Имя Люка Бессона на постере — это как коробка шоколадных конфет от очень эксцентричного кондитера. Никогда не знаешь, что окажется внутри: то ли гениальный и душераздирающий "Леон", то ли кислотный, вырвиглазный трэш вроде "Валериана", то ли крепкий, наглый и любимый всеми боевик типа "Пятого элемента". Это всегда риск, всегда аттракцион.
В 2025 году этот неугомонный французский гений (или безумец, тут уж как посмотреть) решил взяться... за Дракулу. За того самого клыкастого, бледного, аристократичного графа из Трансильвании. Казалось бы, где Бессон с его любовью к ярким краскам, экшену и сильным женщинам, а где пыльная, готическая классика Брэма Стокера? Но тут-то и кроется главный подвох, главный бессоновский финт ушами.
Забудьте про хоррор. Сразу и навсегда. Забудьте про скримеры, летучих мышей, чеснок и осиновые колья. Бессон снял не фильм ужасов. Он снял романтическую мелодраму. Такую, знаете, густую, тягучую, до слёз красивую, с невероятными видами Парижа, пафосными монологами о вечной любви и, конечно же, с сильной, загадочной женщиной в центре. В общем, это тот "Дракула", которого могла бы с удовольствием посмотреть ваша бабушка, если бы её не смущала тема питья человеческой крови в качестве омолаживающей процедуры.
И чтобы продать нам эту, казалось бы, абсолютно безумную идею, он собрал просто убойный, мечтанный каст. Вечно-странный и оттого гениальный Калеб Лэндри Джонс в роли самого графа. Загадочная Зои Блю в роли его возлюбленной. И, конечно же, неподражаемый Кристоф Вальц, который был рождён, чтобы играть утончённых европейских злодеев (или, в данном случае, охотников на них). Интригует? Ещё бы! Давайте же посмотрим, что за историю нам приготовил маэстро.
Любовь на фоне крови и капканов
Начинается всё в те далёкие, бородатые и очень брутальные времена Средневековья. Князь Влад (наш будущий Дракула) и его жена Элизабета живут душа в душу. Их любовь показывают так сладко, так идеально и глянцево, что у тебя в зубах начинает сводить от сахара. Они красиво смеются, нежно обнимаются... В общем, ведут себя как типичная парочка из инстаграма, только без смартфонов и спонсорских интеграций.
Но тут, как водится в те неспокойные времена, нападают враги. Влад, как настоящий мужик, надевает доспехи, но перед уходом на войну заходит в церковь и, по сути, "бьёт стрелку" самому Богу. Мол, "Слышь, Всевышний, ты мне жену сохрани в целости и сохранности, а я тебе за это — вечную веру и уважение. А если нет — пеняй на себя, мы с тобой больше не друзья". Очень дерзкий и рискованный мув для XV века, надо сказать.
Битву он, конечно же, выигрывает, но, Владу сообщают, что его любимая Элизабета попала в засаду. Он бросается на помощь, но прибывает слишком поздно. Спасаясь от врагов на заснеженном поле, она случайно угодила в один из гигантских капканов, которые были там расставлены. Князь Влад успевает разобраться с нападавшими, но его последний, меткий бросок меча пронзает не только врага, но и Элизабету. Да. Насмерть. В капкане. На снегу. Это настолько же трагично, насколько и дико нелепо. Чистый, стопроцентный Люк Бессон в его лучшем проявлении.
Убитый горем Влад выполняет свою угрозу: он приезжает в ту же церковь, проклинает Бога, отрекается от веры и... получает неожиданный апгрейд. Теперь он бессмертный. Вампир. Правда, с одним неприятным побочным эффектом: чтобы не выглядеть как сморщенная ходячая мумия, ему нужно периодически пить свежую человеческую кровь. Такая вот кровавая диета для поддержания вечной молодости и товарного вида.
Дальше — монтаж и фаст-форвард на 400 лет. На дворе 1889 год, Париж. Город гудит, готовится к Всемирной выставке. Наш граф, теперь уже известный как Дракула, всё это время не просто чилил в своём замке, а ждал. Он свято верит в реинкарнацию и ждёт, когда душа его возлюбленной вернётся в этот мир. И — о, чудо! — он её находит. Девушка по имени Мина, которая как две капли воды похожа на его покойную жену.
