— Ты понимаешь, во что ты нас втягиваешь? — Андрей швырнул документы на стол так, что чашка с кофе подпрыгнула. — Два миллиона! Ты хочешь взять кредит на два миллиона рублей!
Лена сжала кулаки, но голос держала ровно:
— Это наш шанс, Андрей. Помещение в центре города, проходимое место...
— Наш шанс? — он рассмеялся, но смех был злой. — Это твоя авантюра! А расплачиваться будем мы все!
Из кухни вышла Галина Петровна, свекровь, с торжествующим видом вытирая руки полотенцем:
— Я же говорила, сынок! Говорила тебе — связался с этой... предпринимательницей. — Она произнесла последнее слово как ругательство. — Нормальные женщины дом создают, детей воспитывают. А эта...
— Галина Петровна, — Лена повернулась к ней, — я работаю воспитателем шестой год. Дети у меня сытые, одетые...
— Работаешь! — фыркнула свекровь. — В садике копейки получаешь, а дома эти твои бумажки, расчеты... Мужа от семьи отвлекаешь!
Андрей встал, подошёл к окну. На улице моросил октябрьский дождь, размывая контуры их маленького города, где все друг друга знали и где сплетни разлетались быстрее интернета.
— Лен, — сказал он тихо, не оборачиваясь. — У меня есть стабильная работа на заводе. У тебя — в саду. Зачем нам этот риск?
— Потому что через пять лет завод закроют! — Лена подошла к мужу. — Потому что на наши зарплаты мы никогда не сможем купить собственное жилье! Потому что я не хочу, чтобы наши дети жили так же, как мы!
— Дети, дети... — Галина Петровна покачала головой. — А ты подумала, что будет, если твоя лавочка прогорит? Кто будет платить банку? Мой сын!
Лена развернулась к свекрови:
— Ваш сын ничего не будет платить. Кредит оформляется на меня. Под мою зарплату, под мое поручительство.
— Да? — Андрей наконец обернулся. — А квартира наша общая. И если что-то случится, банк заберет ее у нас всех. У детей тоже.
Молчание повисло тяжелое. Где-то тикали часы на стене, за окном шумел дождь.
— Я все просчитала, — сказала Лена наконец. — Вложения окупятся за полтора года. Магазин продуктов в центре города не может не приносить прибыль.
— Ага, — усмехнулся Андрей. — А Петровы что, дураки были? Почему они свой магазин продают, если там такие прибыли?
— У них семейные обстоятельства. Переезжают в областной центр.
— Байки! — отрезала Галина Петровна. — Просто убыточный он, твой магазин. А ты, дурочка, повелась.
Лена почувствовала, как внутри что-то сжимается. Эти люди — ее семья. Муж, которого она любила уже семь лет. Свекровь, которая никогда ее не принимала, но с которой приходилось мириться. И они оба против нее.
— Хорошо, — сказала она медленно. — Тогда я оформлю кредит только на себя. И магазин будет только моим.
— Лена, не говори глупости...
— Это не глупости, Андрей. — Она взяла со стола документы. — Это мое решение. Я устала прозябать. Устала считать копейки. Устала слышать, что у меня нет права мечтать о большем.
— Мечтать можно, — тихо сказал муж. — Но не за счет семьи.
— За счет семьи? — Лена почувствовала, как голос начинает дрожать. — Я же ради семьи это делаю! Ради тебя, ради детей!
— Ради детей? — Галина Петровна вскинулась. — Ты хочешь оставить их без крыши над головой!
— Мам, не надо... — Андрей попытался остановить мать, но та была в ударе.
— Нет, пусть послушает! Я молчала три года, как она тебя от семьи отваживает. То курсы какие-то, то семинары. То книжки читает про бизнес. Нормальные женщины в тридцать лет о детях думают, а не о магазинах!
— У меня есть дети! — выкрикнула Лена. — И я думаю о них каждую секунду!
— Ах, есть? А где они сейчас? В детском саду до семи вечера сидят, потому что мама на работе, а потом дома с бабушкой, потому что мама свои бумажки перебирает!
Это было больно. Очень больно, потому что отчасти правда. Лена работала на две ставки, а по вечерам действительно изучала рынок, составляла бизнес-планы, искала поставщиков.
— Я работаю для них, — сказала она тихо.
