Сергей считал себя хозяином положения. В доме, в семье, в жизни вообще. По его мнению, жена существовала исключительно для обслуживания его потребностей.
— Женщина должна знать своё место, — любил повторять он за ужином. — А место женщины — рядом с мужчиной. Молча.
Я работала медсестрой в районной поликлинике, он — слесарем на заводе. Зарплаты примерно одинаковые, но Сергей считал себя главным добытчиком.
— Мужская работа важнее, — объяснял он. — Без слесарей заводы встанут. А без медсестёр... найдут других.
Других медсестёр найти было сложно. Молодёжь не шла в медицину из-за маленьких зарплат. А опытных ценили на вес золота.
— Галина Петровна незаменимый сотрудник, — говорила главврач на планёрках. — Пациенты её обожают.
Дома об этом рассказывать было нельзя. Сергей впадал в ярость от любых моих достижений.
— Хвалится! — кричал он. — Работа в больнице — это не работа! Сиди в тепле, таблетки раздавай!
На самом деле работа была тяжёлая. Ночные смены, капризные пациенты, огромная ответственность. Но Сергей этого не понимал.
— Настоящая работа — это завод! — поучал он. — Металл, станки, мужское дело!
Мужское дело у него шло не очень. За десять лет ни одного повышения, зарплата копеечная, начальство недовольно.
— Временные трудности, — оправдывался он. — Кризис в стране.
Кризиса в медицине не было. Больные были всегда, хорошие медсестры всегда нужны.
Мне даже предложили заведование процедурным кабинетом:
— Галина Петровна, не хотите попробовать административную работу? Зарплата выше, график удобнее.
— А справлюсь?
— Конечно справитесь! Опыт огромный, пациенты уважают, коллеги ценят.
Домой шла радостная. Наконец-то карьерный рост! Прибавка к зарплате! Новые перспективы!
— Сережа, представляешь! — поделилась я с мужем. — Меня на заведующую предложили!
— На кого? — не понял он.
— На заведующую процедурным кабинетом! Зарплата в полтора раза больше!
Лицо Сергея потемнело:
— Что за ерунда?
— Какая ерунда? Повышение же!
— Никакого повышения! — взревел он. — Отказывайся!
— Но почему?
— Потому что я сказал! Жена не должна быть начальником!
— Серёж, но это же хорошо для семьи! Больше денег будет!
— Мне твоих денег не надо! — заорал муж. — Я сам зарабатывать умею!
Умел плохо. Его зарплата едва покрывала коммунальные платежи.
— Серёж, давай рассудим здраво...
— Здраво это когда жена мужа слушается! — перебил он. — А не карьеру делает!
— Но это же медицина! Не карьера, а призвание!
— Призвание у бабы одно — дом и семья!
— У нас нет детей, дом небольшой...
— Заведёшь детей, когда время придёт! А пока — работай где сказано!
Время не приходило. Мы были женаты уже восемь лет, детей всё не было. Врачи говорили — проблемы у мужа, но Сергей обследоваться отказывался.
— Я здоровый! — кричал он. — Если дети не получаются, значит, у бабы проблемы!
У меня проблем не было. Обследования показывали — всё в норме. Но Сергей правду слышать не хотел.
— Врачи все купленные! — отмахивался он. — Женщин защищают!
Защищать было кого. Сергей давно превратился из мужа в домашнего тирана.
Поводы для скандалов находил любые: пересолила суп — скандал, задержалась на работе — скандал, заговорила с соседями — скандал.
— Жена должна дома сидеть! — кричал он. — А не с чужими людьми болтать!
Чужие люди — это соседи по лестничной площадке. Нормальные семьи, с которыми мы жили рядом уже пять лет.
— Здравствуйте, Галина Петровна! — приветствовала меня Татьяна Ивановна из соседней квартиры. — Как дела на работе?
— Хорошо, спасибо. А у вас как?