И вот тут начинается основное действо: эпический, четырёхсотлетний пикап. Дракула, используя всё своё вампирское обаяние и накопленные за века богатства, пытается вернуть свою любовь. А Мина, обычная парижская девушка, пытается понять, почему этот странный, эксцентричный, бледный аристократ смотрит на неё так, будто знает её всю жизнь, и почему от его взгляда по коже бегут мурашки.
Естественно, всё не так просто. На горизонте уже маячит фигура профессора Ван Хельсинга (в исполнении Вальца), которому вся эта вампирская романтика сильно поперёк горла. Да и сама Мина — девушка из совершенно другого времени, с другими взглядами и мечтами. Бессон не торопится, он смакует каждый взгляд, каждый диалог, каждую прогулку по туманному Парижу. Это не экшен и не хоррор. Это медленная, тягучая, визуально роскошная готическая драма о том, сможет ли любовь действительно победить время, смерть, божественное проклятие и, что самое сложное, здравый смысл.
Герои: от тоскующего вампира до саркастичного священника
Начнём, разумеется, с виновника торжества. Дракула в исполнении Калеба Лэндри Джонса — это, возможно, самый грустный, самый трогательный и самый несчастный вампир в истории кинематографа. Сразу забудьте про зловещего аристократа с хищным оскалом, как у Гэри Олдмана. Дракула Бессона — это, по сути, эмо-бой, который уже 400 лет подряд страдает по своей бывшей. Калеб, который после своей гениальной роли в "Догмене" того же Бессона, кажется, окончательно сросся с амплуа гениального и ранимого фрика, играет не монстра, а ходячую, пульсирующую трагедию. В его печальных глазах — многовековая скорбь, помноженная на вечность. Когда он смотрит на Мину, физически ощущаешь эти четыреста лет мучительного одиночества и отчаянного ожидания. Он даже кровь пьёт как-то... элегантно и с неизбывной грустью, будто извиняясь: "Простите, мне просто нужно немного подзарядиться, чтобы не превратиться в изюм". Но не думайте, что он совсем размазня — когда надо, древняя ярость господаря Валахии прорывается наружу, и вспоминаешь, что перед тобой всё-таки смертельно опасный хищник, а не просто поэт-декадент с разбитым сердцем.
А вот с объектом его вековой любви, которую играет Зои Блю, всё немного сложнее и неоднозначнее. Актрисе досталась двойная роль, и это как две стороны одной медали, одна из которых блестит ярче. Элизабета из прошлого, из Средневековья — это чистый огонь! Живая, яркая, тёплая, энергичная. За те 15 минут, что она находится на экране, успеваешь в неё по-настоящему влюбиться и абсолютно точно понять, почему Влад готов был поссориться с Богом и проклясть весь мир ради неё. А вот её реинкарнация, Мина из XIX века... она, скажем так, бледновата. И я сейчас не про аристократическую вампирскую бледность. Ей отчаянно не хватает той самой искры, того самого внутреннего огня. Рядом с вулканом страстей и эмоций Калеба Лэндри Джонса она порой выглядит как испуганная, растерянная лань. Хочется крикнуть в экран: "Девочка, дай огня! Перед тобой мужик 400 лет страдал, а ты просто стоишь и хлопаешь ресницами!". Но, справедливости ради, в сценах, где её героиня начинает чувствовать мистические отголоски прошлой жизни и своей связи с Владом, Зои раскрывается, и её персонаж наконец-то обретает необходимую глубину и объём.
