— Мы тут кое-что обдумали, — мать поправила очки, доставая из шкафа толстую папку.
Анна замерла с тарелкой пирожков в руках. На столе уже лежала газета, которую листал отец, и три чашки для чая. Обычное воскресное чаепитие, но папка с документами сразу насторожила.
— Что за документы? — спросила Анна, ставя тарелку на стол.
Мать положила папку рядом с пирожками, и Анна увидела логотип банка на верхнем листе. Сердце ёкнуло.
— Виталику нужна помощь, — мать стала разливать чай, старательно не поднимая глаз. — Поступил в Москву, на программиста. Без профессионального ноутбука там делать нечего.
Отец кашлянул, не отрываясь от газеты:
— Игровой, мощный. Для работы с графикой.
Анна присела на край стула, чувствуя, как напрягаются плечи. Мать открыла папку и придвинула к ней лист с цифрами. 350 тысяч рублей. Кредитный договор.
— Оформим кредит на тебя, — мать села напротив, положив руки на стол. — У тебя работа постоянная, справки есть. Мы платить будем, конечно.
Отец кивнул, всё ещё глядя в газету:
— Триста пятьдесят тысяч. На четыре года.
Анна смотрела на цифры, и горло будто перехватило. Четыре года. Ежемесячный платёж — десять тысяч.
— Почему именно я? — голос прозвучал тише, чем она хотела.
Мать фыркнула:
— Ты же понимаешь, мы тебе дачу обещали отписать. Справедливо будет помочь брату.
Отец наконец отложил газету, спрятавшись за чашкой чая. Анна кивнула, но внутри всё сжалось в тугой комок. Дача. Та самая дача, на которую они потратили все выходные последние три года, вкладывая деньги в ремонт.
— Мне нужно подумать.
— Что тут думать? — мать махнула рукой. — Мы же сами будем платить.
Анна взяла пирожок, но есть не хотелось. Отец снова спрятался за газетой, а мать собирала документы обратно в папку, словно дело уже решённое.
Дома Максим кормил младшую, Лизу, кашей. Девочка размазывала еду по лицу, а он терпеливо подносил ложку снова и снова. За столом старший, Денис, склонился над тетрадью с примерами.
— Как у родителей? — спросил Максим, вытирая дочке рот.
Анна повесила куртку на крючок, всё ещё думая о цифрах в документах.
— Они хотят, чтобы я оформила кредит. На ноутбук Виталику.
— Сколько? — Максим поднял голову.
— Триста пятьдесят тысяч.
Ложка замерла в его руке. Лиза потянулась за кашей сама, перевернув тарелку на стол.
— Ты серьёзно?
— Они говорят, что сами будут платить, — Анна присела рядом с Денисом, поправила ему тетрадь. — Просто на меня оформить нужно, потому что у меня справки есть.
Максим сажал Лизу на пол, лицо у него стало серьёзным.
— У нас ипотека тридцать тысяч в месяц. Садик, школа, одежда растущим детям. Мы еле концы с концами сводим.
Денис поднял голову от примеров:
— Мам, а мне кроссовки когда купите? У меня носок дырки пролез.
— Скоро, сынок, — Анна погладила его по голове, а внутри всё ещё больше сжалось.
Максим вытирал стол, собирая остатки каши.
— А если они не будут платить? Если у них что-то случится — болезнь, да мало ли что в их возрасте? Кредит останется на нас.
— Они обещали...
— Анна, — Максим повернулся к ней, — у нас двое детей. Мы на пределе. Десять тысяч в месяц дополнительно — это же безумие.
На следующий день на работе коллега Света наливала кофе из автомата, покосилась на хмурое лицо Анны.
— Что такая мрачная?
Анна рассказала про родителей и кредит. Света поставила стаканчик на стол так резко, что кофе расплескался.
— Ты что, с ума сошла? У тебя двое детей, ипотека. А если родители не потянут платежи? Останешься одна с долгами.
— Но они же обещали...
— Обещали! — Света качнула головой. — А документы на кого? На тебя. В банке с кого спросят? С тебя. Анна, это же элементарно.
Кофе был горьким, но Анна допила до конца, думая о Денисе с дырявыми кроссовками и о десяти тысячах ежемесячного платежа.
Дома телефон зазвонил, когда она только сняла куртку. Мать.
