— Опять эти дорогущие йогурты покупаешь? — Валентина Ивановна громко поставила сумку на стол. — На что рассчитываешь, Елена Сергеевна?
Елена не подняла глаз от монитора. Код требовал исправлений, а заказчик из Питера ждал обновление к обеду.
— Виктор их любит.
— Виктор, Виктор... — свекровь нервно перебирала продукты. — А кто деньги на эти вкусы зарабатывает? Мой сын каждый день на завод таскается, а ты тут в интернете играешься.
Пальцы замерли над клавиатурой. Тридцать тысяч за приложение для ресторанной сети. Елена помнила последнюю зарплату Виктора — двадцать две с копейками. Но разве это имело значение в данном разговоре?
За три года она выучила эту мелодию наизусть. Каждая покупка — повод для лекции о том, кто в доме кормилец. Каждый новый наряд — напоминание о том, на чьи деньги он куплен. Елена научилась не реагировать, не оправдываться, просто кивать и молчать.
— Соседка Тамара хвастается, — продолжала Валентина Ивановна, распаковывая крупы, — её сноха машину купила. Сама! Представляешь? Женщина работает, старается.
Елена прикрыла ноутбук. В соседней комнате включился телевизор — Виктор вернулся с работы и, как обычно, сразу устранился от семейных разговоров.
— А некоторые... — свекровь многозначительно посмотрела в её сторону. — Некоторые только расходы создают.
В ванной Елена долго смотрела на своё отражение. Тридцать пять лет, высшее образование, собственная квартира на Садовой, которую никто из семьи даже не видел. Стабильный доход, который в два раза превышал зарплату мужа. Но здесь, в этой двушке, она была никем. Нахлебницей, которая живёт на шее у добродушного Витька.
Зачем она молчала? Наверное, хотела понять, кто эти люди на самом деле. Способен ли муж встать на её защиту? Может ли свекровь испытывать элементарное уважение? За три года она получила исчерпывающие ответы.
В декабре у Валентины Ивановны случился приступ. Кардиолог был категоричен — нужна операция, без неё до весны не дотянет. Стоимость лечения повергла семью в шок: сто восемьдесят тысяч рублей.
— Где взять такие деньги? — Виктор сидел на кухне, уставившись в пол. — Кредит под такие проценты... это же грабёж.
— Может, в районной больнице попробовать? — робко предложила Елена.
— В районной? — взвилась Валентина Ивановна. — Там мясники работают, а не врачи! Нет, нужен хороший кардиоцентр.
В выходные собрался семейный совет. Приехали дядя Семён с тётей Зинаидой, двоюродный брат Константин с женой. Елена накрыла стол, поставила чайник, села в уголке.
— Ипотеку можно взять под залог квартиры, — предложил дядя Семён.
— Квартира мамина, — покачал головой Виктор. — Не имею права.
— А если займём у всех понемногу? — тётя Зинаида достала калькулятор. — Семён может дать тысяч двадцать, Костя...
— Пятнадцать максимум, — перебил Константин. — Самим нелегко.
Считали, вздыхали, искали варианты. Денег катастрофически не хватало. Атмосфера накалялась с каждой минутой.
— Хорошо тем, у кого жёны работают, — вздохнула тётя Зинаида. — Помочь могут семье в трудную минуту.
Взгляд скользнул на Елену. Та сидела тихо, листая страницы старого журнала.
— Да, — подхватила Валентина Ивановна. — Вот у Петровых жена бухгалтером трудится. Или соседская Ирина — парикмахером подрабатывает. А тут... — пауза, полная разочарования. — Что с неё возьмёшь? Компьютерщица доморощенная.
Елена медленно подняла голову. В комнате повисла тишина — все ждали её реакции на привычные упрёки. Но вместо оправданий она достала телефон, открыла банковское приложение.
— Перевожу всю сумму на операцию, — сказала спокойно, показывая экран с балансом. — Сегодня же.
Тётя Зинаида поперхнулась чаем. Константин выронил калькулятор на пол. Виктор смотрел на жену, словно видел призрака.
— У меня квартира на Садовой, — продолжила Елена, убирая телефон. — Сдаю четвёртый год. Плюс разработка сайтов и приложений. Постоянные заказчики.
— Ты... четыре года молчала? — прошептал Виктор.
— Хотела понять, что вы за люди, — ответила Елена, поднимаясь из-за стола.