Но, друзья, есть в этом фильме человек, который беззастенчиво и нагло крадёт каждую секунду своего экранного времени. И это, конечно же, великий и неподражаемый Кристоф Вальц в роли священника Ван Хельсинга. Господи, это просто гениальный кастинг. Его Ван Хельсинг — это не суровый, фанатичный охотник на нечисть. Это уставший, циничный, невероятно саркастичный и умный интеллектуал, которому вся эта готическая драма с вечной любовью, страданиями и томными вздохами абсолютно поперёк горла. Он смотрит на страдающего Дракулу с таким выражением лица, будто тот не проклятое дитя ночи, а просто надоедливый, инфантильный подросток, который слишком громко слушает свою депрессивную музыку. Каждая его реплика — это остроумный укол, каждая ухмылка — маленький шедевр. Он вносит в этот тягучий, меланхоличный фильм струю здорового, живительного цинизма. Он — это голос адекватного зрителя в зале, который думает: "Ребята, это всё, конечно, очень романтично, но может, уже делом займёмся?". Без Вальца фильм рисковал бы утонуть в собственном пафосе и серьёзности.
И если Вальц — это мозг и сарказм фильма, то вампирша Мария в исполнении итальянки Матильды Де Анджелис — это его сердце, которое бьётся в ритме бешеной тарантеллы. Она — настоящий ураган! Громкая, экспрессивная, эмоциональная, живая, которая, кажется, стала вампиршей просто потому, что это чертовски весело. Она — помощница и давняя подруга Дракулы, но ведёт себя скорее как его назойливая, но бесконечно обаятельная младшая сестра, которая постоянно лезет не в своё дело, но делает это из лучших побуждений. Именно она вносит в фильм так необходимую ему динамику. Как только повествование начинает провисать под тяжестью томных взглядов и романтических вздохов, в кадр врывается Мария, начинает орать, активно жестикулировать, тащить Мину знакомиться с Дракулой, как лучшая подружка-сводня. Она настолько живая, естественная и смешная, что в какой-то момент ловишь себя на мысли, что ждёшь её следующего появления больше, чем развития основной любовной линии. Она — чистый, незамутнённый, очаровательный хаос, и это прекрасно.
Люк Бессон: романтик с клыками и музейным вдохновением
Давайте поговорим о главном герое (или злодее?) всей этой истории — о самом Люке Бессоне. Этот человек — настоящий феномен и ходячий парадокс. Он может снять пронзительный шедевр вроде "Леона", может выдать безбашенный, любимый миллионами блокбастер типа "Пятого элемента", а может вдруг уйти в отрыв и подарить миру кислотный, вырвиглазный трэш вроде "Валериана". Это всегда риск, всегда аттракцион, но одного у него не отнять: он делает кино с бешеной, неуёмной, почти детской страстью. И его "Дракула" — это, возможно, самый личный и самый "бессоновский" фильм за последние годы.
Вы думаете, он, как какой-нибудь Роберт Эггерс с его "Носферату", десятилетиями вынашивал идею, читал архивы, изучал румынский фольклор и спал в гробу для аутентичности? Ха! Как бы не так. История создания этого фильма — это чистый, стопроцентный Бессон. После съёмок "Догмена" он настолько влюбился в своего актёра, Калеба Лэндри Джонса, в его гениальность и странность, что просто подошёл к нему и спросил: "Чувак, ты инопланетянин. Ты гений. Кого ты хочешь сыграть дальше?". Они начали перебирать варианты — от Наполеона до Иисуса, — и тут внезапно всплыл Дракула. Бессон такой: "О! А это идея!". Всё. Никакого долгого, мучительного планирования. Просто творческий импульс, вспышка, вдохновение. И эта спонтанность, эта лёгкость чувствуется в каждом кадре.
И вот, загоревшись идеей, Бессон, по его словам, перечитал роман Брэма Стокера, который не открывал с юности, и увидел там то, чего многие режиссёры до него упорно не замечали. Он увидел не ужастик про клыкастого монстра. Он увидел трагическую, душераздирающую историю любви. Его главная мысль, которую он повторял во всех интервью, была простой до гениальности: "Вы только представьте себе! Мужик 400 лет ждёт свою единственную женщину! Это же невероятно романтично!". И вот эта фраза — ключ ко всему фильму. Бессон не хочет вас пугать. Он хочет, чтобы вы сидели, смотрели на страдающего Калеба Лэндри Джонса, на его тоску во взгляде, и у вас щемило сердце. Он хочет, чтобы вы плакали и улыбались, а не кричали от ужаса.
