался и позвал анестезиолога. Тот без халата и шапочки ввалился в палату и поинтересовался, что нам не нравится. Мы дружно объяснили. Ну то есть я промычала. После чего анестезиолог показал мне руку и спросил, сколько пальцев я вижу.
Десять, - невнятно ответила я. - Но их, скорее всего, два.
Так с ней все отлично! - сообщил специалист своего дела. - Это глюки просто.
Так ты ей с глюками препарат дал? - с укоризной в голосе спросил мой хирург.
Именно, пусть девка хоть поржет...
Ржать мне не хотелось. Я ждала из командировки Вадика. Очень надеялась,что важный разговор, о котором он говорил по телефону это наша будущая свадьба. Как же жестоко я ошиблась. Возлюбленный долго мялся в изголовье кровати, переставляя на тумбочке апельсины и бутылки с водой, а потом выдал:
Лесь, нам с тобой расстаться пора. Я там, в Москве уже давно, ты в нашем болоте. У каждого своя жизнь. Надеюсь, ты со мной согласна, что этому пора положить конец?
Я открыла рот, потом закрыла его и наконец смогла уточнить:
А у тебя есть, с кем начинать новую жизнь?
Вадик замялся - есть. Меня словно ушатом холодной воды окатили. Но лицо терять не хотелось.Только не в больничной палате с разрезанным брюхом в свой день рождения.
Я тоже так подумала, когда ты без цветов и подарка вломился, - отозвалась вслух. - Даже вшивый букет зажал. Подите вон, Вадим.
С этими словами идеально было бы повернуться на бок, накинуть на голову одеяло и гордо смотреть в окно. Но врач запретил мне подобные фортели категорически. Конечно, не смотреть в окно, а переворачиваться. Пришлось только повернуть голову в ту сторону, откуда исходил свет. Окна видно не было. Тут еще и Танька появилась как по волшебству. У меня даже закралось подозрение, что она подслушивала под дверью.
Разумеется, тогда я еще не знала, что она обладает каким-то животным слухом и не нуждается в том, чтобы банально подслушивать.
Молодой человек, время посещений закончилось, - безапелляционным тоном заявила Танька. - На выход.
Вадим часто заморгал. Он делал так всегда, когда был сильно удивлен. Еще бы! Времени шел третий час, а посещения разрешены с двух до шести. Но все же с видимым облегчением пожелал мне выздоровления и вымелся из палаты словно его и не было.
И не расстраивайся, - обратилась ко мне Танька. - Плюнь и разотри. Сколько таких еще в твоей жизни будет! В костюмчик вырядился, а сам дерьмо, тьфу!
Она плюнула вслед моему уже бывшему самым натуральным образом, позабыв о стерильности помещения.
Я Танька, - сообщила мне женщина. - Медсестра тут. Если кто обижать будет, сразу мне говори, я им головы пооткручиваю. У меня не забалуешь!
Я кивнула, ничуть не сомневаясь, что так и есть.
Я Олеся, - не успела раскрыть я рот, как меня перебили.
Да знаю я! Учительница из области. Пару раз родители твоих деток приходили, интересовались, не надо ли чего. Сразу видно - ты хороший человек. Душевный. Учителей обычно не любят ведь.
Я пожала в ответ плечами. Не скажу, чтобы была строга с учениками, но и мягкой никогда не оставалась. Если ситуация требовала, я надевала очки. Обычно они лежали у меня в ящике стола, потому как были с простыми стеклами и для зрения мне не требовались. Уже в этот момент большинство ребят затихало, складывало руки перед собой и делало вид, что все это время меня внимательно слушало. Ну а те, на кого не действовало шли у доске и пытались доказать теорему из программы класса выше. Я вызывала всех сразу и не сдавалась до самого звонка. Любителей топтаться с растерянным видом перед целым классом у нас практически не осталось. В остальное время я своих воспитанников очень любила всех без исключения, шутила с ними, но никогда не позволяла переходить рамки.
После того раза Танька ко мне зачастила. Приходила с лекарствами или капельницей и оставалась надолго. Болтать она любила. Так я узнала, что ей сорок три года, есть взрослый сын, который уже живет отдельно, а сама Татьяна жила и продолжает жить очень насыщенную жизнь. Влипала во всякого рода передряги она мастерски и со вкусом. Ходить по краю стало для нее стилем жизни. Мужчин Танька выбирать не умела катастрофически, каждый раз вляпываясь по полной программе.
За свою сознательную жизнь она успела выйти замуж за бандита, отца сына, уйти от него к его боссу, покалечить того и суметь уйти после такого живой да не на все четыре стороны, а к начальнику полицейского участка. С ним Танька прожила десять лет, как сама вспоминала, вполне счастливых, пока не встретила красавца-мужчину, сулившего ей золотые горы, а на деле оказавшимся брачным аферистом, лишившим ее квартиры.
С горя Танька пошла в бордель работать администратором. Вспоминала она об этом эпизоде биографии с особой теплотой. За несколько лет накопила на новую квартиру, лучше прежней, обзавелась полезными знакомствами и отучилась на сестринское дело.
На момент нашей встречи, она работала в краевой больнице на полставки из "человеколюбия", а в остальное время убиралась в квартирах своих обеспеченных знакомых.
Такая девочка как ты одна долго не останется, - уговаривала меня Танька вечерами в больнице. - На фига тебе этот павлин в коротких штанишках сдался? От него так и веет скукой. Тебе нужен такой мужчина, с которым глаза бы загорелись, с которым не жизнь, а сплошное приключение.
Танька как в воду глядела: после нашего знакомства жизнь моя наполнилась приключениями, правда, мужчина в ней так и не появился. Поставщиком этих самых приключений стала моя дорогая подружка. Вот в ее жизни мужчины были всегда.
Сначала я всячески избегала дальнейшего общения с Танькой после больницы. Не брала трубку, обходила стороной улицы, где мы могли столкнуться. Но если Татьяна Вольская чего-то хотела, она это получала. Потому осталось только смириться, что она выбрала меня своей подругой. А очень скоро и привыкла к ее постоянному присутствию в своей жизни даже стала нуждаться в этом самом присутствии. Так прошло два года...
На дворе стоял вечер вторника, я пришла после работы сильно уставшая. За окном смеркалось, и шумно осыпались последние осенние листья под порывами шквалистого ветра. В дверь раздался звонок, настойчивый и не оставляющий выбора. Танька...
Поддержать автора можно здесь