— Да всё по-старому. Внуки растут...
Обычное соседское общение. Но Сергей этого не выносил:
— О чём с ней болтала? — допрашивал он дома.
— Ни о чём особенном. Поздоровались просто.
— Болтать не с кем! — орал он. — Чужие дяди и тёти тебе зачем?
— Серёж, это же соседи...
— Мне плевать кто! Дома сиди, молчи!
Дом становился тюрьмой. Выйти в магазин — допрос. Поговорить с кем-то — скандал. Задержаться на работе — истерика.
— Я же мужчина! — орал Сергей. — Значит, командую! А ты подчиняешься!
Командовал он плохо. Деньги тратил на выпивку, обещаний не выполнял, по дому ничего не делал.
— Мужик должен отдыхать после работы! — объяснял он, лёжа на диване с пивом.
А я после работы готовила, убирала, стирала. Но отдыхать мне было нельзя.
— Баба должна крутиться! — поучал Сергей. — У неё энергии больше!
Энергии становилось всё меньше. Особенно после того, как он начал поднимать руку.
Первый раз ударил за сгоревший ужин. Отвлеклась на звонок из больницы — просили выйти на ночную смену.
— Не могу сегодня, — отказалась я. — Муж дома, ужин готовлю.
— Понимаем. Но очень нужно. Медсестра заболела, заменить некем.
Пока разговаривала, котлеты подгорели. Сергей взбесился:
— Что это такое?!
— Извини, отвлеклась. Сейчас новые сделаю...
— Не надо новые! — заорал он и дал пощёчину. — Надо было сразу нормально готовить!
ПРОДОЛЖЕНИЕ:
— Серёж, что ты делаешь?! — опешила я от неожиданности.
— Порядок навожу! — рявкнул он. — Жена должна готовить нормально, а не по телефону болтать!
— Но звонили с работы...
— Работа — работой, а дом — домом! — перебил он. — В доме я главный!
Это был первый удар. Но не последний.
Дальше — хуже. За каждую "провинность" получала. Не так посмотрела — подзатыльник. Не то сказала — пощёчина. Перечить посмела — удар кулаком.
— Ты слишком много о себе думаешь! — объяснял Сергей свою агрессию. — Надо на место поставить!
Место он мне показывал регулярно. Кухня, уборка, беспрекословное подчинение.
— Жена — это слуга мужа, — поучал он, попивая пиво. — Так испокон веков было.
На работе коллеги стали замечать синяки:
— Галя, что с лицом? Ушиблась?
— Да, неловко упала дома, — врала я.
— Странно как-то... На драку больше похоже.
— Что ты говоришь! Какая драка...
Но прятать становилось всё сложнее. Сергей бил систематически, синяки не успевали проходить.
— Косметикой замазывай! — требовал он. — Чтобы никто не видел!
— Серёж, может, хватит? Люди же замечают...
— Людей не касается! — орал он. — Это семейные дела!
Семейными делами интересовались соседи. Крики слышно было через стены.
— Галя, у вас там всё в порядке? — спрашивала Татьяна Ивановна. — Что-то часто шум по вечерам.
— Всё нормально, — отвечала я. — Телевизор громко.
— Не похоже на телевизор... Скорее на скандал.
— Да что вы! Мы не скандалим.
Скандалили каждый день. По любому поводу и без повода.
— Работать много стала! — придирался Сергей. — Наверное, любовника завела!
— Какого любовника? Серёж, что ты говоришь?
— А то! Красивая стала, на работе задерживаешься!
— Красивая от хорошего крема, а задерживаюсь потому что работы много.
— Врёшь! — заорал он и ударил кулаком в живот. — Любовника ищешь!
Любовников я не искала. Сил хватало только на работу и дом.
А вот предложение о повышении не давало покоя. Заведующей очень хотелось стать. Зарплата больше, перспективы лучше, уважение коллег.