— Работаешь? — Андрей вдруг развернулся, и в его глазах она увидела что-то новое. — Ты знаешь, что говорят у меня на заводе? "Андрей, твоя жена совсем с ума сошла. Кредиты берет, бизнесом занимается. Мужиком себя возомнила". Знаешь, как это слышать?
— Андрей... — она протянула к нему руку, но он отстранился.
— Мне надоело, Лен. Надоело оправдываться за тебя. Надоело слышать, что я не могу свою жену в руках держать.
— Держать в руках? — Лена отдёрнула руку. — Я не вещь, Андрей. Я человек. И у меня есть право...
— Есть, — кивнул он. — Есть право. Но тогда пользуйся им сама. Без меня.
Тишина. Даже часы перестали тикать, показалось Лене.
— Что ты хочешь сказать? — спросила она.
Андрей посмотрел на мать, та едва заметно кивнула.
— Я хочу сказать, что не готов рисковать всем ради твоих амбиций. Если тебе так важен этот магазин — действуй. Но без меня и детей.
— Андрей, ты сейчас в эмоциях...
— Нет. — Он покачал головой. — Я думал об этом не один месяц. Мы разные, Лена. Ты хочешь покорить мир, а я хочу спокойной жизни.
— Спокойной? — Лена рассмеялась, но смех получился истерическим. — В съемной квартире, на зарплату, которой едва хватает?
— Лучше скромно, но без риска потерять все.
— А я не хочу! — крикнула она. — Не хочу скромно! Не хочу довольствоваться малым! Не хочу, чтобы мои дети думали, что мечтать — это плохо!
— Тогда мечтай, — сказал Андрей спокойно. — Одна.
Лена смотрела на мужа — этого человека, с которым прожила семь лет, родила двоих детей, делила радости и горести. И не узнавала его.
— Хорошо, — сказала она наконец. — Хорошо, Андрей.
Она взяла документы, сумку, куртку.
— Лена, подожди... — он сделал шаг к ней.
— Нет. — Она остановилась в дверях. — Ты сделал выбор. Теперь я делаю свой.
Дверь закрылась тихо. Без хлопка, без скандала. Просто закрылась.
***
Три месяца спустя Лена подписывала договор аренды маленькой комнаты на окраине города. Дети остались с отцом и бабушкой—она посчитала это разумным, у нее пока что нет постоянного жилья и стабильного дохода.
Кредит она получила. Два миллиона рублей под залог будущего магазина и личное поручительство.
Магазин она открыла в ноябре. Двадцать квадратных метров в центре города, между аптекой и парикмахерской. Работала с утра до ночи — и продавцом, и кассиром, и грузчиком, и уборщицей.
Первые месяцы были адом. Денег катастрофически не хватало, поставщики требовали предоплату, которой не было, покупатели присматривались недоверчиво — все-таки город маленький, все знали про ее развод, про то, что муж ушел из-за "бизнес-амбиций".
— Лена, — однажды сказала соседка тетя Клава, заглянувшая за хлебом, — может, хватит мучиться? Андрей же хороший мужик, может, помирились бы?
— Не могу, тетя Клава, — устало ответила Лена. — Я уже не та.
И это была правда. За полгода самостоятельной жизни она изменилась. Стала жестче, решительнее. Научилась торговаться с поставщиками, вести учет, планировать закупки. Научилась не плакать, когда было трудно.
Детей она видела по выходным. Андрей не препятствовал встречам, но холодность в его глазах говорила все. А Галина Петровна при встрече демонстративно отворачивалась.
— Мам, а когда ты к нам вернешься? — спросила однажды пятилетняя Вика.
— Не знаю, солнышко. Мама сейчас работает.
— А папа сказал, что ты нас бросила ради магазина.
Лена сжала зубы. Но ничего не ответила.
К концу первого года магазин начал приносить прибыль. Небольшую, но стабильную. Лена наняла продавца на несколько часов, чтобы иметь возможность искать поставщиков, изучать ассортимент, планировать развитие.
— Знаете, — сказал ей как-то Михаил Сергеевич, представитель крупной продуктовой сети, — у вас хорошее чутье на торговлю. Не думали о расширении?
— Думаю постоянно, — призналась Лена. — Но пока не готова.
— А когда будете готовы — обращайтесь. Я помогу с франшизой.
***
Второй магазин она открыла через два года после развода. Третий — еще через три. К этому времени дети уже привыкли к тому, что мама живет отдельно, но зато может купить им то, что раньше было недоступно.