Поэтому его Дракула — это не злодей. Это классический бессоновский трагический герой: одинокий, непонятый, проклятый, но с огромным сердцем, которое, несмотря на четыре века страданий, всё ещё способно любить. По сути, это та же Матильда из "Леона" или Лилу из "Пятого элемента", только в теле бледного аристократа. И да, ему приходится пить кровь, но это так, издержки профессии, неприятная необходимость для поддержания товарного вида, не более.
И эта романтическая, почти музейная установка определила весь визуальный стиль фильма. Бессон, кажется, объявил личную войну современному "клиповому" мышлению и эстетике ТикТока. Он буквально за руку таскал всю свою съёмочную группу по Лувру и другим парижским музеям и говорил оператору: "Смотри! Вот так надо! Видишь, как свет падает на картинах Моне? Я хочу так же!". Он хотел, чтобы каждый кадр был похож не на короткий, динамичный ролик, а на ожившее, дышащее полотно импрессионистов или готических мастеров.
И, чёрт возьми, у него это получилось! Фильм выглядит просто ошеломительно. Заснеженные поля, мрачные замки, туманные, газовые фонари на улочках Парижа XIX века — всё это залито таким мягким, бархатным, "музейным" светом. Бессон даже придумал для своего Дракулы фирменный цвет — фиолетовый. Цвет меланхолии, королевской роскоши и вечной тоски. Это не просто кино, это настоящий эстетический оргазм для глаз.
И в конечном счёте, "Дракула" — это очень личный фильм. Это тихий, но уверенный манифест Люка Бессона против конвейерных, бездушных, выверенных по фокус-группам голливудских блокбастеров. Он как бы говорит нам: "Ребята, меня достали ваши одинаковые, техничные, но пустые фильмы! Кино — это искусство, а не продукт. Я хочу, чтобы вы замерли перед экраном, как перед картиной в галерее, и сказали 'Вау!'". Конечно, у этого подхода есть и обратная сторона. Его романтизм порой граничит с сентиментальной наивностью. Его неспешный, созерцательный ритм может показаться смертельно скучным тем, кто пришёл за экшеном и вампирскими разборками. Но в этом и есть весь Бессон. Он снял не тот фильм, который от него ждали, и не тот, который просил рынок. Он снял фильм, который хотел снять сам. Личную, немного старомодную, безумно красивую и на удивление искреннюю оду вечной любви. Историю, в которой любовь важнее всего на свете — важнее Бога, важнее времени и даже, как это часто бывает у Бессона, важнее здравого смысла.
Дракула в трёх зеркалах: Бессон против Копполы, Эггерса и Шора
Чтобы по-настоящему понять, что за зверя (или, скорее, влюблённого поэта) создал Люк Бессон, его нужно с кем-то сравнить. Потому что Дракула — это как Гамлет или Зевс. Это персонаж, который принадлежит всем и никому, и каждый режиссёр с амбициями пытается переделать его под себя, рассказать его историю на свой лад. Так давайте же посмотрим на нашего нового пациента в отражении трёх других, совершенно разных зеркал.
Начнём с нашего героя. "Дракула" Люка Бессона, как мы уже поняли, — это в первую очередь мелодрама. Нежная, грустная, красивая, как акварельный пейзаж, написанный в туманный день. Здесь Дракула — это страдающий романтик, который пьёт кровь разве что для поддержания тонуса и хорошего цвета лица. Бессон сознательно убрал все острые углы, весь хоррор, весь саспенс, оставив только чистую, дистиллированную, почти сказочную историю о любви, которая сильнее времени.
А теперь давайте вспомним короля горы, альфа-самца всех вампирских фильмов — "Дракулу" Фрэнсиса Форда Копполы 1992 года. Ребята, если фильм Бессона — это акварель, то фильм Копполы — это опера! Эпичная, кровавая, безумная, откровенно эротичная и визуально избыточная опера. Дракула в исполнении гениального Гэри Олдмана — это не просто влюблённый, это стихийное бедствие, это ураган страсти, похоти и первобытной ярости. Коппола не боялся ни откровенной кровищи, ни эротики, ни настоящего, липкого ужаса. Если Дракула Бессона тихо шепчет Мине о своей любви на фоне Эйфелевой башни, то Дракула Копполы орёт о ней, разрывая на себе шёлковый халат и превращаясь в гигантского волосатого волка. Бессон, конечно, явно подсматривал у Копполы в тетрадку — некоторые кадры с тенями или прогулками влюблённых почти идентичны. Но там, где у Копполы — бушующий, всепоглощающий пожар страсти, у Бессона — тёплый, уютный, безопасный камин. Красиво, но, увы, не обжигает.