— Галина Петровна, решение принимали? — спрашивала главврач. — Места долго не держат.
— Думаю ещё...
— О чём думать? Отличная возможность!
— Дома не одобряют...
— Кто не одобряет? Муж? — удивилась главврач. — А его спрашивать зачем? Это ваша карьера.
Моя карьера Сергея не интересовала. Его интересовало только собственное самолюбие.
— Жена не должна быть выше мужа! — кричал он. — Это против природы!
— Но это же работа, Серёж! Не выше, а просто другая должность!
— Любая должность — это власть! А власть у бабы быть не может!
— Почему не может?
— Потому что я так сказал! — заорал он и снова ударил.
От постоянных побоев стала бояться его всерьёз. Вздрагивала от резких звуков, пугалась, когда он заходил в комнату.
— Правильно боишься! — одобрял Сергей. — Значит, уважаешь мужа!
Это было не уважение. Это был животный страх.
На работе предупредили — ждать больше не будут:
— Галина Петровна, нужно решать. Есть другие кандидаты.
— Понимаю...
— Что вас останавливает? Семейные проблемы?
Семейные проблемы — это мягко сказано. Домашний террор — точнее.
— Да нет, всё нормально...
— Тогда решайтесь! Вы лучший кандидат!
Решилась. Пришла домой и сказала:
— Серёж, я согласилась на повышение.
Он остолбенел:
— Ты что?!
— Согласилась стать заведующей.
— Я же запретил!
— А я всё равно согласилась.
— Как это — всё равно?! — заорал он. — Ты мне не подчиняешься?!
— В этом вопросе — не подчиняюсь.
— Я тебе покажу! — взревел Сергей и замахнулся кулаком.
В этот момент позвонили в дверь. Сергей замер с поднятой рукой.
— Кто там? — грубо крикнул он.
— Татьяна Ивановна! Соль можно занять?
— Не дадим! — рявкнул Сергей. — Идите в магазин!
— Серёж, что ты говоришь? — возмутилась я. — Конечно дадим!
— Не дадим! — повторил он. — И вообще не открывай!
— Почему не открывать?
— Потому что я сказал!
Я подошла к двери:
— Татьяна Ивановна, сейчас открою!
— Не открывай! — заорал Сергей.
— Открою!
— Я тебе покажу! — взревел он и ударил меня кулаком в лицо.
Прямо в коридоре, рядом с входной дверью.
— Ай! — вскрикнула я от боли.
— Галя! Что случилось? — встревожилась соседка за дверью.
— Ничего! — заорал Сергей. — Идите домой!
— Открывайте дверь! — потребовала Татьяна Ивановна. — Я слышу, что-то не то происходит!
— Не ваше дело! — рявкнул Сергей и ударил меня ещё раз.
— Галя! — закричала соседка. — Открывайте! Или я милицию вызову!
— Вызывайте что хотите! — орал муж, продолжая бить. — Мой дом — мои правила!
Татьяна Ивановна действительно вызвала милицию. Участковый приехал через двадцать минут.
— Откройте, полиция!
Сергей растерялся:
— Какая ещё полиция?
— По вызову приехали. Сообщили о семейном насилии.
— Никакого насилия! — заорал муж. — Жену воспитываю!
— Откройте дверь. Проверим.
Пришлось открыть. Участковый увидел мое разбитое лицо и нахмурился:
— Кто это с вами сделал?
— Я упала... — начала было я.
— На кулак упала? — перебил он. — Гражданин, это вы жену избили?
— Не избил! — огрызнулся Сергей. — Немного поучил!
— Поучил кулаками?
— Моё право! Она мне не подчиняется!
ПРОДОЛЖЕНИЕ:
— Ваше право жену не бить. А её право — на безопасность, — строго сказал участковый. — Граждан, проходите на кухню. Поговорим.
— О чём говорить? — огрызнулся Сергей. — Это семейные дела!
