Валентина Анатольевна аккуратно разложила только что купленные пирожные на фарфоровом блюде.
"Наполеон" — любимое Романа с детства. Она знала, что они приедут не сегодня, так завтра.
Новость о том, что внучка Алевтина поступила в столичный университет, гремела в семье всю неделю.
Валентина Анатольевна позвонила внучке, поздравила ее, заплакала от счастья и гордости, но где-то в глубине души было нехорошее предчувствие. И вот, услышав звонок в дверь, она поняла: родственники пришли.
— Мам, привет! — Роман, крупный мужчина сорока пяти лет, обнял ее чуть более порывисто, чем обычно. От него пахло дорогим одеколоном и легкой нервозностью.
— Валентина Анатольевна, здравствуйте! — невестка Карина поцеловала свекровь в щеку, оставив след от помады и сладковатый шлейф духов. — Какая вы молодец, всегда такой радушный прием!
Они уселись за стол на кухне. Пили чай, хвалили пирожные, говорили об Але, о ее блестящих результатах, о том, какую карьеру она сделает в столице.
— Общежитие, конечно, при университете, просто ужас, — поморщила носик Карина. — Две девочки из Казахстана уже живут в комнате, представьте? У одной какой-то странный кашель, и туалет на этаже. Это же невозможно для учебы!
— Да там мышь бегала, когда мы заезжали посмотреть, — мрачно добавил Роман. — Я Алю в гостиницу забрал, пока не решим вопрос.
Валентина Анатольевна молча кивнула, помешивая ложечкой уже остывший чай. Она ждала, когда они перейдут к сути.
— Мам, — наконец начал Роман, отодвигая в сторону тарелочку с пирожными. — Мы тут с Катей посовещались. Проблему с жильем для Али нужно решать кардинально. Аренда — это выброс денег на ветер. Ты же знаешь, как сейчас с ипотекой. Проценты чудовищные, а наш бизнес… — он взглянул на жену, — нестабильный. Не хотелось бы остаться, как это говорится, с голой задницей.
Невестка Карина мягко положила свою ухоженную руку на руку Валентины Анатольевны.
— Валентина Анатольевна, вы же хотите для Алевтины только самого лучшего? Она такая талантливая, умница. Она должна жить в квартире, а не с мышами и соседками по комнате. Мы нашли прекрасную студию. Недалеко от метро, в новом доме, но нужен первоначальный взнос.
— Сколько нужно? — тихо спросила Валентина Анатольевна, сделав небольшую паузу.
Роман выдохнул, явно обрадованный тем, что вопрос поставлен ребром и что мать его поняла с полуслова.
— Два миллиона, но это же не деньги для вас! Мы знаем, что после папы… Ну, ты не тратишься особо. А это ведь инвестиция в будущее внучки! Лучше вклада в любой банк. Квартира же останется.
— Это какие-то сумасшедшие деньги, Роман, — сказала Валентина Анатольевна, глядя на сына. — Откуда у меня два миллиона?
— Мама, ну что ты, — рассмеялся сын неестественным смехом. — Мы же не слепые. Папа всю жизнь вкладывал, покупал. Та дача, что в Подмосковье? Ее уже давно под коттеджи раскупают. Ты ее за копейки держишь. Продашь — и вот они, деньги. Больше, чем нужно. Или та двушка в центре, что сдается. Ты же сама говорила, что возиться с ней устала.
Валентина Анатольевна медленно поднялась из-за стола и подошла к окну. За ним был тихий дворик, где она гуляла с маленьким Романом, а потом и с Алевтиной
— Эта двушка — квартира моей мамы, — сказала она, не оборачиваясь. — Там я выросла. Я сдаю ее не для прибыли, а чтобы она не стояла мертвая. А дача… На той даче ваш отец каждый выходной проводил. Он мечтал там на пенсии огород разбить. Не успел...
— Мам, папы нет уже семь лет, — голос Романа стал жестче, без привычной слащавости. — Он бы первый сказал: надо помочь внучке! Это же будущее семьи! Ты что, хочешь, чтобы Аля в грязной общаге жила и по ночам учебники под одеялом с фонариком читала?
— Не драматизируй, Роман, — холодно ответила Валентина Анатольевна. — Я сама из провинции приехала и жила в общаге на шестерых, и ничего, выучилась. И твой отец там же жил...