— Мы на тебя рассчитывали, — голос дрожал с самых первых слов. — Виталик очень переживает, без нормального компьютера он отстанет от программы.
Из спальни донёсся плач Лизы — проснулась после дневного сна. Максим пошёл к ней, а Анна прижала трубку к уху.
— Мне нужно подумать, мам.
— Что тут думать? Мы же всё объяснили. Ты помогаешь брату получить образование, а мы тебе дачу отписываем. Справедливо же.
— Валентина Ивановна, мне правда нужно время...
— Времени нет! — голос стал резче. — В банке сказали, документы нужно подать до конца недели, иначе процентная ставка изменится.
Анна положила трубку, но через полчаса телефон зазвонил снова. И на следующий день. И послезавтра. Каждый вечер одно и то же — слёзы в голосе, упрёки, напоминания о семейном долге.
— Мы столько для тебя сделали. Растили, учили, в институт отправили. А ты брату помочь не можешь?
В субботу утром Анна села в электричку до общежития Виталика. Нужно было самой посмотреть, действительно ли ему так необходим этот дорогущий ноутбук.
Комната оказалась тесной, на двоих студентов. Соседа не было, и Виталик показывал свои проекты на старом ноутбуке с треснувшим экраном.
— Этой развалине уже семь лет, — он тыкал в тормозящие клавиши. — Программы для 3D-моделирования не тянет. Вчера опять завис, чуть курсовую не потерял.
На экране действительно медленно поворачивалась какая-то сложная модель. Анна видела, как Виталик старается, как горят его глаза, когда он говорит о будущей профессии.
— Ты понимаешь, сколько это денег? — спросила она. — Триста пятьдесят тысяч.
Виталик пожал плечами:
— Родители сказали — они оформят. Мне нужен именно такой, для работы.
Он показал каталог ноутбуков, открытый на определённой странице. Мощная машина, действительно подходящая для его специальности. Но цифра всё равно ошеломляла.
— А кто будет платить, если они не справятся?
— Не знаю, — Виталик уже отвлёкся на экран. — Но без нормального компа я вообще ничего не смогу сделать. Все ребята с хорошей техникой учатся, а я так, дилетант.
Анна смотрела на брата — двадцать лет, весь в будущем, в планах. Для него триста пятьдесят тысяч — просто цифра, которую "как-то решат взрослые". Он не думал об ипотеке, о детских кроссовках, о том, что эти деньги нужно реально зарабатывать каждый месяц.
В воскресенье они с Максимом поехали на дачу. Анна ходила по участку, смотрела на новые окна, на отремонтированную веранду, на грядки, которые разбивала своими руками. Три года каждых выходных, все отпускные деньги.
— Помнишь, как крышу латали? — Максим стоял у сарая, где хранились инструменты. — Под дождём, в октябре.
Соседка тётя Валя поливала свои грядки, помахала через забор:
— Как дела с домом? Ремонт закончили?
Анна показала на новые рамы:
— Кредит на ремонт только недавно закрыли.
Тётя Валя покачала головой:
— Сколько же денег в эти дачи уходит. Но зато как хорошо получилось!
Вечером Анна сидела на веранде, считая. Окна — восемьдесят тысяч. Крыша — сто двадцать. Веранда — семьдесят. Сантехника, проводка, забор... За три года они вложили в дачу почти полмиллиона. Своих заработанных денег.
В понедельник вечером мать приехала неожиданно. Денис делал уроки за столом, Лиза играла с кубиками на полу.
— Бабушка! — радостно крикнул мальчик.
Валентина Ивановна поцеловала внуков, но лицо у неё было решительное. Из сумки она достала знакомую папку.
— Анечка, мы в банке узнали все условия. Тебе нужно завтра приехать, документы подать.
Анна качнула головой:
— Мам, мы не можем так рисковать.
— А что тут рисковать? — мать махнула рукой. — Мы же платить будем.
— А если что-то случится? Куда мы с этим кредитом денемся?
Мать выпрямилась, глаза сузились:
— Тогда дачу продадим. Виталику образование важнее твоего огорода.
Слова ударили как пощёчина. Анна почувствовала, как сжимается горло:
— Мы три года её восстанавливали! Все выходные, все деньги!
— Решение окончательное, — мать поджала губы. — Либо помогаешь брату, либо продаём.
Денис поднял голову от тетради, почувствовав напряжение. Лиза перестала играть, смотрела на взрослых широко раскрытыми глазами.