— Побои — не семейные дела. Это уголовка.
— Какая ещё уголовка?! — взвился муж. — Я же не чужого бил! Свою жену!
— От этого только хуже, — мрачно ответил участковый. — Садитесь, будем разбираться.
Татьяна Ивановна стояла в дверях и смотрела на мое лицо с ужасом:
— Галочка, господи... что он с тобой сделал?
— Ничего особенного! — огрызнулся Сергей. — Немного воспитал!
— Это воспитание? — возмутилась соседка. — Это зверство!
— Не ваше дело!
— Моё дело! — отрезала Татьяна Ивановна. — Я слышу, как он тебя каждый вечер мучает! Терпеть больше не могу!
Участковый записывал показания:
— Как часто происходят избиения?
— Не избиения! — заорал Сергей. — Воспитательная работа!
— Отвечает потерпевшая, — прервал его милиционер. — Как часто он вас бьёт?
— Почти каждый день... — тихо ответила я.
— С каких пор?
— Месяца три... может, больше...
— А свидетели есть?
— Я свидетель! — заявила Татьяна Ивановна. — Каждый вечер ор, крики, плач! Стены тонкие, всё слышно!
— Ещё свидетели будут?
— Вся лестничная площадка слышит, — добавила соседка. — Владимир Петрович из сорок второй тоже жаловался на шум.
Участковый кивнул:
— Понятно. Гражданин Петров, вы признаёте факт рукоприкладства?
— Какого рукоприкладства?! — взвился Сергей. — Жену воспитывал!
— Кулаками воспитывали?
— Она не слушалась! Карьеру захотела делать! Надо было остановить!
— Остановить можно словами. А не кулаками.
— Словами бабы не понимают! — заорал муж. — Только силой!
— Вот за эту силу и ответите, — спокойно сказал участковый. — Заявление писать будете? — обратился он ко мне.
— Я... не знаю...
— Знай! — заорал Сергей. — Не смей писать! Я муж!
— А я потерпевшая, — неожиданно для себя ответила. — И буду писать.
Сергей остолбенел:
— Что?!
— Буду писать заявление. Надоело бояться.
— Но я же муж! Имею право!
— Право уважать. А не право бить.
— Галя, опомнись! — заметался он. — Что ты делаешь?!
— То, что давно должна была сделать.
Заявление писали долго. Каждый случай насилия с датами и подробностями. Татьяна Ивановна добавляла свои показания:
— Вчера до двух ночи орал на неё. А позавчера вообще что-то швырял — грохот был страшный.
— Посуду швырял, — подтвердила я. — За то, что ужин не вовремя приготовила.
— По голове попало? — уточнил участковый.
— По спине. Тарелка разбилась.
— Осколки остались?
— Да, в ведре на кухне.
Собирали улики тщательно. Фотографировали синяки, изымали осколки посуды, записывали показания соседки.
— Всё, гражданин Петров, — сказал в итоге участковый. — Дело заводим. Статья сто семнадцатая — побои.
— Какие побои?! — заорал Сергей. — Я воспитывал!
— Воспитывали преступным способом. Максимальное наказание — два года.
— За что два года?! За собственную жену?!
— За то, что эта жена — человек. С правами.
— Она мне не подчиняется! — орал муж. — Карьеру делать захотела!
— Пусть делает. Это её право.
— А я? А моё мнение?
— Ваше мнение можно высказать словами. Без кулаков.
Сергея увезли для дачи показаний. Я осталась с Татьяной Ивановной на кухне.
— Галочка, — тихо сказала соседка. — Правильно сделала. Терпеть такое нельзя.
— Страшно просто... — призналась я. — Привыкла уже бояться.
— Теперь бояться будет он. Правосудия.
— А если он вернётся? Отомстит?
— Не вернётся. Ему теперь запретят к тебе подходить.