— Мама богатая стала, — сказал десятилетий Сережа, разглядывая новый телефон.
— Мама много работает, — поправила его Лена. — А папа говорит, что ты нас продала за деньги.
Лена почувствовала, как что-то болезненно сжимается в груди. Но только сказала:
— Папа имеет право на свое мнение.
На третий год после развода она смогла снять нормальную квартиру. На четвертый — начала процедуру возврата детей. Суд был долгим и болезненным.
— Ваша честь, — говорил адвокат Андрея, — ответчица продолжает ставить бизнес выше семьи. У нее нет времени на детей.
— Ваша честь, — отвечал адвокат Лены, — моя подзащитная обеспечила себе стабильный доход, может предоставить детям лучшие условия жизни и образования.
Дети остались с отцом. Но теперь Лена могла видеть их каждые выходные и месяц летом.
— Лен, — сказал Андрей после одного из заседаний, — может, хватит? Может, попробуем еще раз?
Она посмотрела на него — того самого человека, который когда-то был ее миром. Немного располнел, в волосах появилась седина, в глазах — усталость.
— Нет, Андрей, — сказала она спокойно. — Мы уже не подходим друг другу.
— Из-за денег?
— Из-за того, что ты испугался, когда я решила изменить нашу жизнь. А я больше не хочу ничего бояться.
***
Прошло двенадцать лет. Лена владела тремя магазинами, двумя торговыми помещениями и планировала покупку третьего. Дети уже были подростками и сами выбирали, где проводить время.
— Мам, — сказала Вика, которой исполнилось семнадцать, — папа и бабушка опять спрашивают, не можешь ли ты Сереже помочь с поступлением в институт.
— Помогу, — ответила Лена. — Как всегда помогаю.
— А папа говорит, что ты изменилась. Стала жесткой.
Лена отложила документы, которые изучала — договор на покупку нового помещения.
— А ты как думаешь?
Вика помолчала.
— Думаю, ты стала сильной. И я хочу быть такой же.
— Тогда учись. Учись принимать решения и отвечать за них. Учись не бояться мечтать и работать ради своих мечт.
— А если окружающие будут против?
Лена улыбнулась:
— Значит, ты идёшь правильным путем. Людям не нравится, когда кто-то меняет свою жизнь к лучшему. Это заставляет их чувствовать себя неудачниками.
В тот вечер позвонил Андрей.
— Лен, нам нужно поговорить.
— О чем?
— О детях. О нас. О том, что я, может быть, ошибся тогда.
Лена смотрела в окно своей квартиры в центре города. Внизу мигали огни ее магазинов. Завтра нужно было подписать договор на четвертое помещение.
— Андрей, — сказала она мягко, — мы оба сделали свой выбор. И я не жалею о своем.
— Но дети...
— Дети видят, что их мать может добиваться целей. Что мечты осуществимы, если не бояться работать.
— А счастье? — спросил он тихо. — Ты счастлива?
Лена задумалась. Счастлива ли? Одинока, работает по четырнадцать часов в сутки, недостаточно видит детей, почти не имеет личной жизни. Но каждое утро просыпается с ощущением, что день принесет что-то новое, что впереди — новые возможности, новые вершины.
— Знаешь, Андрей, — сказала она наконец, — я не знаю, что такое счастье. Но я знаю, что такое свобода. И что такое жить своей жизнью, а не чужими ожиданиями.
После разговора она долго сидела у окна. Где-то там, в одной из квартир спального района, жил ее бывший муж с матерью и детьми. Жил тихой, размеренной жизнью, которую она когда-то выбрала бы сама.
Но теперь она была другой. И возврата не было.
Телефон зазвонил снова. Незнакомый номер.
— Елена Викторовна? Это Михаил Сергеевич, помните? Мы встречались несколько лет назад. У меня есть предложение, которое может вас заинтересовать...
Лена улыбнулась. Завтра снова будет новый день, новые возможности, новые вызовы. И она их не боится.
А где-то в городе Галина Петровна рассказывала соседкам, какой неблагодарной оказалась ее бывшая невестка. И где-то Андрей смотрел на фотографию их свадьбы и думал о том, что бывает, когда люди идут разными дорогами.
Но это уже была не ее история. Её история только начиналась.
Подписывайтесь. Делитесь своими впечатлениями и историями в комментариях , возможно они кому-то помогут 💚