— Ну, Валентина Анатольевна, времена сейчас совсем другие! Сейчас без нормального жилья человек не может концентрироваться. Это провал в социальном статусе. Все одногруппники нашей Алечки будут из хороших семей, они будут приглашать друг друга в гости. А она что будет говорить? "Приезжайте ко мне в общагу, в комнату на троих"? — ехидно фыркнула Карина.
— Если ее друзьям важна не она, а метраж ее квартиры, то это не друзья, — парировала Валентина Анатольевна.
— Мама, хватит нести этот бред! — Роман резко встал, задев стол. Чашка со звоном упала на пол. — Речь идет о будущем моей дочери! Ты что, мертвые кирпичи внучке предпочитаешь? Тебе что, важнее какая-то развалюха на даче, чем успех Алевтины?
В воздухе повисло молчание. Валентина Анатольевна обернулась. Она была бледна, но в глазах горел яркий огонек.
— Твоей дочери? — тихо переспросила она. — А почему тогда ты, ее отец, не продаешь свою машину? Твой внедорожник стоит как хорошая однокомнатная квартира. Почему ты не продаешь свою лодку, на которой ты плавал всего два раза за все время? Почему Карина не откажется от поездок на курорты три раза в год? Почему это я должна продавать память о своих родителях и о вашем отце, чтобы оплатить ваше родительский долг?
От слов матери Роман онемел, а Карина непроизвольно покраснела.
— Это совсем другое! — выкрикнула она. — Это наша жизнь, наш уровень! Мы работаем для этого!
— А мы, по-вашему, не работали? — голос Валентины Анатольевны задрожал. — Мы на двух работах вкалывали, чтобы ты мог учиться, чтобы у тебя были и кроссовки, как у всех, и первая гитара. Мы не ездили ни на какие курорты. Мы не покупали себе новые шубы, а копили на черный день. На старость, которая уже наступила, на болезни и на мои похороны, в конце концов, чтобы ты не тратился!
— Так мы же не о деньгах просим! — закричал Роман. — Мы предлагаем тебе выгодно вложить их! Квартира же будет в собственности Али!
— Нет, — тихо, но очень четко сказала женщина. — Квартира будет в вашей собственности, пока вы платите ипотеку, а если вы платить перестанете? Через полгода приедете и скажете: "Мам, бизнес прогорел, надо еще немного доплатить, а то квартиру отнимут". И пойдет все по кругу. Пока от меня не останется ничего: ни памяти, ни денег, ни крова над головой.
— Так ты… отказываешь? — не веря своим ушам, прошептал сын. — Своей родной внучке?
— Нет, — сказала Валентина Анатольевна. — Я отказываю вам, а Але… — она глубоко вздохнула, — Але я куплю хороший ноутбук для учебы. И буду каждый месяц переводить деньги на продукты, на книги, на курсы. Столько, сколько смогу. Но это будут мои деньги, и мой выбор, как их тратить. И ни рубля я не дам на эту вашу квартиру.
— Я не могу это слушать! Это просто черствость и эгоизм! Поехали, Роман. Ты видел? Ты видел, как твоя мать относится к нашей семье? — Карина с силой отодвинула стул.
Роман стоял, опустив голов. Он показался вдруг постаревшим и очень уставшим.
— Значит, так? Окончательно? — спросил глухо мужчина.
— Окончательно, — кивнула Валентина Анатольевна.
Супруги ушли, хлопнув дверью. Она слышала за стеной их гневные приглушенные голоса и рев мотора.
Валентина Анатольевна медленно опустилась на стул и закрыла лицо руками. Из глаз потекли горячие, горькие слезы.
Через час зазвонил телефон. На экране у женщины светилось "внучка Алечка".
— Бабуль, привет! — зазвенел молодой голосок. — Ты только не переживай, ладно? Родители тут мне устроили сцену, про то, что ты жадина и твой эгоизм сгубит мой талант. Но я-то знаю, что это не так. Я все понимаю. Спасибо, что ты есть. И за ноутбук спасибо огромное, это же просто мечта! А насчет общаги — они сгущают краски. Тут милейшие девочки, одна уже показала мне лучшие столичные книжные магазины. Мы завтра идем вместе гулять по набережной. Так что не грусти. Я тебя люблю.
— Я тебя тоже люблю, родная, — прошептала Валентина Анатольевна. — Учись, а обо всем остальном не беспокойся. Твой тыл — это я. Если нужно, я всегда помогу!
— Я знаю, бабуль! — рассмеялась в трубку Алевтина.
После тяжелого разговора отношения Валентины Анатольевны с сыном и невесткой разладились.
Те искренне считали, что женщина была обязана продать все ради будущего внучки.