Так и случилось. Сергея отпустили под подписку о невыезде, но запретили приближаться к дому.
— Как же так?! — орал он по телефону. — Это моя жена! Мой дом!
— Твоя бывшая жена, — поправила я. — На развод подаю завтра.
— На развод?! За что?!
— За побои. За унижения. За постоянный страх.
— Но я же исправлюсь!
— Поздно исправляться. Надо было не начинать.
— Галя, ну что ты как маленькая! Все мужики жён иногда воспитывают!
— Нормальные мужики жён не бьют. Никогда.
— Найди мне таких нормальных! — зло рассмеялся он.
Искать не пришлось. На работе все поддержали:
— Галина Петровна, правильно сделали! — говорила главврач. — Домашние тираны не исправляются!
— А должность заведующей ещё свободна?
— Конечно свободна! Ждём только вас!
Стала заведующей процедурным кабинетом. Зарплата выросла в полтора раза, появился собственный кабинет, уважение коллег.
— Отлично справляетесь! — хвалило начальство. — Давно такого порядка в отделении не было!
Дома тоже навела порядок. Без Сергеевых криков и кулаков жизнь стала спокойной.
Суд назначили через месяц. Сергей приехал жалкий, осунувшийся:
— Галя, ну зачем довели до суда? Можно было дома разобраться!
— Дома мы разбирались кулаками. Хватит.
— Я же не хотел тебя обижать! Просто характер такой!
— Характер можно менять. А можно за него отвечать.
— Но два года же дают! За что два года?!
— За каждый синяк на моём лице.
Приговор: восемь месяцев исправительных работ, штраф тридцать тысяч рублей, запрет на приближение к потерпевшей сроком на три года.
— Как же так? — рыдал Сергей. — Я же муж был!
— Были, — согласилась судья. — Плохим мужем. Теперь не будете никем.
— А как жить?
— Работать, не пить, не бить женщин.
— Но без семьи же...
— Без семьи, которую сами разрушили.
ФИНАЛ:
После суда Сергей звонил ещё несколько раз:
— Галя, может, всё-таки помиримся? — жалобно просил он. — Я понял ошибки...
— Поздно понимать.
— Но восемь месяцев работ! Штраф! Как выживать?
— Так же, как я выживала под твоими кулаками.
— Это же другое дело...
— То же самое. Последствия поступков.
— У меня же работу отобрали! Говорят, судимый теперь!
— А у меня здоровье отобрал. И спокойствие.
— Галя, ну дай шанс! Последний!
— Шансы давала каждый день. Ты их тратил на удары.
— Без тебя я никто...
— Это ты давно понял. Я — только сейчас.
Больше он не звонил.
Татьяна Ивановна рассказывала новости:
— Сергея видела в магазине. Опустился совсем — грязный, небритый.
— А где живёт?
— В коммуналке снимает комнату. Денег нет — всё на штраф ушло.
— Работает?
— Грузчиком где-то. Копейки платят.
Мне его было не жалко. Жалко было время, потраченное на страх.
На работе дела шли отлично. Процедурный кабинет стал лучшим в больнице.
— Галина Петровна, — сказала главврач. — А не хотите на курсы повышения квалификации? За счёт больницы.
— Конечно хочу!
— Отлично! А потом можете на старшую медсестру претендовать.
Старшая медсестра! Мечта всей жизни!
— Справлюсь, — уверенно ответила я.
— Не сомневаюсь. Вы изменились за последние месяцы.
— В какую сторону?
— Стали увереннее. Решительнее. Раньше всего боялись.
— Была причина бояться.
— А сейчас нет причины. И видно, что вы расправили крылья.
Действительно расправила. Без постоянного страха появилось время на себя, на развитие, на жизнь.
Записалась на курсы английского — всегда хотела выучить. На танцы пошла — в молодости любила, а потом Сергей запретил.
— Замуж собираешься опять? — спросила Татьяна Ивановна.