Если Коппола — это старший, более брутальный и талантливый брат Бессона, то "Носферату" Роберта Эггерса 2024 года — это их двоюродный брат-гот, который слушает индастриал, читает Лавкрафта и считает, что вся эта романтика — для слабаков. Это вообще другая лига, другой вид спорта. Это чистый, незамутнённый, авторский арт-хоррор. Здесь вампир, граф Орлок, — это не сексуальный аристократ с томным взглядом. Это ходячая чума, это крыса в человеческом обличье, это воплощение первобытного, животного ужаса. Билл Скарсгард там выглядит так, что от одного его вида хочется немедленно пойти в церковь и обняться со священником. Эггерса вообще не интересует романтическая линия. Его интересуют темы греха, жертвенности, искупления и животного страха. Если у Бессона любовь — это спасение и конечная цель, то у Эггерса любовь — это оружие против зла, которое требует страшной жертвы. "Носферату" — это холодный, медитативный, философский кошмар. "Дракула" Бессона — тёплая, сентиментальная, наивная мечта. Они находятся буквально на разных планетах.
И, наконец, для контраста, давайте пнём почти мёртвое тело — "Дракулу" 2014 года. Ох... Это была жалкая попытка студии Universal сделать своего Дракулу-супергероя и запустить свою "Тёмную вселенную", которая с треском провалилась. Это фэнтези-боевик, где Влад становится вампиром, чтобы... спасти свой народ от турок. Патриотично, конечно, но скучно до зевоты. Любовь там — просто функция, галочка в сценарии, чтобы у героя была мотивация пойти и помахать мечом. Если у Бессона романтика — это двигатель и сердце сюжета, то здесь это просто ржавый прицеп к поезду из плохо нарисованных CGI-летучих мышей. Визуально фильм Шора выглядит как дешёвая заставка из видеоигры на фоне "музейной", вылизанной картинки Бессона. И вот в этом сравнении наш французский романтик внезапно выигрывает с разгромным счётом. Да, его фильм может быть наивным и сентиментальным, но он искренний и сделан с очевидной любовью к своим героям и картинке. А "Нерассказанная история" — это просто бездушный, холодный коммерческий продукт.
Так что же мы имеем в итоге? Все эти фильмы, так или иначе, говорят о любви и жертве, но на совершенно разных языках. Коппола создал эпическую готическую трагедию. Эггерс — экзистенциальную хоррор-притчу. Шор — провальный супергеройский боевик. А что же Бессон? Он создал самую нежную, самую тёплую и, давайте будем честны, самую наивную и безопасную версию мифа. Его "Дракула" проигрывает Копполе в размахе и страсти. Он проигрывает Эггерсу в глубине и ужасе. Но он на две головы выше бездушного блокбастера Шора благодаря своей искренности и визуальной красоте. Это Дракула для тех, кто всегда в глубине души верил, что он не монстр, а просто парень с очень разбитым сердцем, который очень, очень долго ждал свою настоящую любовь.
Итог: Любовь, которая побеждает даже здравый смысл
Давайте будем честны с самого начала. Если вы идёте на "Дракулу" Люка Бессона в ожидании хоррора, леденящего кровь ужаса и скримеров — вы будете жестоко разочарованы. Если вы ждёте эпического размаха, ярости и сексуального напряжения, как в шедевре Копполы, — вы тоже, скорее всего, будете разочарованы. Но если вы готовы принять правила игры, которые с самого начала устанавливает Бессон, и посмотреть на эту историю как на то, чем она и является — на наивную, до скрежета зубов искреннюю, немного старомодную и безумно красивую сказку о всепобеждающей любви, — то вы рискуете получить огромное, чистое удовольствие.