Когда Валентина Ивановна ушла, Максим укладывал детей спать, а Анна сидела на кухне, пряча лицо в ладонях. Слёзы текли сами собой.
— Что случилось? — Максим сел рядом, обнял за плечи.
Она рассказала про ультиматум. Он слушал молча, гладил её по спине.
— Послушай, эта дача нам дорого обошлась. А если они не будут платить кредит — мы потеряем и дачу, и деньги. И останемся ещё с долгами.
— Но мы столько вложили...
— Вложили. И что? Они сейчас этим шантажируют. Анна, подумай трезво. Лучше потерять дачу, чем загнать семью в долговую яму.
Анна вытирала слёзы, понимая, что он прав. Триста пятьдесят тысяч кредита плюс их собственная ипотека — это больше половины семейного дохода. Один месяц просрочки, и они останутся на улице.
Утром она набрала номер матери. Трубку сняли не сразу.
— Мы кредит брать не будем, — сказала Анна без предисловий.
Тишина в трубке затянулась. Потом голос, холодный как лёд:
— Ну и не надо. Продадим дачу, купим Виталику ноутбук и ещё останется.
— Мам...
— Езжайте, забирайте свои вещи, и дело с концом. Решение окончательное.
Гудки. Анна смотрела на отключившийся телефон, держа его в дрожащей руке. Всё. Конец.
В субботу они приехали на дачу вчетвером — Анна, Максим и дети. Денис бежал по знакомым дорожкам, показывая Лизе, где что растёт. Дети не понимали, что происходит.
Анна стояла у новой веранды, которую они достраивали прошлым летом. Максим проверял, не течёт ли крыша после недавнего дождя.
— Знаешь что? — сказала Анна, глядя на потрескавшийся фундамент. — Пусть забирают. Кому они её продадут? Там ещё крыша течёт, фундамент просел.
Максим кивнул:
— Покупателя искать год будут. Кто сейчас за такие деньги дачу с проблемами возьмёт?
Они собирали только личные вещи — детские велосипеды, игрушки, инструменты Максима. Всё остальное оставили. Новую мебель, посуду, садовый инвентарь.
— Дачу мы снимем на лето, — говорила Анна, складывая в машину детские игрушки. — А через пару лет купим свою. Без всяких условий.
Максим обнял её:
— Купим. И никому ничего не будем должны.
Съёмный дачный домик нашли через знакомых — небольшой, но уютный, с участком и садом. Хозяйка, пожилая женщина, сразу согласилась сдать семье с детьми.
— У меня внуки такого же возраста, — сказала она, глядя на Дениса и Лизу. — Пусть бегают, играют.
В первые выходные Денис носился по новому участку, исследовал каждый уголок. Лиза ковырялась в песочнице, которую соорудил Максим.
— Здесь даже лучше, — говорил Максим, разжигая мангал. — Никто не будет указывать, что делать.
Анна поливала рассаду помидоров, которую пересадила в новые грядки:
— Своя будет ещё лучше.
Телефон лежал в доме выключенный. За две недели мать звонила раз пять, но Анна не отвечала. Что они могли обсуждать?
Вечером, когда дети спали, Анна и Максим сидели на маленькой веранде, пили чай и слушали, как стрекочут кузнечики.
— Как думаешь, они продадут дачу? — спросил Максим.
Анна усмехнулась:
— С такими-то проблемами? Год будут мучиться. Может, и больше.
Она смотрела на звёзды, чувствуя странное спокойствие. Впервые за годы никто не давил, не требовал, не ставил условий.
— Зато мы свободны.
Максим достал блокнот, где записывал их доходы и расходы.
— Без кредита на ноутбук через три года накопим на первый взнос для своей дачи.
Анна кивнула:
— И дача будет наша. Без всяких родительских условий.
Где-то вдалеке играла музыка с соседского участка, дети сопели в спальне. Обычная летняя ночь. Но впервые за долгое время — по-настоящему их собственная.
— А что, если они всё-таки позвонят? — спросил Максим. — Скажут, что передумали, что дачу не продают?
Анна допила чай, поставила кружку на перила веранды.
— Поздно. Мы уже кое-что обдумали.
Друзья, так же делюсь своим Telegram-каналом, скоро он будет только для тех кто присоединился — это мой новый уголок вдохновения, еще много нового и полезного. Без воды, как вы любите. Присоединяйтесь!