— Пока не думаю. Отдыхаю от семейной жизни.
— Правильно. После такого мужа надо передохнуть.
— После такого мужа надо понять — не все мужчины такие.
— А ты поняла?
— Понемногу понимаю. На работе есть нормальные мужчины. Не кричат, не бьют, с женщинами уважительно общаются.
— Например?
— Виктор Николаевич, наш хирург. Жену обожает, детей балует. Никогда голоса не повышает.
— Значит, бывают нормальные.
— Бывают. Просто мне не повезло в первый раз.
Во второй раз повезло больше.
Познакомилась с Алексеем на курсах английского. Инженер, тихий, интеллигентный.
— А что вас привело на курсы? — спросил он во время перерыва.
— Хочу развиваться. А вас?
— Работа требует. Иностранные партнёры.
Общались осторожно. Я — потому что боялась повторения прошлого опыта. Он — потому что видел настороженность.
— Вы разведены? — деликатно поинтересовался Алексей.
— Да. Неудачный брак был.
— Понимаю. У меня тоже развод за плечами.
— По какой причине?
— Несовместимость характеров. Жена хотела мужа-подкаблучника, а я — равноправие.
Равноправие! После Сергеевой диктатуры это звучало как музыка.
— А что для вас равноправие? — осторожно спросила.
— Когда решения принимают вместе. Когда уважают мнение друг друга. Когда никто никого не унижает.
— И такое бывает?
— Должно быть, — уверенно ответил он. — Иначе это не семья, а тюрьма.
Встречались полгода. Алексей оказался именно таким, каким представлялся — спокойным, добрым, уважительным.
— Галя, — сказал он однажды. — А можно узнать, что случилось в первом браке? Вы очень осторожная.
— Муж бил, — честно ответила. — Каждый день. За всё.
Алексей побледнел:
— Бил?! За что?
— За то, что высказывала мнение. За то, что работала. За то, что дышала не так.
— Господи... как вы это терпели?
— Боялась. Привыкла бояться.
— А сейчас боитесь?
— Меньше. С каждым днём меньше.
— Галя, — серьёзно сказал он. — Я никогда не подниму на вас руку. Даже в мыслях.
— Откуда такая уверенность?
— Потому что люблю. А любящие не бьют.
Год спустя мы поженились. Тихо, без пышности.
— Счастлива? — спросила Татьяна Ивановна.
— Очень. И знаете что самое главное?
— Что?
— Не боюсь. Первый раз в жизни — совсем не боюсь.
Через три года встретила Сергея в поликлинике. Пришёл лечиться — язва желудка от постоянных стрессов.
— Галя... — растерянно сказал он. — Это ты?
— Это я.
— Ты... изменилась. Красивая стала.
— Счастливая стала.
— А я... — он посмотрел на себя в зеркало. — Я состарился.
Действительно состарился. На десять лет старше выглядел.
— Одному тяжело, — пожаловался он. — Никого рядом нет.
— Это твой выбор был. Кулаки вместо любви.
— Я же не знал, что так будет...
— Должен был подумать. Прежде чем руку поднимать.
— Галя... а можно... можно мы просто поговорим? Как люди?
— О чём говорить?
— О том, что я был неправ. Что жалею. Что понял...
— Это хорошо, что понял. Но поздно.
— Почему поздно?
— Потому что я построила новую жизнь. Без страха и боли.
— А я? Что мне делать?
— Строить свою жизнь. Учиться быть человеком.
— Но без тебя я никто...
— Серёж, — спокойно сказала я. — Ты сам себя сделал никем. В тот день, когда закричал "Я тебе покажу!" и поднял руку при соседке.
— А что показал?
— Показал, кто ты на самом деле. Слабый, злой, трусливый человек.
— А что показали тебе?
— Показали, что можно жить по-другому. Без насилия, без страха, без унижений.
КОНЕЦ РАССКАЗА