Потому что всё, что Бессон умеет делать хорошо, здесь сделано на отлично, если не сказать гениально. Визуально — это просто отвал башки, эстетический оргазм, как я уже говорил. Каждый кадр — это ожившая картина, которую хочется разглядывать, впитывать в себя. Актёрский состав — это чистое золото, идеально подобранный ансамбль. Калеб Лэндри Джонс выдаёт, возможно, свою лучшую и самую тонкую роль, превращая Дракулу в ходячую, кровоточащую (во всех смыслах) рану, которой невозможно не сопереживать. А Кристоф Вальц и Матильда Де Анджелис на вторых ролях — это как два гениальных шута, которые врываются на сцену во время самой душераздирающей трагедии. Они не дают нам окончательно утонуть в пафосе, напоминая, что даже в готической драме есть место едкому цинизму и безумному, живому балагану. А музыкальная шкатулка с мелодией от Дэнни Элфмана ещё долго будет играть у вас в голове, вызывая светлую грусть.
Конечно, фильм неидеален. О, нет. Местами он мучительно, созерцательно медленный. Сценарий порой скатывается в такие банальные, сахарные диалоги о любви, судьбе и вечности, что хочется немного закатить глаза. Хоррор-элементы здесь настолько деликатные и безобидные, что самая "страшная" и брутальная сцена — это когда Дракула выжимает несчастную мышь, как будто это долька лайма для его коктейля "Кровавая Мэри". Да, в нём нет той первобытной ярости и сексуальной, опасной энергии фильма Копполы. Фильм Бессона — тёплый, как кашемировый плед, а не обжигающий, как адское пламя.
Но знаете, в чём его главная, неоспоримая сила? В его искренности. В наш циничный, постмодернистский век, когда все боятся показаться наивными и сентиментальными, Люк Бессон не боится. Он снимает кино с настежь распахнутым сердцем, как в последний раз. Он по-настоящему, по-детски верит в эту историю. Он верит, что любовь — это самая могущественная сила во вселенной, которая может пережить 400 лет, проклятие самого Бога и, что самое главное, тотальное отсутствие здравого смысла. И эта почти фанатичная вера режиссёра в свою идею настолько заразительна, что в какой-то момент ты отключаешь своего внутреннего критика, своего циника, и просто начинаешь верить вместе с ним.
Да, это сентиментально. Да, местами это немного глупо. Но это чертовски красиво и пронзительно трогательно. Это фильм, который оставляет после себя не страх или тревогу, а светлую грусть, меланхоличную улыбку и странное, тёплое послевкусие.
Так кому же я могу посоветовать это кино?
Если вы — закоренелый фанат хорроров и ждёте крови, ужаса и расчленёнки — смело проходите мимо, вы просто уснёте от скуки. Если вы — циник до мозга костей, который не верит в любовь до гроба (и тем более после), — вам, скорее всего, станет смешно от всего этого пафоса.
Но. Если вы — безнадёжный романтик. Если вы любите визуально роскошное, неспешное, авторское кино, где атмосфера важнее действия. Если вы готовы на два часа погрузиться в красивую, меланхоличную сказку и просто наслаждаться гениальной актёрской игрой и завораживающей картинкой — берите билет, не задумываясь. Запасайтесь носовыми платками и позвольте старому французскому романтику Люку Бессону рассказать вам свою, возможно, самую честную и лучшую историю любви.
Друзья, это был настоящий титанический труд — мы с вами разобрали этот фильм буквально по молекулам. Если вы добрались до этого момента, вы — настоящие герои, и мы вам бесконечно благодарны за ваше время и внимание. Чтобы такие большие и глубокие разборы продолжали жить, нашему каналу, как и Дракуле Бессона, нужна ваша поддержка. Она — наш эликсир бессмертия.
Поэтому не поскупитесь на лайк — это как глоток живительной крови для нашего творчества. Оставьте комментарий — это знак, что мы не одни в этой вечности и нам есть с кем обсудить увиденное. И, конечно, подписывайтесь на Дзен, чтобы не пропустить следующее большое путешествие в мир кино.
А для самых преданных ценителей — заглядывайте в наш уютный готический салон, то есть, в Telegram-канал t.me/movies_revies — там вы найдёте ещё больше киношных страстей!