Операция прошла успешно. Валентина Ивановна провела в реанимации неделю, потом ещё две недели в кардиологии. Домой вернулась слабая, но живая. В квартире воцарилась странная тишина — словно все боялись лишний раз открыть рот.
— Почему ты мне ничего не говорила? — спросил Виктор однажды вечером.
Елена отложила планшет, посмотрела на мужа. Он сидел на краешке кровати, мял в руках телефон. Впервые за годы брака выглядел растерянным.
— А что бы изменилось?
— Не знаю... может, я...
— Может, заступился бы за меня? Остановил бы мать, когда она в очередной раз называла меня нахлебницей?
Виктор молчал. В его молчании был ответ.
Когда Валентина Ивановна окончательно поправилась, Елена собрала семью за тем же столом, где месяц назад считали деньги на операцию.
— Я думала, что вы — семья, — начала она без предисловий. — Оказалось, что я для вас — обуза.
Достала из сумки ключи от своей квартиры, положила на стол рядом с сахарницей.
— Предлагаю выбор, Виктор. Либо мы переезжаем жить отдельно от матери. Либо я ухожу одна.
Тиканье настенных часов казалось оглушительным. Виктор ёрзал на стуле, бросал взгляды то на ключи, то на мать.
— Лена, не торопись... — пробормотал он. — Давай обсудим спокойно.
— Сына от матери отрывать? — возмутилась Валентина Ивановна. — После всего, что я для него сделала? Вырастила без отца, поставила на ноги!
— Спасибо за ответ, — кивнула Елена, поднимаясь. Взяла ключи, прошла в спальню за чемоданом.
Полгода спустя Елена сидела в кафе «Встреча», работала над новым проектом. Заказов прибавилось — без постоянного стресса дома думалось легче, работалось продуктивнее. Рядом с ноутбуком лежал телефон с уведомлением от арендаторов — плата за квартиру поступила вовремя.
— Можно к вам? —
Подняла глаза. У столика стояла Валентина Ивановна с авоськой. Постарела, похудела после болезни, но держалась с прежним достоинством.
— Садитесь, конечно.
Свекровь осторожно опустилась на стул, поставила сумку рядом.
— Как дела, Елена Сергеевна?
— Нормально. А у вас как здоровье?
— Да ничего, потихоньку... — Валентина Ивановна покрутила ручку авоськи. — Виктор... он очень скучает.
Елена отпила кофе, промолчала. Не её проблемы теперь.
— Может быть, вы ещё подумаете... — начала Валентина Ивановна, но голос дрогнул.
К кафе подошёл мужчина в сером пальто, поцеловал Елену в щёку, сел рядом.
— Познакомься, — сказала Елена. — Это Дмитрий. А это Валентина Ивановна, мать моего бывшего мужа.
— Очень приятно, — вежливо кивнул Дмитрий.
Валентина Ивановна резко поднялась, схватила сумку.
— Мне пора. Дела дома.
— До свидания. Берегите себя.
Свекровь быстро пошла к выходу, не оглядываясь. Елена проводила её взглядом, потом посмотрела на Дмитрия.
— Тяжёлый разговор? — спросил он.
— Нет. Просто бессмысленный.
За окном кружились первые снежинки. Люди торопились по своим делам, закутавшись в тёплые пальто. Елена думала о том, как много значит выбор в жизни человека. Её выбор — терпеть унижения три года. Выбор Виктора — остаться с матерью. Выбор Валентины Ивановны — так и не признать свою неправоту.
— Жалеешь о чём-нибудь? — спросил Дмитрий.
— О том, что слишком долго молчала, — ответила Елена. — Три года — это много.
Открыла ноутбук, посмотрела на список новых заказов. Завтра презентация для крупного заказчика, послезавтра встреча с командой разработчиков. Жизнь налаживалась.
— Знаешь, что самое обидное? — сказала она, не отрываясь от экрана.
— Что?
— Они до сих пор считают, что пострадали они. Что это я что-то потеряла.
Дмитрий накрыл её руку своей ладонью.
— Их потеря больше.
— Да, — согласилась Елена. — Намного больше.
В телефоне пришло уведомление — заказчик принял последний проект, просил подготовить коммерческое предложение на следующий. Елена улыбнулась, закрыла ноутбук.
— Пойдём домой?
— К тебе?
— К нам, — поправилась она и впервые за долгое время почувствовала, что произносит это слово честно.